3. НОВАЯ ЭРОТИКА

3. НОВАЯ ЭРОТИКА

Итак, по мере того, как исчерпанность педерастической рефлексии становилась все очевиднее, постепенно начали вырисовываться контуры новой Эротики. Ей не нашлось сколько-нибудь заметного места в философском контексте эпохи, и любовь к мальчикам уже не составляла основу ее проблематики:

она складывается вокруг отношений мужчины с женщиной, и высшее свое выражение находит в "романе приключений", из наиболее важных образцов которого до нас дошла Повесть о любви Херея и Каллирои Харитона Афродисийского, Левкиппа и Клитофон Ахилла Татия и Эфиопика Гелиодора. И хотя далеко не все еще вопросы, связанные с упомянутыми текстами, разрешены, и споры, касающиеся истории их создания, датировок, степени популярности, а также возможных аллегорических толкований и "духовных подтекстов", продолжаются по сей день¹, все же в этих пространных и обстоятельных повествованиях с их бесчисленными и нескончаемыми перипетиями можно обнаружить ряд мотивов и тем, впоследствии получивших самое широкое распространение как в религиозной, так и в светской Эротике: прежде всего, "гетеросексуальность" отношений и отмеченность мужского и женского полюсов, далее, императив воздержания, ориентированный, скорее, на образец девственной непорочности, нежели на политическую и мужскую модель господства над желаниями, наконец, представление о том, что вознаградить и увенчать такую чистоту должен союз, по форме и значению являющий собой некий род духовного брака. Поэтому каким бы значительным ни было влияние платонизма на эту Эротику, она, как мы видим, довольно далеко отстоит от Эротики, опирающейся, по преимуществу, на "воздержанную" любовь к мальчикам и ее завершение в виде длительной дружбы.

_____________

1 См. М. Grant. The Climax of Rome.-- P. 117 и далее, а также Th. Hagg. Narrative Technique in Ancient Greek Romances.

Безусловно, любовь к мальчикам все же известна "романической традиции" и занимает в ней весьма важное место, причем, это касается не только повествований Петрония и Апулея, свидетельствующих о повсеместном распространении подобной практики. Упоминают о ней и некоторые тексты, посвященные девственности, помолвке и браку. Так, в Левкиппе и Клитофоне ее представляют два персонажа, описанные, нужно сказать, вполне доброжелательно: например, Клиний, пытавшийся отговорить своего возлюбленного от вступления в брак, тем не менее, дает герою романа несколько отличных рекомендаций относительно того, как достичь успеха в любовных отношениях с девушками¹. А Менелай излагает остроумную теорию юношеского поцелуя: он не изыскан, вял или развратен, подобно женскому поцелую, и рожден не искусством, но природой, застывший и обратившийся в уста нектар -- вот что такое поцелуй мальчика в гимнасии². Но все это лишь эпизодические и маргинальные темы, не более, никогда любовь к мальчику не становится в романе главным предметом изображения. Основное внимание направлено на отношения девушки и юноши. Связь их всегда начинается внезапно для обоих, и они влюбляются друг в друга с симметрической интенсивностью. Если не учитывать роман Харитона Афродисийского, такая любовь не скоро воплощается в союзе любящих: роман разворачивается как долгая череда приключений, которые разлучают молодых людей и до последнего мгновения препятствуют браку и вкушению удовольствий³. Их приключения, насколько это возможно, симметричны, все, что случается с одним, находит соответствие в перипетиях, которые переживает другой, что позволяет влюбленным в равной степени выказать храбрость, стойкость, выносливость и верность.

 _________________

1 Ахилл Татий. Левкиппа и Клитофон, 1, X.

2 Там же, II, 37.

3 В Повести о любви Херея и Каллирои супруги разлучаются вскоре после брака, но, невзирая на все приключения, сохраняют любовь, чистоту и верность друг другу.

