НАЧАЛО ФОРМИРОВАНИЯ ФИЛОСОФСКОГО МЫШЛЕНИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ
НАЧАЛО ФОРМИРОВАНИЯ ФИЛОСОФСКОГО МЫШЛЕНИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ
Ренессанс и философия Ренессанса знаменовали поиски новых путей, нового способа, но также и нового содержания философствования. Этот поиск был реакцией на длительный период гегемонии схоластики. Выливается он во вновь сформировавшийся способ философского мышления, который можно определить как философскую мысль Нового времени. Было бы слишком сложно и нецелесообразно искать четкую границу между философией Ренессанса и философией Нового времени в собственном смысле слова. В период, когда формируются философские системы Бэкона и Декарта, в Италии и остальной Европе еще не отзвучали идеи завершающегося Ренессанса.
Если окончательное расхождение мышления Ренессанса и его философии с томистски-схоластиче-ским средневековьем проявлялось как отвержение тогдашними прогрессивными общественными слоями феодальных отношений и «феодального» мышления, то философия Нового времени в собственном смысле слова является их программным выражением в значительной мере уже «осознанных» интересов и взглядов.
Впервые в цельной теоретической форме интересы и воззрения нарождающегося класса — буржуазии были выражены в философии Бэкона и Декарта. Период формирования их систем (приблизительно в последние годы XVI и в первой половине XVII в.) является временем постепенной стагнации экономического расцвета итальянских городов, а центр экономического развития постепенно перемещается в Англию, Голландию и частично во Францию.
Быстрое экономическое развитие происходит во второй половине XVI в. в Нидерландах. Нидерланды были тогда экономически наиболее зрелой частью владений испанских Габсбургов. Испания представляла собой ненасыщаемый рынок для нидерландских товаров. Это было большим стимулом для роста мануфактурного производства, которое во многом развивается еще на основе средневекового ремесла. С развитием производства формируются новые общественные отношения и одновременно обостряются противоречия между Нидерландами и Испанией. Во второй половине XVI в. происходит ряд выступлений и восстаний против испанской гегемонии, которой сопротивлялись практически все слои нидерландского общества. Эти выступления завершаются в 1609 г. первой буржуазной революцией в Европе.
Нидерландская буржуазная революция была первым политическим выступлением во многом еще не созревшего общественного класса — буржуазии.
Во второй половине XV в. державой первостепенного значения становится и Англия. Во время правления Елизаветы I (1558–1603) в Англии заметно развиваются как ремесленное производство (которое в конце столетия интенсивно перерастает в мануфактурное), так и торговля. С начала 60-х годов XVI в. Англия бескомпромиссно соперничает с Испанией в борьбе за власть в мире, в частности она добивается гегемонии на морях, а тем самым и в мировой торговле. Завершением этого соперничества является уничтожение в 1588 г. испанской так называемой Великой армады. Этим самым Англия становится значительной колониальной и торговой державой. Все это ведет к быстрому развитию мануфактурного производства, которое основывается на наемном труде, т. е. на тех общественных отношениях, которые в сущности чужды феодализму. Грабеж колоний и «изгнание» крестьян с земли в самой Англии являются главным признаком происходящего в то время первоначального накопления капитала. В этот процесс включается и английское дворянство, которое ориентируется на производство сырья для развивающегося мануфактурного производства.
Нарождающаяся буржуазия и включенное по сути дела в буржуазное производство дворянство имеют не вполне тождественные, но совпадающие интересы, в частности в области экономического предпринимательства. Экономическая деятельность, интересы реальной практической жизни ведут этот общественный слой (и не только в Англии) к ориентации на действительное познание мира, в частности природы, к ориентации на познание, которое не было бы основано лишь на цитатах из Библии или на высушенном схоластикой Аристотеле, но которое опиралось бы на практический опыт. Рост социальной значимости класса, связанного с развитием хозяйственной и промышленной жизни, развитие научного, в частности естественнонаучного, познания, опирающегося на эмпирию и опыт, представляют социальную и гносеологическую основу, из которой возникла и черпаласилы как конкретная философия Бэкона, так и вообще вся философия Нового времени.
Для формирования науки Нового времени, в частности естествознания, характерна ориентация на познание реальности, опирающейся на чувство. Поворот к чувственному познанию действительности, с которым мы уже встречались в эпоху Ренессанса, приносит с собой небывалый рост фактических данных в различных областях как формирующейся науки, так и производственной и социальной (ремесленной) практики.
Формирование естествознания в этот период связано с тенденцией познания не единичных, изолированных фактов, но определенных систем, целостностей. Одновременно с этим перед философами и учеными встает вопрос о сущности и характере самого познания, что приводит к повышенной значимости гносеологической ориентации новой философии.
