А. Брак

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

А. Брак

§ 161

Брак как непосредственное нравственное отношение содержит в себе, во-первых, момент природной жизни, а так как это нравственное отношение есть субстанциальное отношение, то он имеет в себе жизнь в ее целостности, а именно в качестве действительного рода и его процесса. Но в самосознании исключительно лишь внутреннее или в себе сущее единство и именно поэтому, представляющее собою в своем существовании лишь внешнее единство естественных полов, превращается, во-вторых, в духовное единство, в самосознательную любовь.

Прибавление. Брак представляет собою по своему существу нравственное отношение. Раньше он рассматривался, в особенности в большинстве сочинений о естественном праве, лишь с физической стороны, со стороны того, чт? он представляет собою от природы. Его рассматривали, таким образом, лишь как половое отношение, и всякий путь к другим определениям брака оставался закрытым. Но столь же грубо {193}понимание брака как гражданского контракта, представление, встречающееся также еще у Канта; согласно этому представлению произвол обеих сторон договаривается относительно вступающих в договор индивидуумов, и брак низводится к форме взаимного соответствующего договору потребления. Третье представление полагает брак лишь в любви; это последнее представление также должно быть отвергнуто, ибо любовь, представляющая собою чувство, допускает случайность во всех отношениях, а это – образ, которого нравственность не должна принимать. Брак мы должны поэтому ближе определить следующим образом: он есть правовая нравственная любовь; при таком определении из последней исключается все, что в ней преходяще, капризно и лишь субъективно.

§ 162

Субъективным исходным пунктом брака может представляться скорее особая склонность друг к другу тех двух лиц, которые вступают в это отношение, или забота и подготовительные шаги родителей, и т.п.; но объективным исходным пунктом является свободное согласие лиц именно на то, чтобы составить единое лицо, на то, чтобы, погрузившись в это единство, отказаться от своей природной и единичной личности; это единство представляет собою в таком смысле самоограничение, но на самом деле является освобождением входящих в его состав единичных личностей, так как они в нем обретают свое субстанциальное самосознание.

Примечание. Объективным назначением и, следовательно, нравственной обязанностью единичных личностей является вступление в состояние брака. Каков будет характер внешнего исходного пункта, это по своей природе случайно и зависит, в особенности, от характера рефлективной культуры. Одной крайностью являются те случаи, в которых начало браку полагается предусмотрением благожелательных родителей, и в душах лиц, которых предназначают для единения в любви друг с другом, возникает склонность, так как они узнают о том, что их к этому предназначили; другой крайностью являются те случаи, в которых сначала появляется склонность в душах вступающих в брак, именно как этих, бесконечно партикуляризованных лиц. – Первую крайность, или вообще, путь, на котором началом является решение вступить в брак друг с другом, а склонность является следствием этого решения, так что к моменту действительного бракосочетания имеется налицо и то, и другое, можно даже рассматривать как более нравственный путь. – В другой крайности {194}предъявляет свое притязание бесконечно особенное своеобразие и оно находится в связи с субъективным принципом современного мира (см. выше § 124). – В новейших драмах и других произведениях искусства, в которых половая любовь составляет главный интерес, элемент пронизывающего холода, имеющийся в этом притязании, вносится в пыл изображаемой страсти, благодаря связанной с нею полной случайности, благодаря именно тому, что в них представляется положение так, будто весь интерес концентрируется на этих лицах, чт? для этих лиц, может быть, и бесконечно важно, но вовсе не так важно само по себе.

Прибавление. У народов, которые мало уважают женщин, родители устраивают браки по своему произволу, не спрашивая своих детей, и последние допускают это, так как особенность чувства еще не предъявляет притязаний. Девушке нужен лишь муж вообще, и юноше – лишь жена вообще. При других обстоятельствах могут иметь определяющее влияние имущественные соображения, родовитость, политические цели. Тут могут иметь место очень крутые действия, так как брак превращается здесь в средство для других целей. В новейшее время, напротив, влюбленность рассматривается как единственно важный, субъективный исходный пункт. При этом представляют себе, что каждый должен ждать того момента, когда пробьет его час, и что можно отдать свою любовь лишь определенному индивидууму.

