Национальное виденье смысла

Национальное виденье смысла

На вопрос о том, что такое нация, разные учения могут отвечать по-разному, придавая ответу и самому этому явлению то или иное ориентирующее значение. Существуют такие учения, которые выдвигают определённую нацию как центральный ориентир и побуждают человека всегда сверять свой путь именно по этому ориентиру. Существуют и учения, вообще не признающие за национальным виденьем смысла сколь-нибудь значительной роли.

Человеку – в его личном ориентировании – важно не столько определение нации, сколько то, что явление это существует и может участвовать в его жизни. Но когда мы ощущаем значимость своей национальной принадлежности, то начинаем искать и учение, которое помогло бы нам в этом плане.

Бывает и наоборот: когда интерес к национальному возникает как раз под влиянием учения, пропагандирующего свои взгляды. Понять что к чему нужно и в том и в другом случае.

Национальные ориентиры имеют в своей основе индивидуальные взгляды прошлого, некогда принятые и усвоенные национальным сознанием. Со временем их индивидуальное происхождение утрачивает значение. Общество "национализирует" эти ориентиры. Теперь они уже становятся точкой отсчёта для развития новых национально-индивидуальных представлений. Поэтому учение, опирающееся исключительно на обобществлённые национальные ориентиры и теряющее из вида отдельного человека, быстро устаревает. Его легче превратить в идеологию, чем обновить.

В этом примета всех националистических учений: их лозунги предназначены больше для воспламенения толпы, нежели для индивидуального использования.

Национальное происхождение учения не столь значительно, как его национальное осмысление. Учение любого происхождения может оказаться – в определённый период существования нации – сугубо национальным, если оно резонирует с устремлениями лидеров нации, её ориентаторов.

Для человека тем более дело не в происхождении учения, а в его собственном происхождении – и в том, какое значение он этому происхождению придаёт. Национальная ориентация становится для нас актуальной лишь в том случае, если наш внутренний мир нуждается в ней, если мы переживаем (рационально или иррационально) свою принадлежность к национальному сверхколлективу. Даже если в нас возбудили это чувство, мы всё же испытывает его сами. Тогда наша национальная принадлежность, наши национальные черты характера, наше восприятие национальных традиций приобретают для нас особый смысл. Нам нужно ориентироваться в этих своих переживаниях (увязывая их и с остальными). Нам нужно ориентироваться внутри нации, нам нужно ориентироваться вместе с нацией.

Вот почему учение, не учитывающее национальные особенности индивидуального мира, уходящее от национального виденья смысла, может оказаться не слишком дееспособным для человека, живущего в созвучии со своей нацией, или для человека, столкнувшегося с окружающим национализмом. Общечеловеческое не означает вненациональное, национальное органически входит в него – как важная часть человеческого опыта. Но всего лишь часть, которая не должна затмевать собой остальное.

Это похоже на законы экологического равновесия. Что-то вроде психической экологии.

Национальные ориентиры довольно своеобразны. Каждый из них представляет собой сгусток индивидуальных и коллективных взаимодействий, из которых постепенно формируется сегодняшний облик нации или страны, её направленность в завтра. Учение, выдвигающее национальное на первый план, неминуемо уходит от интересов отдельной личности, оно вменяет человеку готовые ориентиры вместо того, чтобы вовлекать его в их освоение. Тем самым оно действует, наверное, не только против интересов человека, но и против интересов нации.

От попадания в тупик спасает только равновесие между разными виденьями смысла, исключающее зацикливание на одном из них. Увы, точкой зацикливания часто становится именно национальный смысл, быстро превращающийся в националистический.