Ориентация на чувственность и практичность познания не является, однако, единственной выразительной чертой формирующейся науки Нового времени, которая повлияла на характер философского мышления того времени. Стремление к систематизации, количественный рост и усиливающаяся дифференциация познания вызывают развитие теоретического мышления, не только ищущего причинно-следственного (связанного с законами) объяснения взаимосвязи между отдельными явлениями и областями явлений, но и стремящегося к созданию целостного образа мира, опирающегося на новую науку и ее данные. Если ориентация на чувственность и практичность познания проецируется на развитие опирающейся на науку эмпирии, то стремление к выяснению взаимосвязей и взаимодействий закономерно ведет к повышению роли рационального рассмотрения, которое, однако, по своему характеру ближе, например, к Евклидовой геометрии, чем к аристотелевско-схоластической контемпляции (духовному созерцанию). Поэтому с развитием чувственного, эмпирического познания мира развивается и точное, рациональное, математическое мышление. Как эмпирическое, так и рациональное познание ведут к развитию науки как целого, формируют ее характер и проецируются на складывающиеся основные направления философского мышления Нового времени (Бэкон, Декарт).
Фрэнсис Бэкон (1561–1626) жил и творил в эпоху, которая является периодом не только мощного экономического, но и исключительного культурного подъема и развития Англии (он был современником Шекспира). Происходил из дворянской семьи, которая в английской политической жизни занимала видное место (его отец был лордом-хранителем печати). В молодости Бэкон получил соответствующее его происхождению и сословию образование. Учился он в Кембриджском университете. Процесс обучения, отмеченный схоластическим подходом, сводившимся к чтению и анализу по преимуществу авторитетов прошлого, не удовлетворял Бэкона. Это обучение не давало ничего нового, в частности, в познании природы. Уже в то время он приходит к убеждению, что новые знания о природе необходимо получать, исследуя прежде всего ее самое. Вскоре после окончания университета Бэкон (вместе со своим братом) выезжает во Францию. Франция 70-80-х годов XVI в. раздиралась глубокими внутренними противоречиями, которые выливаются в конце концов в хронические сражения между гугенотами и католиками. Только в 90-х годах Генриху IV постепенно удается восстановить авторитет королевской власти. Годы, проведенные во Франции, были для Бэкона серьезной школой политического мышления. Кроме прочего здесь он познакомился с рядом выдающихся личностей французской культурной и научной жизни.
После возвращения в Англию он попадает в стесненную финансовую ситуацию. Это принуждает его к тому, чтобы взять ориентир на какое-нибудь «практическое» дело. Поэтому он начинает изучать право, занимается юридической практикой и участвует в политической жизни. Близко знакомится с фаворитом королевы лордом Эссексом. В обществе, которое этот образованный, интересующийся науками и искусством дворянин собирал вокруг себя, Бэкон участвовал в ряде дискуссий по проблемам науки, политики, искусства, культуры и т. д. Однако, когда лорд Эессекс был объявлен государственным изменником и предстал перед судом, Бэкон не выступил в его защиту, а был на его процессе обвинителем.[70]
Политическая карьера Бэкона достигла вершины в эпоху Якова I (Шотландского). Сравнительно в короткое время он становится лордом-хранителем большой печати, а потом и лордом-канцлером. Однако в 1621 г. был обвинен парламентом в интригах я коррупции, предстал перед судом и был осужден. Когда же приговор был отменен, а процесс аннулировав, Бэкон отходит от прежних дел и вплоть до самой смерти посвящает себя научной работе.
Большая часть работ Бэкона была создана в то время, когда он был занят практической политической деятельностью, поэтому ряд из них имеет в определенном смысле слова тезисный характер. Ко многим работам, написанным до 1621 г., Бэкон возвращается в последующие годы, дополняет и поправляет их.
Одну группу работ Бэкона составляют труды, относящиеся к вопросам формирования науки и научного познания. Это прежде всего трактаты, так или иначе касающиеся его проекта «Великого Восстановления Наук» (из-за недостатка времени или по другим причинам этот проект не был закончен). Его проект был создан к 1620 г., однако полной реализации дождалась лишь вторая его часть, посвященная новому индуктивному методу, которая была написана и опубликована под названием «Новый Органон» также в 1620 г.
Другую группу трудов Бэкона образуют работы, которые возникают помимо проекта «Великого Восстановления». Наиболее значительные среди них «Моральные, экономические и политические эссе», написанные в 1579 г., затем «Новая Атлантида», «История Генриха VII» и исследование (также незаконченное) «О принципах и началах».
Эссе являются собственно первым философским произведением Бэкона. Они представляют собой собрание 58 сравнительно кратких заметок, посвященных различным темам из области морали, экономики, политики и философии («Об истине»), эстетики («О красоте») и др. Эссе являются доказательством большого интереса Бэкона к вопросам, дискутировавшимся в то время. Часто в этих эссе содержатся такие положения и предлагаются такие средства, которые он, как автор «Великого Восстановления» и «Нового Органона», однозначно отверг бы. Они в большей степени являются свидетельством воззрений Бэкона по различным темам, чем ступенями в развитии его философского мышления. В решениях и позициях, которые он здесь приводит, заметно, между прочим, и сильное влияние его трехлетнего пребывания на континенте, в частности во Франции.
