§ 4. Логика моральных и практических суждений

§ 4. Логика моральных и практических суждений

Моральные суждения обычно имеют форму императивов. Нам следует чтить отца и мать, быть преданными интересам своей страны, говорить правду, не убивать и т. п. В каком же смысле подобные моральные суждения могут содержать логические суждения, которые могут быть истинными или ложными, так чтобы к ним можно было применить логические принципы?

Различие между тем, что есть, и тем, что должно быть. Без сомнения, данные максимы являются частью нашего социального наследия, и это – исторический факт. Они служат предписаниями для поведения, происходят с незапамятных времен, укоренены в традиции и проповедуются религиозными проповедниками и мудрецами. В своем большинстве эти максимы выражают то, что мы стремимся применять на практике, и, в общем, они применяются. Люди чтят своих родителей, говорят правду, воздерживаются от убийства не в силу принуждения, а по собственному предпочтению, которое кажется естественным. Однако одной только природной склонности, даже если она подкрепляется общественным давлением и вводимыми санкциями, недостаточно для того, чтобы исключить все расхождения между моральными максимами и действительным поведением. Если в какой-либо общине, неважно, насколько большой, никто на протяжении длительного периода времени не нарушал данные правила, и при этом в ней не существует какого-либо соответствующего общего учения, считающегося необходимым для всех, то мы можем начать рассматривать данные максимы как представляющие естественные законы, т. е. как неизменные отношения или единообразия в действительном поведении. Однако при этом все равно будет логически возможно задаваться вопросом о том, почему следует уважать чужую собственность, чтить родителей и т. д. Сама форма этих вопросов демонстрирует различие между максимами, которые часто называются «моральными законами», и законами естественной науки. Если мы зададимся вопросом о том, действительно ли все люди уважают человеческую жизнь, то уместно будет заметить, что не все. Однако если мы спросим о том, следует ли людям или должны ли они воздерживаться от убийства, то в этом случае сам по себе факт того, что некоторые не воздерживаются, непосредственно релевантным не будет. Правильность морального повеления не отрицается тем фактом, что некоторые люди ему не следуют. Моральные максимы, как императивы о том, чему должно быть, отличаются от естественных законов, представляющих единообразия существующего. Обычные люди с их ежедневными заботами и немалое количество философов, называющих себя позитивистами, согласны друг с другом не только в том, что такое различие имеет место, но также и в том, что не существует науки о моральных императивах.

Обычный человек считает моральные императивы правилами, которые следует принимать без каких-либо вопросов. Если кто-то пытается рассуждать об этих императивах, то его сразу же подозревают в аморальности. Однако чисто авторитарное видение моральных суждений не может быть состоятельным в строгом смысле слова, поскольку люди часто встречаются с новыми сложными ситуациями, в которых они утрачивают свою обычную уверенность относительно того, что требует моральный закон. Следует ли врачу говорить неправду пациенту, у которого серьезное сердечное заболевание? Содержит ли максима «не убий» запрет войн? Почитание и помощь родителям может расходиться с нашим долгом по отношению к нашей стране, религии или человечности. В подобных случаях люди зачастую осознают всю неопределенность и все несоответствия, которые содержатся в индивидуальном сознании, и обращаются к религиозным или моральным проповедникам. Последние, как правило, рассматривают мораль, даже если она санкционирована свыше, не как корпус случайных команд и предписаний, а как набор правил, которые имеют свою причину. Таким образом, моральные доктрины обретают форму систем логически связанных суждений.

Мыслители позитивистского толка не признают, что какой-либо корпус логически связанных суждений может считаться наукой. Они утверждают, что наука должна ограничиваться только тем, что существует в естественном мире. Мы можем обладать наукой о действительных единообразиях в человеческом поведении и даже о стандартах, которые на самом деле широко распространены и используются в практике. Но само по себе выведение отдельных правил из общих моральных постулатов не может называться наукой. Согласно позитивистам, такое выведение в лучшем случае является попыткой систематизировать или рационализировать наши моральные суждения, и поэтому его следует считать искусством или даже рациональным искусством, но никак не наукой.