§ 163

Нравственная сторона брака состоит в сознании этого единства как субстанциальной цели, следовательно, в любви, доверии и общности всего индивидуального существования; в таком умонастроении и в такой действительности природное влечение низводится на степень модальности природного момента, которому именно и предназначено исчезнуть после его удовлетворения, а выступает в своем праве духовная связь в качестве субстанциального, следовательно, в качестве того, чт? само по себе стоит выше случайности страстей и временного особенного каприза.

Примечание. Что брак в его существенной основе не есть отношение договора, это мы уже указали выше (§ 75), ибо сущность его именно и состоит в том, что он исходит из договорной точки зрения, из самостоятельной в своей единичности личности, чтобы затем упразднить эту точку зрения. Отожествление личностей, благодаря чему семья есть одно лицо, а ее члены суть акциденции (субстанцию {195}же представляет собою по существу отношение акциденций к ней самой), есть нравственный дух брака; этот дух сам по себе, освобожденный от многих внешних черт, которые он носит в своем наличном бытии, именно, в данных, этих индивидуумах и в данных определенных во времени и многообразными способами интересах, – этот нравственный дух, выделенный как образ для представления, был предметом культа в качестве пенатов и т.п., и он вообще составляет то, в чем заключается религиозный характер брака и семьи, благоговейная родственная любовь (Piet?t). Дальнейшей ступенью абстракции является отделение божественного, субстанциального от его наличного бытия и фиксирование, таким образом, чувства и сознания духовного единства в качестве ошибочно так называемой платонической любви; это отделение находится в связи с монашеским воззрением, в котором момент естественной жизни определяется как исключительно отрицательный, и ему сообщается, именно благодаря этому отделению, бесконечная важность, самостоятельное значение.

Прибавление. Брак отличается от сожительства тем, что в последнем имеет значение главным образом удовлетворение естественной потребности, между тем как в браке эта потребность оттесняется на задний план. Поэтому в браке говорят не краснея о таких естественных происшествиях, упоминание о которых при внебрачных отношениях вызывало бы чувство стыда. Но по той же причине брак должен быть признан в себе нерасторжимым, ибо брак имеет нравственную цель, стоящую так высоко, что все другое представляется лишенным какой бы то ни было силы по сравнению с нею и подчиненным ей. Браку не должна мешать страсть, ибо последняя есть нечто ему подчиненное. Но он нерасторжим лишь в себе, ибо, как говорит Христос: лишь из-за жестокости их сердца дозволен развод. Так как брак заключает в себе момент чувства, то он не абсолютен, а неустойчив и содержит в себе возможность расторжения. Но законодательства должны в высшей степени затруднять осуществление этой возможности и охранять право нравственности против каприза.

§ 164

Подобно тому как стипуляция договора уже сама по себе содержит подлинный переход собственности (§ 79), так и торжественное заявление о согласии на нравственный брачный союз и соответственно признание и подтверждение этого заявления семьей и общиной (выступление в этом случае церкви есть дальнейшее определение, о кото{196}ром здесь не место говорить) составляет формальное заключение брака и его действительность, так что этот союз конституируется как нравственный союз путем предшествования одной только этой церемонии, являющейся совершением субстанциального посредством знака, языка, представляющего собою наиболее духовное наличное бытие духовного (§ 78). Чувственное, момент, входящий в состав стороны его природной жизни, этим заявлением положено в нравственном отношении брака как следствие и акциденциальное, входящее лишь во внешнее наличное бытие нравственного союза, который может также исчерпываться одной только взаимной любовью и помощью.