«Новая Атлантида» является социальной утопией, в которой Бэкон выражает свои представления об оптимальном устройстве общества. В «Истории Генриха VII» он рассматривает (и во многом идеализирует) те стороны правления последнего, которые способствовали образованию объективных условий для развития ремесел и предпринимательства. Если «Новая Атлантида» — утопия, спроецированная в будущее, то «История Генриха VII» является идеализацией прошлого. Во взглядах на общество и в оценке общественного развития, будь то в ретроспективном или в перспективном плане, Бэкон не принадлежит — с точки зрения своего времени — к прогрессивным мыслителям. Однако он, видимо, является первым мыслителем, который подходит к этим вопросам с позиций механистического материализма.
Философия Бэкона исходит из объективных потребностей общества и выражает интересы прогрессивных общественных сил того времени. Его упор на эмпирические исследования, на познание природы логически вытекает из практики тогдашних прогрессивных общественных классов, в частности нарождающейся буржуазии. Бэкон отвергает философию как созерцание и представляет ее как науку о реальном мире, основанную на опытном познании. Это подтверждает и название одного из его исследований — «Естественное и экспериментальное описание к основанию философии». Своей позицией он, собственно, выражает новую исходную точку и новое основание для всякого познания. Его творчество во многом содержит и определенные следы компромисса, в частности если речь идет об общественной обусловленности развития познания. Этот компромисс знаменателен также и для всего общественного развития Англии того времени. Наиболее выразительным проявлением этого компромисса у Бэкона является его приверженность концепции «двойственности истины», т. е. истины «откровения», истины о боге (теологической) и истины философии, т. е. истины познанной, созерцаемой. Следует заметить, что Бэкон не первый и не последний сторонник этой концепции. Однако в его эпоху ограничение «истины теологии» «истиной философии» имело прогрессивный характер. «Философией Бэкона в общем называетщй философствование, которое основывается на наблюдении внешней природы и духовной жизни человека в его склонностях, устремлениях, в его рациональных и правовых определениях» — так Гегель характеризует философию Бэкона.
Основное внимание Бэкон уделял проблематике науки, знания и познания. В мире науки он видел основное средство решения социальных проблем и противоречий тогдашнего общества. В сущности это выражение идей и надежд, связанных с развитием производства, с развитием процесса постепенного преобразования существующей ремесленной производительной практики, которая опиралась на индивидуальный опыт и умение непосредственного производителя, с мануфактурной и промышленной практикой, которая все больше использовала обширные данные естествознания. Бэкон имел достаточно политического и юридического опыта, чтобы прийти к убеждению в необходимости согласия науки и власти. Поэтому в «Новой Атлантиде» «дом Соломона» как центр развития науки имеет такое исключительное положение. Советы и указания, которые он выдает, являются для граждан этого утопического государства обязательными (с точки зрения социального принуждения) и принимаются серьезно и с уважением. В связи с высокой оценкой науки в утопическом Бенсалеме Бэкон показывает, насколько наука, развиваемая «домом Соломона», отличается (как по своему содержанию, так и в отношении методов) от европейской науки его времени. Она несравнимо более близка к ремесленной и производственной практике, а тем самым и к реальной жизни.
Смысл, призвание и задачи науки Бэкон характеризует весьма четко во введении к «Великому Восстановлению Наук»: «И наконец, я хотел бы призвать всех людей к тому, чтобы они помнили истинные цели науки, чтобы они не занимались ею ни ради своего духа, ни ради неких ученых споров, ни ради того, чтобы пренебрегать остальными, ни ради корысти и славы, ни для того, чтобы достичь власти, ни для неких иных низких умыслов, но ради того, чтобы имела от нее пользу и успех сама жизнь». Этому призванию науки подчиняется и ее направленность, и рабочие методы. Он отвергает спекулятивные схоластические диспуты и ориентируется на познание действительного, реально существующего мира. Основным орудием этого познания являются, согласно Бэкону, чувства, опыт, эксперимент и то, что из них вытекает. Поэтому концепция Бэкона значительно ближе к естественнонаучному познанию того времени, чем к традиционному аристотелевскому или аристотелевско-томи-стскому пониманию реальности.
Доводы, которые вели Бэкона к формулировке «Великого Восстановления Наук», четко выражены во введении к этому произведению. Он полагает, «что человеческий разум сам себе затрудняет работу и что он не использует должным образом необходимых вспомогательных средств (которыми располагают люди), отчего и происходят многие и разнообразные незнания вещей, а из этого незнания и вытекают неисчислимые потери». Исходя из этого, он заключил, что «следует изо всех сил стремиться к тому, чтобы обновилось или по крайней мере улучшилось соединение между мыслями и вещами».