Очевидно, что если слово «наука» по своему определению должно ограничиваться экзистенциальными суждениями, то этика, как логическая система о моральных суждениях, наукой не является. Читатель может обратить внимание на то, что если мы примем данное определение, то нам также придется исключить из научных дисциплин и чистую математику. Однако споры вокруг термина «наука» не имеют какой-либо логической важности в той мере, если в них речь идет о престиже, сопутствующем слову «наука». Для нас важно в данном вопросе увидеть, в какой степени логическая процедура в этике сходна с логической процедурой в естественных науках, а в какой степени она от нее отлична.

Экзистенциальный элемент в моральной оценке.

 Многие моральные императивы сходны с правилами в искусстве. Когда человек строит дом, мы предлагаем ему убедиться в том, что грунт является плотным и сухим и что используемая им древесина является сухой; наши указания основываются на наблюдаемом единообразии, согласно которому без наличия указанных факторов не может существовать и окончательная цель, т. е. крепкий и сухой дом. Сходное наблюдение можно сделать и в области изобразительного искусства. Теория гармонии или контрапункта, относящаяся к сочетанию цветов или правильной пропорции в архитектуре, состоит из императивных правил, необходимость которых для достижения цели, которую ставит перед собой художник, подтверждается опытом. То же самое имеет место в случае с правилами поведения, если их оценивать с точки зрения эффективности, экономичности, целесообразности, гигиены, обходительности, пристойности в речи, одежде или манерах. Определенные виды поведения приводят к потере времени или денег или же не позволяют нам достичь наших практических целей. Если мы хотим достигать своих практических целей, то мы должны следовать определенным правилам эффективности, экономичности или целесообразности. Мы советуем людям избегать сквозняков и не перекармливать детей, принимать определенные стандарты в самовыражении, одежде, манерах, поскольку мы предполагаем, что в противном случае определенные цели (такие как хорошее здоровье или поведение, считающееся благопристойным или социально правильным) не могут быть достигнуты.

Влияние согласованной системы на моральное суждение. Обычно моральные правила состоят по большей степени из подобных практических императивов. Однако современные философы пытались провести четкое различие между моральными правилами и практическими императивами, основываясь на том, что моральные правила являются принудительными в абсолютном смысле, тогда как императивы имеют условную природу. Правила экономии, целесообразности или гигиены условны в том смысле, что мы должны им следовать, если мы хотим достигнуть определенных целей. Но мы можем не стремиться к таким целям, и тогда нам не нужно следовать этим правилам. Моральные же правила, такие как запрет лгать, являются абсолютными в том смысле, что мы должны им следовать во всех случаях безотносительно наших предпочтений. Нет сомнения в том, что многие люди считают моральные правила абсолютными именно в этом смысле. Так, американские индейцы продолжали считать, что использование техники для взращивания пшеницы в высшей степени аморально, даже после того, как они поняли, что при ее использовании можно получать больший запас продовольствия. Однако критически мыслящие люди, привыкшие задаваться вопросом о причине обыденных моральных правил, не всегда готовы принять эту их абсолютную природу. Некоторые, например, соглашаются с немецким философом Кантом и считают правило, запрещающее лгать, абсолютным в том смысле, что его нельзя нарушать ни при каких обстоятельствах, даже если это необходимо для спасения человеческой жизни.

Различие между моральными и практическими правилами можно рассмотреть с позиции согласованности, а не с позиции абсолютной природы. Различные преследуемые нами практические цели и соответствующие им практические правила иногда не согласуются друг с другом, и для получения согласованного и непротиворечивого набора суждений, например, о правильном образе жизни, следует искать такие общие аксиомы или постулаты, которые бы позволили выносить корректные суждения относительно всех жизненных ситуаций. Большинство людей, к примеру, считают здоровье благом и могут даже удивиться предположению о том, что в некоторых случаях оно может таковым не являться. При этом существует бесчисленное количество случаев, когда мы намеренно жертвуем здоровьем для достижения иных целей. Иногда такие жертвы делаются для достижения временных удовольствий, богатства, почтения или красоты и впоследствии вызывают сожаления и признаются глупыми. Но в тех случаях, когда мы жертвуем собственным здоровьем ради тех, кого мы любим, или ради своей страны или религиозной веры, без которых нам собственная жизнь не кажется ценной, мы, оглядываясь впоследствии на подобные жертвы, считаем их оправданными. Сказанное также касается и таких целей, как богатство, репутация и т. п. Таким образом, согласно данному подходу, моральные правила позволяют нам различать выборы, которые, в конечном счете, являются мудрыми, и те, которые, в конечном счете, таковыми не являются. Так, тот факт, что люди в своем большинстве чего-то желают, не доказывает того, что они должны стремиться к удовлетворению своих желаний, поскольку это может их привести к еще большему злу, чем неудовлетворенность желаний. То, чего людям следует желать, это то, чего они желали, если бы были просвещенными и знали то, чего они хотят на самом деле, равно как и то, каким естественным способом желаемое может быть получено. Таким образом, мораль является мудростью, применяемой к поведению в жизни и предлагающей правила, которым мы бы следовали, если бы заранее знали обо всех импликациях результатов нашего выбора и их следствиях. Однако очевидно, что эта цель будет оставаться недостижимой до тех пор, пока наше знание не станет совершенным. При этом данный идеал проявляет нам природу того выбора, который мы делаем, если, конечно, мы о нем задумываемся.