Примечание. Когда спрашивают, чт? мы должны рассматривать как главную цель брака, желая посредством ответа на этот вопрос получить возможность черпать юридические определения или судить о них, то под «главной целью» разумеют ту из отдельных сторон его действительности, которую нужно рассматривать как наиболее существенную по сравнению со всеми другими. Но ни одна из этих сторон, взятая отдельно, не составляет всего объема его в себе и для себя сущего содержания, нравственного, и одна или другая сторона существования брака может отсутствовать без ущерба для его сущности. Если заключение брака как таковое, та торжественная церемония, посредством которой высказывается и констатируется сущность этого союза как некоего нравственного, стоящего выше случайности чувства и особенной склонности, – если эта церемония признается внешней формальностью и лишь так называемым гражданским требованием, то этому акту остается только служить, скажем, цели назидания и удостоверением гражданского отношения, а то даже оно начинает считаться просто положительным произволом гражданского или церковного установления, которое не только безразлично для природы брака, а даже оскверняет чувство любви, и как нечто чуждое противоречит интимности этого союза, поскольку, благодаря ему, сердце придает значение этому формальному заключению брачного союза и рассматривает таковое как предшествующее условие полной взаимной отдачи себя. Такое мнение, претендующее дать высшее понятие о свободе, интимности и совершенстве любви, на самом деле скорее отрицает нравственное в любви, более высокую задержку и оттеснение чисто природного влечения, которое (оттеснение) природным образом содержится уже в чувстве стыда, и благодаря более определенному духовному сознанию поднимается до целомудрия и чистоты. Говоря более точно, мы должны сказать, что этим воззрением {197}отвергается нравственное определение, состоящее в том, что сознание выходит из своей природности и субъективности, собирает себя в мысль о субстанциальном, и вместо того чтобы все еще оставлять за собою возможность выбрать случайное и произвол чувственной склонности, изъемлет этот союз из сферы произвола и, связывая его перед пенатами, передает его субстанциальному, низводя чувственный момент на степень некоего лишь обусловленного момента, момента, зависимого от того, чт? есть подлинного и нравственного в этой связи, и от признания последней нравственной связью. – Наглость и поддерживающий ее рассудок не в состоянии постичь спекулятивной природы субстанциального отношения; но нравственно не испорченное чувство, равно как и законодательства христианских народов, находятся в согласии с нею.

Прибавление. Что церемония заключения брака излишня и представляет собою формальность, без которой можно было бы обойтись, так как субстанциальным является любовь, а последняя даже теряет в своей ценности благодаря этой торжественной церемонии, – это положение было выставлено Фридрихом фон Шлегелем в «Люцинде» и последователем его в «Письмах анонима» (Любек и Лейпциг, 1800). Чувственная отдача себя выставляется там как необходимое доказательство свободы и глубины любви, – аргументация, не чуждая соблазнителям. Относительно связи между мужчиной и женщиной следует заметить, что девушка, отдаваясь чувственно, жертвует своей честью, с мужчиной же, имеющим кроме семьи еще и другое поле нравственной деятельности, дело не обстоит так. Предназначение девушки состоит существенно лишь в браке; требуется поэтому, чтобы любовь получила форму брака, и чтобы различные моменты, заключающиеся в любви, получили свое истинно-разумное отношение друг к другу.

§ 165

Природная определенность полов получает, благодаря своей разумности, интеллектуальное и нравственное значение. Это значение определено различием, на которое нравственная субстанциальность как понятие раскалывается в себе самой, чтобы, исходя из него обрести свой жизненный характер как конкретное единство.

§ 166

Поэтому один пол представляет собой духовное как раздваивающееся, заключающее в себе момент для себя сущей личной самостоя{198}тельности и момент знания и воления свободной всеобщности, самосознания постигающей мысли и воления объективной окончательной цели (Endzweck); другой пол представляет собою сохраняющееся в единстве духовное как знание и воление субстанциального в форме конкретной единичности и чувства; первый пол представляет собою сильное и деятельное начало, направленное во вне, а второй – пассивное и субъективное начало. Действительная субстанциальная жизнь мужчины протекает и проявляется поэтому в государстве, в науке и т.п., а затем – в борьбе с внешним миром и с собою, равно как и в работе над ними, так что лишь пройдя через раздвоение, он отвоевывает себе самостоятельное единство с собою; спокойным созерцанием этого единства и чувствующей субъективной нравственностью он обладает в семье, в которой женщина имеет свое субстанциальное назначение, и в этой благоговейной родственной любви находит себе выражение также и ее нравственное умонастроение.