Главный смысл и значение этих испытаний состоит в том, что оба героя до самой развязки свято хранят сексуальную верность (в случае, если они женаты, как Херей и Каллироя) друг другу или же девственность (в других романах, где приключения и испытания начинаются после зарождения любви, но еще до заключения брака. Таким образом, можно допустить, что в данном случае девственность не является простым и вынужденным следствием помолвки. Это жизненный выбор, который порой, как, например, в Эфиопике, даже предваряет любовь: так Хариклея, воспитанная заботливым приемным отцом в стремлении к "наилучшему образу жизни", отказывается принять самое идею брака. Отец сетует, тем более, что предложил ей достойного кандидата: "Ни ласками, ни обещаниями, ни разумными доводами не мог я склонить ее, и, что тяжелее всего, она воспользовалась против меня  моими же крыльями: ту опытность в разнообразных рассуждениях, которой я ее научил, она применяет для восхваления девственности, сближая ее с блаженством бессмертных"¹. Теаген, в свою очередь, также "до сих пор не имел дела с женщинами и много раз клялся в этом", он прежде всегда "испытывал презренье к женскому полу, и к самому браку, и к любви, когда слышал об этом рассказы", пока, наконец, "красота Хариклеи не обличила, что не от природы был он так сдержан, но просто до вчерашнего дня не встречал еще женщины, достойной его любви"².

Мы видим, что девственность -- это не просто воздержание, предшествующее сексуальной практике, но выбор, стиль жизни и высокая форма существования, которую избирает герой в заботе о себе. Когда самые причудливые перипетии разлучают героев, подвергая их жесточайшим опасностям, всего страшнее для них оказаться объектом сексуального вожделения других. И самое высокое испытание их личного достоинства и взаимной любви заключается в необходимости устоять любой ценой и сохранить столь значимую девственность. Значимую для себя, значимую для другого. Так разворачивается роман Ахилла Татия, своеобразная одиссея двойной девственности.

______________

1 Гелшдор. Эфиопика, II, 38.

2 Там. же, III, 17.

248

 Девственности, подвергавшейся опасностям осады, посягательствам, подозрению, клевете, и, тем не менее, оставшейся, в конце концов, неприкосновенной (если не считать небольшого достойного исключения, которое позволил себе Клитофон), доказанной и удостоверенной своего рода божьим судом. Потому-то в романе и чествуют девушку: это ее заслуга, что она сберегла себя такой же, какой вышла из дома отца в родном городе, "сохранила девственность в разбойничьем стане и одержала победу над самым опасным разбойником"¹. О себе Клитофон тоже может сказать: "Я сохранил до сих пор свою девственность, если такое понятие уместно в отношении мужчины"².

Но если любовь и половое воздержание сопряжены друг с другом на всем протяжении длительных приключений, не стоит полагать, будто дело лишь о том, чтобы защититься от посягательства чужих. Важно сберечь девственность и в самой любовной близости. Нужно хранить себя для друга вплоть до того времени, когда любовь и девственность обретут завершение в браке,-- так, чтобы добрачное целомудрие, которое духовно сближает жениха и невесту, пока они разлучены и подвергаются испытаниям со стороны окружающих, удерживало их и друг от друга, и принудило бы к воздержаться даже тогда, когда они воссоединятся после всех перипетий. Оставшись наедине в пещере, предоставленные сами себе, Теаген и Хариклея "беспрепятственно и всецело" предались объятиям и поцелуям:

и так, "позабыв обо всем, долго сидели они, обнявшись и как бы слившись воедино, насыщаясь еще непорочной и девственной любовью, смешивая потоки своих горячих слез, сочетаясь лишь чистыми поцелуями, ведь Хариклея, когда замечала возбуждение Теагена и его мужественность, удерживала его напоминанием о данной клятве. Он сдерживал себя без труда и легко повиновался благоразумию: уступая любви, он побеждал вожделение"3. Такую позицию нельзя рассматривать как отрицание вообще любых половых отношений, даже тех, что имеют место в рамках брака. Прежде всего это испытание, подготавливающее к брачному союзу, путь, который к нему ведет и на нем завершается. Любовь, девственность и брак составляют единый ансамбль: влюбленным надлежит сохранить не, только телесную неприкосновенность, но и душевную чистоту до того самого момента, когда их свяжет союз, одновременно и физический, и духовный.

_______________

1 Ахилл Татий Левкиппа и Клитофон, VIII, V.

2 Там же, V, XX; см. также VI, XVI.

3 Гелиодор. Эфиопика, V, 4.

Так начинает складываться новая Эротика, отличная от той, что принимала за отправную точку любовь к мальчикам. При этом воздержание от сексуальных удовольствий играет самую важную роль в рамках как одной, так и другой системы. Однако новая Эротика строится вокруг симметрической взаимообратимой связи мужчины и женщины, главными ее ценностями становятся девственность и тот всеобъемлющий совершенный брачный союз, в котором девственность эта обретает свое завершение.