Предложенный взгляд на моральные суждения принимается не всеми. Возникающее возражение заключается в том, что если мы будем рассматривать мораль только в терминах мудрости, т. е. наибольшей степени целесообразности, то тогда моральные правила будут совершенно неприменимы для тех ситуаций, когда люди расходятся во мнениях. При этом нам следует различать социальную необходимость согласиться на определенные правила, которые позволят людям жить вместе, и логическую возможность доказать, что только один набор моральных суждений может быть рационально доказан.

Мы можем смириться с необходимостью подчиняться законам в политическом смысле, даже если мы не считаем эти законы мудрыми, поскольку последствия беззакония могут быть еще хуже, чем недостатки какого-то отдельного закона.

Однако данная социальная необходимость создавать законы и подчиняться им логически не мешает существованию расхождений во мнениях о том, что правильно, а что нет. Все этические системы, в конечном счете, начинаются с определенных фундаментальных допущений, и до тех пор, пока два человека не договорятся относительно этих допущений, исключить различия во мнениях будет невозможно. Однако общество, в котором разрешено свободное исследование моральных вопросов, способно обнаружить более стабильную основу для моральных суждений и поведения, точно так же как свободная дискуссия в области естественной науки способна элиминировать случайные мнения. До тех пор пока люди живут в общем мире и обладают общими элементами человеческой природы, и выбор и мнения будут соглашаться друг с другом в той мере, в какой они будут в состоянии признать эту общую природу.

Мы можем завершить наш анализ данной темы, сказав, что, несмотря на невозможность элиминировать дискуссию о том, что существует и что должно существовать, было, тем не менее, показано, что две данные альтернативы тесно связаны друг с другом. Если бы не было людей или существ, похожих на людей, вопросы морали были бы бессмысленными.

Функция логической формы при критической оценке

В этой связи нам следует отметить, что сформулированный в данной главе взгляд на эстетические и этические формы является применением взгляда формальной логики, изложению которого посвящена вся эта книга. Правила логики, как мы уже видели, не являются внешними правилами, искусственно на нас налагаемыми. Иными словами, вовсе не необходимо допускать правила логики для того, чтобы выводить нужные заключения, хотя данные правила и способствуют вычленению именно тех черт, которые делают одно суждение релевантным по отношению к другому суждению. Допущение того, что правила рассуждения являются посылками, без которых конкретные умозаключения утратят свою правильность, в логическом смысле является несостоятельной позицией. Сходным образом правила промышленного и изобразительного искусства не представляют собой случайную авторитетную инстанцию, а являются абстрактными формулами, утверждающими, что определенные цели достижимы только при выполнении определенных действий. Красота, возвышенность или какая-либо другая эстетическая форма сама по себе не является объектом или вещью, подобно мраморному бюсту, картине или песне. Такая форма является скорее тем, что характеризует объекты определенного вида, находящиеся в определенных отношениях друг к другу. Подобным образом правила или принципы этики являются формулами; эти формулы указывают на то, что именно делает эти правила или принципы релевантными или приводящими к определенным целям в рамках конкретных способов поведения людей, целям, конституирующим систему, которой мы можем быть преданы до конца. Этические формулы не являются источниками наших действительных моральных предпочтений или антипатий, однако они объясняют, что именно делает моральные суждения обязательными или необязательными в зависимости от конкретной ситуации.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.