Основной метод, который должен был обеспечить выполнение этой задачи, изложен в «Новом Органоне», являющемся наиболее важным произведением с точки зрения дальнейшего развития философского мышления. Здесь дается изложение «новой логики» как главного пути к получению новых знаний и построению новой науки. При этом, однако, значение этого произведения нельзя ограничивать лишь уровнем методологии познания. Новый метод познания предполагает и новую концепцию реальности. Хотя Бэкон нигде явно не формулирует этот метод, но уже из того факта, что его метод опирается прежде всего на чувства, вытекает, что предметом философии является постигаемая чувствами (т. е. материальная) реальность. Материалистическую тенденцию, содержащуюся в этой позиции, отметил и Гегель: «Бэкон полностью отверг схоластический способ рассуждения на основе совсем отвлеченных абстракций, слепоту по отношу нию ко всему, что мы имеем перед глазами. Чувственно воспринимаемое явление в том виде, как с ним сталкивается образованный человек и о нем размышляет, является сущностью позиции Бэкона. Это же находится в согласии с принципом принятия конечного и мирского как такового».
Материализм Бэкона отмечен, как уже говорилось, определенным компромиссом, проявляющимся в теории принятия двух истин, а также и в его взглядах на «двойственную» душу человека. Хотя Бэкон и строго отделил друг от друга области исследований теологии и философии, но остановился перед вопросом: к которой из этих двух областей принадлежит человек? И однозначно ответил, что по своей телесности человек принадлежит к сфере науки и философии. Однако, когда речь идет о душе, он вводит различение разумной и чувственной души. Разумная душа входит в человека, согласно Бэкону, «божьим вдохновением» (здесь он уступает перед христианским понятием человека как подобия, образа божия — imago dei) и тем самым становится предметом исследований теологии, тогда как чувственная душа имеет все характеристики телесности и принадлежит к сфере исследований философии. Этим разделением Бэкон отвоевывает для науки подход к исследованию человеческого поведения, к изучению того, что в нынешних терминах определяется как человеческая психика. Общая тенденция философского мышления Бэкона является однозначно материалистической. К. Маркс и Ф. Энгельс констатируют, что настоящим родоначальником «английского материализма и всей современной экспериментирующей науки» является Бэкон. Однако материализм Бэкона ограничен исторически и гносеологически. Развитие науки Нового времени (и естественных и точных наук) было лишь в зачатках и находилось полностью под влиянием ренессансного понятия человека и человеческого разума. Поэтому и материализм Бэкона лишен глубокой структурности и является во многом скорее декларацией. «У Бэкона, как первого своего творца, материализм таит еще в себе в наивной форме зародыши всестороннего развития. Материя улыбается своим поэтически-чувственным блеском всему человеку».
Как уже говорилось, творчество Бэкона характеризуется определенным подходом к методу человеческого познания и мышления. Исходным моментом любой познавательной деятельности являются для него прежде всего чувства. Поэтому его часто называют основателем эмпиризма — направления, которое строит свои гносеологические посылки преимущественно на чувственном познании и опыте. Принятие этих гносеологических посылок характерно и для большинства других представителей английской философии Нового времени. Основной принцип этой философской ориентации в области теории познания выражен в тезисе: «Нет ничего в разуме, что бы до этого не прошло через чувства».
Подход Бэкона к чувственному познанию, однако, не является абсолютизацией чувственного познания по отношению к остальным формам познания. Он направлен прежде всего против схоластических спекуляций предшествующего философского мышления. И хотя он выступает как определенная односторонность, эта односторонность не абсолютна, как это бывает иногда представлено в упрощенных оценках Бэкона. Бэкон сам говорит по этому поводу: «Я не переоцениваю слишком непосредственное и собственно чувственное восприятие, но поступаю так, что чувства оценивают только эксперимент, а эксперимент сам говорит о вещах… ведь тонкость опыта далеко превосходит тонкость самих чувств, пожалуй и вооруженных исключительными приборами».
Чувственное познание в узком смысле слова Бэкон, таким образом, включает в общий контекст опыта и эксперимента. Поэтому точнее будет определить философию Бэкона (а не только теорию познания) как эмпирическую. Эмпирия — опыт, опирающийся на эксперимент (а не изолированное чувственное восприятие), — является для него исходным пунктом нового научного метода, который он характеризует как «науку о лучшем и более совершенном употреблении разума при исследовании вещей и об истинных пособиях разума, который их познает для того, чтобы познающий разум возвысился (насколько это позволяют человеку существующие условия и его смертность) и чтобы ему хватило способности преодолеть то, что в природе является тяжелодоступным и темным». Затем он говорит, что это искусство является разновидностью логики. Саму логику он понимает как орудие познания — органон. Однако его «логика» представляет собою иной вид логики, резко отличающейся от предшествующей (аристотелевской дедуктивной логики, опирающейся на теорию силлогизма. Именно эту силлогистическую логику он решительно и основательно отвергает из-за ее неспособности помочь в развитии подлинного знания и «открывания» истины: «Если речь идет обо мне, я отвергаю доказательство силлогизмом потому, что оно создаете лишь неразбериху, а природа уходит из-под рук. Хотя никто не может сомневаться в том, что два термина, которые совпадают в среднем термине, совпадают также и взаимно (что представляет определенный вид математической достоверности), здесь же есть возможность ошибки, ибо силлогизм состоит из суждений, суждения — из слов, а слова являются лишь знаками понятий».
