§ 4. Метод единственного различия

§ 4. Метод единственного различия

Метод единственного различия как принцип научного открытия

Милль считал, что метод единственного сходства является несовершенным, потому что мы не можем быть уверенными в том, что исследуемое явление обладает только одной причиной. Этот метод считался полезным в тех случаях, когда мы не могли при желании изменить имеющиеся факторы. Поэтому метод единственного сходства чаще воспринимался как метод наблюдения, а не метод эксперимента. Однако считалось также и то, что от недостатков данного метода можно избавиться, если использовать другой принцип, а именно метод единственного различия.

Этот второй метод применяется, когда имеют место два примера, похожие друг на друга во всех отношениях, но различающиеся в наличии или отсутствии исследуемого явления.

Полная формулировка данного метода такова: «Если пример, в котором имеет место исследуемое явление, и пример, в котором оно не имеет места, имеют все общие факторы за исключением одного, который имеет место в первом из них, то тот фактор, в котором различны эти два примера, является следствием или причиной или же неотъемлемой частью причины или самого явления» [81] .

Посмотрим, является ли данный принцип эффективным при обнаружении причин. Предположим, читатель покупает две перьевые ручки сходного типа, наполняет их одними и теми же чернилами, кладет себе в карман и долго прогуливается, прежде чем садится, чтобы начать писать. Сев, он обнаруживает, что одна из ручек протекает. В чем причина? Похоже, что присутствуют все условия для применения принципа единственного различия. Ручки похожи, но одна протекает, а другая нет. Если читатель применит принцип единственного различия, то он обнаружит, что резиновый контейнер в одной из ручек утратил свою эластичность и стал похожим на губку. Другая ручка таким дефектом не обладает. Читатель может заключить, что состояние контейнера является причиной протечки.

Однако обстоят ли дела на самом деле столь же просто, как в данном примере? Если мы всерьез воспринимаем указанный принцип, то мы должны заключить, что этот метод не может применяться в данном исследовании, поскольку требуется, чтобы обе ручки были в точности одинаковыми во всех факторах, кроме упомянутого. Однако две ручки различаются в большом количестве способов: одна была произведена раньше другой или же ее сделал другой мастер; формы двух ручек имеют мелкие различия; химический анализ может указать и на другие различия; в кармане ручки не были помещены одинаковым образом, равно как они и не обогревались одинаково теплом тела читателя.

Если кто-то возразит, сказав, что двум ручкам вовсе не обязательно быть полностью похожими друг на друга, но следует совпадать только релевантными факторами, то на это мы сможем ответить, что принцип единственного различия требует именно такого рода релевантности и что он сам по себе не предоставляет никакой другой информации. Если же наш оппонент скажет, что можно показать, что обе ручки являются схожими, рассмотрев все факторы, то нам придется ответить, что исчерпывающее рассмотрение всех факторов невозможно и что даже если бы такое рассмотрение и было бы возможным, то принцип единственного различия не понадобился бы для обнаружения того фактора, который имеет место, когда есть сам феномен, и который не имеет места, когда его нет.

Как и предыдущий, данный принцип требует предварительно сформулированной гипотезы о факторах, которые будут рассматриваться как релевантные. Этот принцип не может нам указать, какие из бесчисленного числа существующих факторов следует отобрать для изучения. Кроме того, данный принцип требует того, чтобы факторы были правильно разделены и разложены. Мы вынуждены признать, что данный метод не может быть методом открытия.

Метод единственного различия как принцип доказательства

Является ли метод единственного различия методом доказательства? Не в большей степени, чем таковым является метод единственного сходства! Ценностью, которой может обладать принцип единственного различия, зависит от допущения о том, что различия являются установленными с учетом наличия или отсутствия некоторого единственного фактора. Однако может ли данный принцип уверить нас в том, что такой фактор не является составным?

Предположим, что некоторый человек не умеет приспосабливаться к психологической и социальной обстановке. Его преследуют мучительные сны. Он обращается к психоаналитику, который предлагает ему рассказать о личных подробностях его автобиографии и, в частности, о его половой жизни. Человек «избавляется» от проблем с приспособлением к обстановке, и его перестают мучить сны. Кажется, что в данном случае применим принцип единственного различия: «единственное различие» между событиями в жизни этого человека в течение указанного периода времени заключается в том, что он выразил свои скрытые сексуальные желания. Можем ли мы на основании этого обоснованно заключать, что причиной выздоровления является свободное обсуждение сексуальных вопросов? Разумеется, нет. Изменения в жизни человека могут, на самом деле, происходить из того, что в психоаналитике он нашел сочувствующего слушателя вне зависимости от обсуждаемого предмета или же в силу прекращения некоторых органических расстройств, оставшихся неизвестными как для самого пациента, так и для аналитика.