Примечание. Поэтому в одном из возвышеннейших изображений этого чувства, в софокловой «Антигоне», благоговейная родственная любовь провозглашается законом преимущественно женщины и законом чувствующей субъективной субстанциальности, внутренней жизни, еще не достигшей своего полного осуществления, законом древних, подземных богов, вечным законом, о котором никто не знает, откуда он появился, и который находится в антагонизме с явным законом государства; этот антагонизм двух законов представляет собою величайший нравственный антагонизм и потому он есть также и величайший трагический антагонизм, который находит в этом произведении индивидуализированное воплощение в женском и мужском началах. Ср. Ph?nomenologie des Geistes, стр. 383 и сл., 417 и сл.

Прибавление. Женщины могут быть образованными, но для высших наук, как философия, и для некоторых произведений искусства, требующих всеобщего, они не созданы. Женщины могут обладать остроумием, вкусом, изяществом, но идеальным они не обладают. Различие между мужчиной и женщиной таково же, как различие между животным и растением: животное больше соответствует характеру мужчины, растение больше – характеру женщины, ибо она больше представляет собою спокойное раскрытие, получающее своим началом более неопределенное единство чувства. Государство подвергается опасности, когда женщины находятся во главе правительства, ибо они действуют не согласно требованиям всеобщего, а руководясь случайными склонностями и мнениями. Женщины получают свое образование какими-то неведомыми путями и как бы через атмосферу {199}представления, больше благодаря жизни, чем благодаря приобретению знаний, между тем как мужчина достигает своего положения лишь посредством завоеваний мысли и многих технических стараний.

§ 167

Брак есть по существу моногамия, ибо в это отношение вкладывает себя и в нем отдается личность, непосредственная исключающая единичность, и истина и задушевность (субъективная форма субстанциальности) этого отношения проистекает лишь из взаимной нераздельной отдачи себя этой личности; последняя лишь постольку достигает осуществления своего права сознавать самое себя в другом, поскольку другой имеется в этом тожестве как личность, т.е. как неделимая единичность.

Примечание. Брак, по существу моногамия, представляет собою один из тех абсолютных принципов, на которых зиждется нравственность общественного союза; об учреждении брака рассказывается поэтому как об одном из моментов божественного или героического основания государств.

§ 168

Далее, так как брак получается из свободной отдачи себя этой бесконечно своеобразной для самой себя личности обоих полов, то он не должен быть заключен внутри круга уже природно тожественного, члены которого знают друг друга до мельчайших подробностей, близки между собою во всех отношениях и потому не являются друг для друга бесконечно своеобразной для самой себя личностью; браки должны заключаться между несвязанными друг с другом, первоначально отличными друг от друга личностями, принадлежащими к разным семьям. Поэтому брак между кровными родственниками противоречит понятию, для которого брак есть нравственное деяние свободы, а не союз непосредственно природных существ и их влечений; такой брак между близкими родственниками противоречит, следовательно, также и подлинному естественному чувству.

Примечание. Сам брак рассматривался часто как учреждение, имеющее свое основание не в естественном праве, а лишь в естественном половом влечении, и как произвольный договор; даже моногамию часто обосновывают такого рода внешними соображениями, как например, отношением между числом женщин и мужчин, и подобным же образом запрет браков между близкими родственниками обосновывают {200}лишь смутными чувствами. В основании всех этих объяснений лежит обычное представление об естественном состоянии и о природности права и отсутствие понятия разумности и свободы.

Прибавление. Ближайшим образом против брака между близкими родственниками восстает уже чувство стыда, но это отступление в страхе перед таким браком оправдывается понятием предмета. То, что уже соединено, не может быть соединено впервые посредством брака. Если подойдем к этому вопросу со стороны чисто природных отношений, то мы знаем, что случки между животными, принадлежащими к одному семейству, дают более слабосильный приплод, ибо то, чему нужно соединиться, должно раньше быть раздельным; сила физического рождения, как и сила духа, тем больше, чем больше также и те противоположности, из которых оно восстановляется. Близость, знакомство, привычка к общим действиям не должны существовать еще до брака; они должны быть обретены в браке, и это обретение тем ценнее, чем оно богаче и чем б?льшим количеством частей оно обладает.

§ 169

Семья в качестве лица имеет свою внешнюю реальность в некоторой собственности; в собственности она обладает наличным бытием своей субстанциальной личности лишь как в некотором имуществе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.