Уже в его критике силлогистики с современной точки зрения есть ряд интересных моментов (в частности, это касается понимания слов как обозначений и знаков понятий). Целью силлогистики, однако, был способ, согласно которому дедуктивная (силлогистическая) логика использовалась в схоластических спекулятивных дискуссиях. Против этого Бэкон выставляет новую логику: «Моя логика, однако, существенно отличается от традиционной логики тремя вещами: самой своей целью, способом доказательства и тем, где она начинает свое исследование. Целью моей науки не является изобретение аргументов, но различные искусства; не вещи, что согласны с принципами, но сами принципы; не некоторые правдоподобные отношения и упорядочения, но прямое изображение и описание тел». Как видно, свою логику он подчиняет той же цели, что и философию. Основным рабочим методом своей логики Бэкон считает индукцию. В этом он видит гарантию от недостатков не только в логике, но и во всем познании вообще. Характеризует он ее так: «Под индукцией я понимаю форму доказательства, которая присматривается к чувствам, стремится постичь естественный характер вещей, стремится к делам и почти с ними сливается».
Бэкон, однако, останавливается на данном состоянии разработки и существующем способе использования индуктивного подхода. Он отвергает ту индукцию, которая, как он говорит, осуществляется простым перечислением. Такая индукция «ведет к неопределенному заключению, она подвержена опасностям, которые ей угрожают со стороны противоположных случаев, если она обращает внимание лишь на то, что ей привычно, и не приходит ни к какому выводу». Поэтому он подчеркивает необходимость переработки или, точнее говоря, разработки индуктивного метода:
«Наукам нужны, однако, такие формы индукции, которые проведут анализ опыта и отличат друг от друга отдельные элементы и только потом, когда ответственно исключат и отвергнут, придут к убедительному выводу».
Новая логика является для Бэкона средством, не только обеспечивающим истинность познания, но и способствующим собственно построению теоретических основ науки. О значении этой новой логики для науки и научного познания он говорит: «Я пришел к убеждению, что подлинная логика должна проникнуть в отдельные области науки, вооруженные во многом большим авторитетом, чем положено принципам самих этих наук, и что сами эти принципы должны быть принуждены дать отчет в том, в какой мере они являются незаменимыми». Значение, которое Бэкон придает новой логике, обусловлено не только быстрым развитием тогдашних естественнонаучных исследований, но также определенным предвосхищением качественных изменений, которые в развитии науки и философии непосредственно определяют ее последующее развитие.
Бэкон верно понял, что, несмотря на быстрое развитие естественнонаучного знания, научный прогресс не удовлетворяет потребностей практики. Требования, которые развитие производительных сил ставило перед научным познанием, и в частности перед естественными науками, невозможно было удовлетворить лишь количественным ростом знаний. Наука должна овладевать своим предметом новым способом, новым способом его классифицировать, и для этого она нуждается в новом понятийном аппарате, адекватно отражающем реальность. «Никоим образом не может случиться, чтобы общие утверждения, выводимые аргументацией, помогали открытию новых тел, ибо тонкость природы во многом превышает тонкость аргументации. Однако общие утверждения, выведенные с помощью абстракции внимательно и правильно из единичных фактов, во многом указывают и определяют путь ко многим единичным явлениям и ведут таким образом к действенной науке». Бэкон не смог реализовать новый подход к научному познанию реальности, но он подготовил для этого, в частности в «Новом Органоне», почву. Поэтому, например, Гегель относит его не к философии Нового времени, но к, «предвестию» ее.
Подготовка к созданию новой науки и философии предполагает раскрытие причин, которые вели к тому что человеческое познание было и есть неадекватно по отношению к практическим потребностям. Одной из этих основных причин является «старая» логика. Однако это не единственная причина. Значительным препятствием в развитии действительного познания служат предрассудки, вжившиеся, закоренелые, или даже врожденные представления и фикции, которые способствуют тому, что мир в нашем сознании отражается не полностью адекватно. Бэкон называет эти представления идолами. Учение об идолах, согласно Бэкону, является важным средством преодоления этих представлений. Об отношении науки об идолах к новой логике и новому методу познания он говорит: «Наука об идолах так относится к объяснению природы, как наука о софистических доказательствах к обыкновенной логике».
Бэкон вводит четыре основных типа идолов. Аллегорически он называет их идолами рода, пещеры, рынка, театра. Идолов рода и пещеры он считает «врожденными», опирающимися на естественные свойства разума, тогда как идолы рынка и театра приобретаются в ходе индивидуального развития. Об идолах рода Бэкон говорит, что «они имеют свое основание в самой человеческой природе и в самом роде человеческом или поколении. Утверждение, что человеческие чувства являются мерой вещей, — неверное. Именно наоборот, как все чувственные восприятия, так и то, что есть мысли, относятся к человеку, а не к миру, не к вселенной. Человеческий разум как неровное зеркало, которое, отражая вещи, смешивает свою природу и природу вещей и тем самым искажает ее и нарушает». Идолы рода являются не только естественными, но и врожденными. Они исходят из естественного несовершенства человеческого разума, которое проявляется в том, что «предполагает больший порядок и равновесие в вещах, чем те, которые в них есть». Путь к преодолению идолов рода заключается в осознании этого естественного свойства человеческого разума и последовательном проведении правил новой индукции в процессе познания (это необходимое, безусловно, основное и самое надежное средство для преодоления и других идолов).