Может ли данный метод продемонстрировать неизменную связь при рассмотрении двух примеров? Допустим, читатель проводит бессонную ночь, однако на следующую ночь он спит, не тревожась. Читатель может убедить себя, что единственное «значимое» различие в его поведении в два дня, предшествующие двум указанным ночам, заключается в том, что в первый день он пил кофе, а во второй нет. Может ли читатель обоснованно заключить, что кофе (для него) является неизменной причиной бессонницы при прочих равных обстоятельствах? Может оказаться истинным то, что в первую ночь он мучился от бессонницы именно из-за кофе. Тем не менее, все равно может оказаться, что само по себе употребление кофе не привело к нежелательному результату. Бессонница могла быть вызвана препаратом, содержащимся в кофе. Согласно гипотезе, бессонница в ту конкретную ночь была вызвана употреблением того конкретного кофе. Однако из этого не следует, что в общем употребление кофе вызывает бессонную ночь. Применение принципа единственного различия, таким образом, не приводит во всех случаях к определению тех факторов, в терминах которых можно выразить неизменное отношение, но может при этом привести к утверждению наличия некоторого неизменного отношения там, где его на самом деле нет. Данный принцип не защищает нас от заблуждения, известного как post hoc, ergo propter hoc [82] : бессонница может следовать за употреблением кофе, но может случиться так, что она имеет место не в силу того, что читатель выпил кофе.

Утверждение данного принципа с очевидностью указывает на то, что обозначаемый им фактор может быть только частью причины. Данная квалификация является крайне важной. Неизменные отношения, которые ищет наука, таковы, что если имеет место определенный набор факторов, то им всегда будут сопутствовать какие-то другие факторы. Обнаружения неполного набора факторов зачастую оказывается недостаточно. Поэтому метод единственного различия не может гарантировать обнаружения достаточных оснований для того или иного явления. Мы не можем заключить, что дождь является достаточным условием для богатого урожая в одной части штата на том основании, что в другой части штата была засуха, даже если качество посаженных зерен, почва и количество солнечного света были во всех значимых смыслах одинаковыми. Дело в том, что не только сам по себе дождь обеспечил адекватные условия для хорошего урожая, а дождь вместе с почвой, семенами и количеством солнечного света. Таким образом, принцип единственного различия может заставить нас обращать внимание на совершенно неполные или даже мнимые факторы в некоторой законченной ситуации. На основании данного принципа мы можем утверждать, что поскольку ситуация в Европе в январе 1914 года была такой же, как и в июле, и поскольку единственным значимым различием было убийство эрцгерцога Фердинанда, то именно это событие стало причиной Мировой войны. Не отрицая важности данного события для объяснения того, когда именно началась война, каждый исследователь истории также укажет и на сложные национальные, дипломатические и социально-экономические факторы, явившиеся частью условий, необходимых для объяснения происхождения этой войны.

Ценность метода единственного различия

Метод единственного различия, таким образом, не может рассматриваться ни как метод открытия, ни как метод доказательства. Однако, так же как и метод единственного сходства, он обладает ограниченной ценностью, будучи сформулированным в отрицательном виде: ничто не может считаться причиной явления, если это явление не имеет места тогда, когда имеет место эта его предполагаемая причина. В такой формулировке данный метод способен элиминировать одну или более предполагаемых причин, не отвечающих основным требованиям причинности. Фактор, который имеет место независимо от того, имеет место исследуемое явление или нет, по определению не может состоять с ним в причинно-следственной связи. Так, если мы исследуем ревматизм, мы можем сформулировать гипотезу о том, что он вызывается чрезмерным количеством крахмала в пище, или же недостатком физических упражнений, или же очаговой инфекцией в зубах. При условии что данные альтернативы представляют верный анализ и отграничение факторов, мы можем элиминировать диетическую теорию происхождения ревматизма, если сможем показать, что большие количества крахмала можно употреблять без появления болезненного следствия. Далее, как и в случае с принципом единственного сходства, мы можем, согласно принципу tollendo ponens, элиминировать все альтернативы, кроме одной. Повторим еще раз, что метод единственного различия не помогает, если мы не включили в ряд рассматриваемых альтернатив тот фактор, который на самом деле является причиной.