Интернационал и единство человечества

Интернационал и единство человечества

I

Давно уже разложившаяся идея интернационала, давно потерявшая всякую силу в жизни, вновь в несколько дней извлечена на свет Божий, вновь владеет сердцами и господствует в массах. Вряд ли длительным может быть это господство, но очень интересно понять, как и почему столь выветрившаяся идея могла стать действенной. Идеология социалистического интернационализма была на скорую руку приспособлена к инстинктам и настроениям сегодняшнего дня. И как это часто бывает, за лозунгом интернационала может скрываться совсем не то, что он реально должен означать. Социалистическое движение на Западе давно уже вошло в национальное русло, и никакого социализма, кроме социализма национального, французского, немецкого или английского, не существует. Идея интернационала родилась в революционной атмосфере зеленых социалистических надежд, первых детских грез социализма, и соответствовала она детски-незрелому состоянию рабочего движения. Это была утопия, не соответствующая духовному возрасту человечества, но утопия эта вечно способна возрождаться в известной стихийной революционной атмосфере. В человеческой душе есть место для самой разгоряченной социальной мечтательности, и самые безумные мечты вспыхивают в состоянии духовной и социальной незрелости. По мере того как рабочие начинают чувствовать себя гражданами своего отечества и своего государства и рабочее движение делается более зрелым, социализм становится национальным, реформаторским и эволюционным, реализм побеждает в нем утопизм. В. Зомбарт верно назвал революционный социализм доисторическим фазисом социального движения. И нужно сказать, что немецкая социал-демократия сделалась наиболее национальной и эволюционно-реформаторской. Именно она наиболее изменила идее интернационала, и, когда грянула война, немецкие социал-демократы переродились в социал-империалистов. Это – не упрек, а констатирование непреложного факта. И необходимо считаться с этим фактом – мечтательное отрицание его может нам слишком дорого стоить. Давно уже идея интернационала омертвела и продолжала влачить жалкое существование в идеологии социал-демократии лишь за неимением в ее распоряжении каких-либо других конечных идей. Ревизионизм бернштейновского типа фактически победил, победил даже у таких людей, как Г. В. Плеханов, хотя он и не хочет этого признать. Идея интернационала, международного социалистического царства продолжает исполнять роль великой идеи, конечной идеи у тех, которые не вступили на путь духовного углубления и возрождения, которые не порвали с ограниченным позитивизмом. Утопическая мечта о социалистическом царстве Божьем на земле противоположна тому здоровому пессимизму религиозного сознания, для которого торжество высшей и окончательной правды всегда переносится в мир иной.

Русская социал-демократия хотя и сложилась теоретически под влиянием германской и находится у нее в рабстве, но носит на себе специфически русские, совершенно восточные черты. В ней очень сильны элементы восточно-русского утопического народничества и анархического бунтарства. И это особенно ярко отразилось у так называемых «большевиков», которые никак не могут быть названы марксистами и которые в сущности типичные восточники. Русский большевизм и максимализм есть порождение азиатской души, отвращающейся от западных путей культурного развития и культурного творчества. Основная марксистская истина, которую провозглашали первые русские марксисты в своих боях с народниками, та истина, что России предстоит еще пройти через эпоху капиталистического промышленного развития, что буржуазии предстоит еще у нас политически и экономически прогрессивная роль, что не может быть скачка в социалистическое царство из во всех отношениях отсталого старого русского царства, была основательно забыта социал-демократами еще в 1905 году. Ныне же в русской социал-демократии возрождается старый народнический утопизм, буржуазия объявляется классом контрреволюционным, торжество социальной революции считается возможным в стране, прошедшей лишь первые стадии промышленного развития и культурно отсталой, еще не прошедшей элементарной школы свободной гражданственности. Русский революционный социализм легко переходит в извращенный русский мессианизм, основанный на смешении разных планов и разных миров. В русской революционной стихии вечно рождается разгоряченная мечта о царстве Божьем на земле, царстве всечеловеческом, которое раскроется всему миру из пожара, загоревшегося в России. В этом чувствуется исконная хлыстовская русская стихия, и в ней тонет сознание личности. У Бакунина была идея русского революционного мессианизма, революционного света с Востока. Она по-своему конкурировала с консервативным мессианизмом славянофилов. Основана эта идея на преклонении перед народом и народной стихийностью, и переходит она в идолопоклонство перед количественной массой. Эта старая идея вновь вспыхивает в стихии русской революции.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.