Если идолы рода происходят от естественных недостатков человеческого разума, которые являются в большей или меньшей степени общими, то идолы пещеры также вызваны врожденными недостатками человеческого разума, но индивидуального характера.
«Идолы пещеры — это идолы человека как индивида. Ибо каждый индивид (кроме ошибок, порожденных природой человека как вида) имеет свою индивидуальную пещеру или логово. Эта пещера преломляет и искажает свет природы, с одной стороны, потому, что каждому принадлежит определенная, собственная природа, с другой стороны, потому, что каждый получил различное воспитание и встречался с другими людьми. Так же и потому, что каждый читал лишь определенные книги, почитал и обожал разные авторитеты, наконец, потому, что его впечатления были отличны от других, согласно тому, какие души они имели — предвзятые и полные предрассудков либо души спокойные и уравновешенные, а также по другим причинам такого же рода. Так же и собственно человеческий дух (так как он содержится в отдельных людях) является весьма переменчивым, запутанным, как бы случайным».
Остальные два типа идолов уходят своими корнями в социальную жизнь: «Существуют, однако, такие идолы, которые возникают путем взаимного общения. Их мы называем идолами рынка потому, что возникли они путем взаимной договоренности в обществе. Люди договариваются при помощи речи; слова определяются общим пониманием. Плохой и неправильный выбор слов значительно мешает и разуму. Эти помехи не могут исправить ни определения, ни объяснения. Слова просто насилуют разум и все приводят в смятение, а людей ведут к бесчисленным излишним спорам и идеям». В характеристике этого типа идолов Бэкон приходит к определенной степени понимания отношений между словом и реальностью, которую оно обозначает. Тем самым он касается проблематики, которая дискутируется и в современной теории и методологии науки. Естественно, что в свое время он не мог прийти к адекватному решению этой проблемы.
Важным моментом является и констатация, касающаяся ограниченных возможностей определений при преодолении идолов рынка. И хотя в афоризмах «Нового Органона» дается определенное руководство, как преодолеть отдельные типы идолов (идолам рынка, Бэкон уделяет большее внимание), он не находит (кроме последовательного выполнения правил новой индукции) эффективного способа их преодоления. Поэтому он определяет идолы рынка как наиболее вредные.
Наконец, идолы театра своими корнями уходят в существующие в настоящее время науку и философию. Собственно в них в концентрированной форме проявляются все недостатки, вызванные, в частности, до сих пор существующим методом получения знаний, опирающимся на «старую», логику. «Это идолы, которые переселились в человеческие мысли из различных философских учений. Называю их идолами театра, ибо все традиционные и до сих пор изобретенные философские системы являются, по моему мнению, как будто театральными играми, которые создали миры, иымышленные как будто в театре. Не говорю здесь ни о нынешних философиях и школах, ни о тех старых, потому что таких игр можно сложить и сообща вести еще очень много. Поэтому истинные причины ошибок, совершенно отличных друг от друга, являются более или менее почти одними и теми же. Подразумеваю при этом не только философские системы, которые выросли из традиции, доверчивости и небрежности». В этом афоризме заметно проявляется и мотив скепсиса относительно существующего уровня познания (который в более открытой форме встречается в философии Декарта), скепсиса по отношению к авторитетам.
После рассмотрения идолов как основных препятствий достижения подлинного знания Бэкон приступает к позитивному изложению своего метода. Этому посвящена вторая книга афоризмов «Нового Органона». Бэкон ее также начинает с критики недостатков «старой» науки: «Плохо также то, что современное человеческое познание вытекает из того, что является общепризнанным. Как правило, постулируется, что знать истину — значит знать причину. Не является неправильным то, что есть четыре причины: материя, форма, движущая причина и цель. Из них целевая причина наукам не только не способствует, но даже вредит, в частности тогда, когда речь идет о человеческом поведении… Движущая причина и материя, так как они исследуются и обычно признаются, являются причинами отдаленными, не связанными со скрытым процессом, ведущим к форме: это причины внешние и приобретенные, и для подлинной и действенной науки они не означают почти никакого вклада».
Критический подход Бэкона к аристотелевско-схоластическому пониманию видов и причин, в частности однозначное отрицание целевой причины, так же как и констатирование взаимосвязи между материальной и движущей причинами и скрытым процессом, ведущим к форме, является выразительным предвестником современного подхода к вопросу причинности. Он подчеркивает большое значение математики при исследовании природы. «Исследование природы происходит лучше всего тогда, когда физика завершается математикой». Однако, несмотря на постулированное значение математики, Бэкон не мог полностью понять того, что давало новое, современное ему математизированное естествознание методологии.
