7. Заключение. Логическое соотношение религии и науки

7. Заключение. Логическое соотношение религии и науки

Между метафизической логикой, присущей религии, и познавательными принципами, частным следствием которых является атеизм в наиболее общем смысле слова, есть качественная разница.

С одной стороны — религии. Конечно, религии различаются, и архаичное наследие иудаизма, напоминающее культ предков иудейского народа, совершенно непохоже на христианство времен развитого богословия и святоотеческих диспутов, а буддизм совершенно непохож на авраамические религии в целом. Вместе с тем у религий в их современном виде есть общие метафизические мотивы, да и сама наша способность говорить о религии определяется этими метафизическими тропами. У всех этих тропов: о бессмертной душе, содержащей идентичность, о разумном устройстве мироздания, о целях и причинах человеческой жизни, — античное происхождение, которым коллективная память человечества обязана таким философам, как Платон и Аристотель. И когда мы исследуем творчество этих античных авторов, мы видим, что метафизика в основе религий и, в более широком смысле, в основании всей классической культуры — есть лишь случайное сочетание бессмысленных фикций, не имеющих никакого отношения к нашим познавательным способностям. В том логическом фундаменте, который неявным образом является присущим любому разговору о религии, нет ничего общечеловеческого и вечного. Все эти вечные вопросы не являются ни вечными и ни вопросами. На самом деле, это лишь частности одной определенной эпохи, представляющие для нас сегодня лишь незначительный интерес. Все то, что собой представляет любая религия, вторично и неинтересно.

Подчеркну: мы знаем, как устроена религия. Это не вопрос отвлеченных убеждений или веры. Это вопрос знания и логики. В отличие от апофатического божества (которое по определению должно быть таинственным) религиозные тексты, догмы и идеи вполне доступны для нашего с вами изучения. На самом деле мы знаем о религии очень много! Мы знаем ее происхождение, ее историю, ее логику и ее последствия. Религия человечества — это открытая для ученых и историков книга. В феномене религиозности нет ничего загадочного, величественного и непостижимого. Напротив, религия обычна и предсказуема, иначе бы огромное количество людей не были бы членами духовенства или главами сект. Не будь религия предсказуемой, прихожане не узнавали бы «вечные» религиозные аргументы, и вся апологетика мира была бы напрасной.

С другой стороны, мы имеем науку. Наука — это, пожалуй, единственный бесспорный успех человеческого вида. У науки есть познавательные принципы, прямо противоположные всему тому, что собой представляет метафизика. История философии науки учит нас, что не все слова имеют эмпирическое значение. Не все предложения имеют истинностное значение. Не на каждый вопрос можно дать осмысленный ответ. Таковы выводы философии науки, прошедшей путь от эмпиризма Бэкона до критического рационализма Поппера. Научный метод — это единственный способ устанавливать факты, проверять предположения и получать знания, сооружать машины и добиваться практических результатов. Этот метод не имеет никакого отношения к догмам. Он не служит обоснованию пошлых моральных максим. Вся наша практическая деятельность, от инженерии до медицины и от архитектуры до криминалистики, основывается на научных принципах. В современном мире можно отказаться от религиозной веры, точно так как изменить художественные вкусы, но отказаться от методов науки — нельзя. Можно игнорировать обряд причастия, но нельзя игнорировать знание об электрическом токе (людям не обязательно помнить школьную программу о параллельном и последовательном соединении, постоянном и переменном токе, о сопротивлении проводников и силе тока, достаточно лишь помнить, что такое удар током и почему работает освещение).

Поэтому атеизм принципиально отличен от религии ровно настолько, насколько экспериментальный научный метод отличен от метафизического философствования. Атеизм не имеет ничего общего с метафизическими по своему характеру убеждениями о целях или причинах существующей Вселенной или человеческой жизни, равно как и с убеждением об отсутствии подобных причин и целей, — каковыми атеизм чаще всего представляют себе верующие люди. Такие убеждения являются для атеиста не достоверным и полезным знанием, а произволом воображения и результатом злоупотребления языком, лежащим вне истины или лжи. В этом атеизм — не альтернативная религиям система метафизических убеждений, а лишь простое следствие лингвистической и логической критики метафизики. Научный метод исключает ту метафизику, которая лежит в основании религии. Атеизм в наиболее общем смысле — лишь прямое и неизбежное следствие научного метода наряду с многими другими следствиями.

***

Итак, мы пришли к определенным выводам. Теперь мы знаем цену догмам и метафизике. Мы больше ценим проверяемое знание и критику, нежели категоричные утверждения. Критическая рациональность Карла Поппера ценнее для нас, чем схоластические упражнения Фомы Аквинского. Но что это значит для нашей жизни? К каким политическим, культурным, моральным выводам мы можем прийти на основании тех абстрактных эпистемологических предпосылок, что лежат в основании критики метафизики? Вот о чем пойдет рассказ дальше.