Собственный метод Бэкона опирается на его концепцию новой индукции, которая выступает средством, в частности, для познания формы. Познание форм образует, собственно, предмет метафизики (философии), тогда как исследование движущей и материальной причины, так же как скрытого процесса и скрытой структуры, образует предмет физики. Исходный пункт исследования для Бэкона заключен в «достаточном и правильном описании природы и экспериментов». Однако это описание является, согласно его взглядам, «разнообразным и таким пестрым, что приводит в смятение и рассредоточивает разум, если оно не упорядочено соответствующим образом и правильно не подготовлено. Поэтому следует составить таблицы и описания единичных случаев, причем таким образом и при соблюдении такой инструкции, чтобы разум мог с ними работать». В результате мы подходим к таблицам Бэкона, которые наиболее характерны для второй книги «Нового Органона». Он приводит три основных вида таблиц. Первая из них — таблица позитивных инстанций. Бэкон назвал ее таблицей сущности и присутствия (наличия). В ней «следует представить разуму обзор всех известных случаев, которые в этом естественном свойстве согласны, хотя их субстанции не являются подобными. Такой обзор должен быть произведен исторически, без излишних спекуляций или подробностей». Таблица дает относительно полное обозрение основных проявлений исследуемых свойств.
Другая таблица в определенном смысле противоположна первой. Это таблица негативных инстанции, которую Бэкон определяет как таблицу отклонений и отсутствия наличия. Она содержит «обзор случаев, в которых данное естественное свойство не присутствует потому, что форма (как уже говорилось) не может быть там, где нет естественного свойства». Однако оттого, что негативных случаев, когда данное естественное свойство не присутствует, существует значительно больше, Бэкон ограничивает объем содержания этой таблицы: «…случаи отрицательные поэтому следует подчинить случаям положительным и исследовать отсутствие данного естественного свойства лишь на предметах, которые стоят ближе всего от тех случаев, в которых данное естественное свойство содержится и проявляется». Таблица сконструирована так, что каждому определенному положительному случаю соответствует (по крайней мере один) случаи отрицательный. Сравнивая эти две таблицы на эмпирическом уровне, можно определить преимущественно внешние взаимосвязи. Однако к выяснению сущност-ных связей этот способ привести не может.
Третья из основных таблиц — таблица степеней, или сравнений. Ее задача — «дать разуму обзор случаев, в которых естественное свойство, подвергаемое исследованию, содержится в большей или меньшей степени в зависимости от того, убывает или прибавляется оно, и провести это сравнение на различных предметах» [28]. Методическая ценность этой таблицы в наибольшей степени зависит от уровня чувственного познания и экспериментальных методов, поэтому здесь содержится наибольшее число неточностей. Для установления степени присутствия исследуемого свойства или проявлений этого свойства необходимы гораздо более сложные экспериментальные методики. Сравнение данных в этих трех таблицах, согласно Бэкону, может привести к определенным знаниям, в частности описательные случаи могут подтверждать или опровергать гипотезы, касающиеся исследуемого свойства. Эти случаи включены в таблицу прерогативных инстанций, которые выступают основой для собственно индукции.
Бэкон свой метод иллюстрировал на изучении свойств тепла. Эта иллюстрация показывает и недостатки его метода. Так, развитие естественных наук уже в том столетии показало, что путь к действительному познанию, т. е. к раскрытию причинно-следственных отношений и взаимосвязей, идет не через эмпирическую абстракцию и сравнение. Однако, несмотря на это, заслуга Бэкона состоит как в его критике «старых» (преимущественно схоластических) методов научного познания, так и в том, что его «Новый Органон» представляет первую попытку в философии Нового времени реализовать общий методический подход к получению научных знаний, которые имели практическое применение. Его заслуга состоит также и в подчеркивании значения эмпирии, чувственного познания и эксперимента, которые полностью игнорировались в большинстве случаев схоластической философией предшествующей эпохи.
Недостатки методологических подходов Бэкона были обусловлены его общей философской ориентацией. Конструкция его «таблиц» предполагает понимание мира как материального, но по своему существу состоящего из конечного числа основных частей, качественно и количественно ограниченных. И хотя, например, в понимании отношения материи и движения Бэкон подходит к разгадке их действительной внутренней связи, материализм его представляет лишь определенную ступень, предшествующую формированию механическо-материалистической философии и естествознания Нового времени.
Если Бэкон весьма радикально выступает против старой науки, старой логики и схоластической философии, то его социальные и политические воззрения, содержащиеся, как уже говорилось, в исторической работе «История Генриха XII» и в незаконченной (как, впрочем, и большинство работ Бэкона), но более значимой в данном смысле утопии «Новая Атлантида», являются во многом более умеренными. Если сравнить эту работу Бэкона, в которой он выражает свое представление об идеальном устройстве общества, с гораздо более ранними утопиями Мора или Кампанеллы, то она в определенной мере более консервативна. Его идеальное общество на легендарном острове Бенсалеме есть по сути идеализация тогдашнего английского общества. В нем существует деление на богатых и бедных, значительную роль в жизни людей на острове играет христианская религия. Исключительное положение занимает там сообщество ученых — «дом Соломона», которое имеет решающее слово в делах руководства и организации населения. Таким образом, в этой утопии утверждается взгляд Бэкона на науку как важнейшую форму человеческой деятельности.
Общество «Новой Атлантиды» (как и класс, от имени которого выступал Бэкон) поддерживает развитие ремесел и мореплавания. И хотя Бэкон в своей утопии осуждает определенные негативные явления, типичные для Англии того времени, он не затрагивает сущности общественных отношений, а в большинстве случаев осуждает нарушение моральных норм, признанных обществом. Так, в Бенсалеме, например, осуждается легкомысленная жизнь, строго преследуются воровство и любые проступки, ведущие к нарушению закона, не существует подкупа чиновников и т. д.
Критичность его социальной утопии не обращена против господствующих общественных отношений, но направлена на их «оздоровление», очистку от негативных явлений, которые сопровождали (закономерно и с необходимостью) развитие капиталистических производственных отношений. Значение философии Бэкона не определяется его социальными воззрениями, которые, несмотря на относительную прогрессивность, не переступают рамок эпохи; оно состоит прежде всего в критике спекулятивного созерцательного подхода к миру, характерного для поздней средневековой философии. Этим Бэкон существенно способствовал формированию философского мышления Нового времени. И хотя его эмпиризм был исторически и гносеологически ограничен, а с точки зрения последующего развития познания его можно по многим направлениям критиковать, он в свое время сыграл весьма положительную роль.
Если Ф. Бэкон знаменует начало формирования философского мышления Нового времени, то Рене Декарт (1596–1650) представляет собой мыслителя уже этого времени. Во Франции в период, когда складывалось философское мышление Декарта, происходит усиление центральной власти. Кардиналу Ришелье удалось постепенно ликвидировать все очаги сопротивления гугенотов и создать прочное централизованное государство, которое еще страдало от внутренних потрясений, но уже выступало как одно из важнейших на арене европейской политики. Французская буржуазия в то время только возникала. Централизованное государство с крепкой абсолютистской властью, с одной стороны, создавало благоприятные условия для развития внутреннего рынка. Однако, с другой стороны, абсолютизм заметно закреплял сословные деления и привилегии. Вместе с этим во французской культурной и духовной жизни окрепла позиция католицизма, под влиянием которого находились все центры образования в стране. Однако он не мог ни во Франции, ни где-либо в Европе подавить прогресс естественнонаучного познания, стимулировавшегося развитием производительных сил. Именно достижения в развитии естественных наук сильно повлияли на формирование воззрений Декарта.
Рене Декарт в восемь лет уходит на учебу в иезуитский колледж Ла-Флеш. Здесь он получил основы образования. В ряде жизнеописаний Декарта указывается, что сухое, педантичное обучение его не удовлетворяло. Отрицательное отношение к схоластическому пониманию науки и философии проявилось у него, однако, позже, когда он как военный побывал в значительной части Европы. В 1621 г. он уходит с военной службы и путешествует. Посетил Германию, Польшу, Швейцарию, Италию и некоторое время жил во Франции. Наиболее интенсивно предавался исследованиям во время своего сравнительно долгого пребывания в Голландии в 1629–1644 гг. В этот период он пишет большинство своих работ. Годы 1644–1649 были наполнены стремлением отстоять, и не только теоретически, взгляды и идеи, содержащиеся, в частности, в «Размышлениях о первой философии» и в «Началах философии». В 1643 г. в Утрехте, а в 1647 г. в Лейдене (где сравнительно долго жил Декарт) было запрещено распространение его воззрений, а его труды были сожжены. В этот период Декарт вновь несколько раз посещает Париж и думает даже о возвращении во Францию. Однако затем он принимает приглашение шведской королевы Кристины и уезжает в Стокгольм, где вскоре умирает от простуды.
Наиболее выдающиеся из его философских трудов — это работы, посвященные (как и у Бэкона) методологической проблематике. К ним принадлежат прежде всего «Правила для руководства разума», написанные в 1628–1629 гг., в которых Декарт излагает методологию научного познания. С этой работой связано и вышедшее в 1637 г. как введение к его трактату о геометрии «Рассуждение о методе». В 1640–1641 гг. Декарт пишет «Размышления о первой философии», в которых вновь возвращается к определенным аспектам своей новой методологии и одновременно придает ей более глубокое философское обоснование. В 1643 г. выходит его труд «Начала философии», в котором полно изложены его философские воззрения.
Кроме того, Декарт является автором ряда исследований, касающихся самых различных областей человеческого познания. К наиболее значительным из них принадлежит «Реферат о свете»,[71] над которым он работал в 1630–1633 гг., затем его «Диоптрика», где он заложил основы геометрической оптики. Следует упомянуть и работу «О страстях», посвященную этической проблематике, написанную в 1649 г.
Декарт интенсивно занимается и экспериментальными (говоря современными терминами) науками, например в связи с диоптрикой он изучает анатомию человеческого глаза. Одна из его выдающихся заслуг относится к психологии (он первым выдвигает идею условного рефлекса). Как создатель аналитической геометрии, он внес большой вклад в развитие математики и математического мышления.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.