4.3. Эрнст Кассирер (1874–1945). Язык как средство символьного формирования сознания. Познание – один из видов формотворческого мышления

4.3. Эрнст Кассирер (1874–1945). Язык как средство символьного формирования сознания. Познание – один из видов формотворческого мышления

Немецкий философ, причисляемый историками философии к разряду неокантианцев. Родился в Бреслау в зажиточной еврейской семье. Изучал философию в Марбурге. 1906–1919 гг. преподавал философию в Берлине, Гамбурге. В 1933 г. был вынужден эмигрировать. Работал в Иллинойском и Колумбийском университетах США. Мало известен на родине. Основной труд – «Философия сиволических форм» (1923–1929). Для современных исследователей наиболее привлекательными идеями в работах Э. Кассирера являются: (1) роль симфолических функций языка в процессе научного познания, (2) способность сознания существовать благодаря синтезу противоположностей. Философ считал, что познание, хотя и зависит от ментальных методов анализа, в целом остается объективным. Он верил в связующую, систематизирующую силу сознания, в котором отдельное связано с общим, а общее проявляется в отдельном.

Основные труды и источники:

• Кассирер Э. Философия символических форм. Т. 1. Язык. – М., СПб., 2002. – 272 с.

• Cassirer E. Gesammelte Werke / Hrsg. Von Birgit Recki. Bd.11. Philosophie der symbolischen Formen. – Teil 1. Die Sprache / Text und Anm. bearb. von Claus Rosenkranz. – Hamburg: Meiner, 2001. – 330 S.

• Cassirer E. Symbol, Technik, Sprache. Aufs?tze aus den Jahren 1927–1933. Hrsg. von Ernst Wolfgang Orth und John Michael Krois unter Mitw. Von Josef M. Werle. – 2.Aufl. – Hamburg: Meiner, 1995. – 222 S.

Основные лингвофилософские взгляды:

1. Символические формы – это принципы, созидающие мир. Это формы проявления смысла и его понимания (Erscheinungsformen). Различаются три ипостаси символической формы – выражение, изложение и значение.

Выражение характеризуется как символическая форма переживаемого, духовного, которое подлежит пониманию. Это и есть языковая форма, выполняющая символическую функцию. Благодаря выражению мы понимаем и воспринимаем смысл, который формируется в высказывании посредством значения.

Изложение или «изображение» есть ни что иное, как обозначение. Обозначение – это всегда смысл, налагающийся на обозначаемый объект языковой формой выражения. Результатом обозначения является то, что высказано об обозначаемом предмете. Любой символ это не только выражение внутреннего, но и изложение (обозначение) внешнего. Изложение – это «образное отображение».

Значение выполняет функцию соединения, установления связи с мыслительными отношениями. Символизация осуществляется не посредством образности, возникающей, по-видимому, благодаря выражающей форме, а с помощью организующего свойства значения этой формы.

Продемонстрируем сказанное выше с помощью следующего примера. Слово осел проявляет наиболее ярко свою образность (метафоричность) как языковая форма, когда используется для обозначения «человека». Однако с помощью данного слова символизируются не «образные» признаки «осла», например, «большая морда» и «длинные уши», а мыслительные понятия «тупости» и «упрямства». На них нас выводит значение слова осел, которое связано с его поведенческими характеристиками – «непонимание команд человека» и «непослушание».

2. Символ – это связующее звено между явлением и идеей.

Символизируемое понимается, согласно автору, лишь частично. Оно не охватывает всего целого, потому что символические формы часто заводят мышление в заблуждение. Возможно, это происходит потому, что сами символические формы, которые использует сознание, не определены достаточно четко.

В религиозной сфере символ использовался первоначально как чисто предметный, реальный смысл, лишенный метафоричности, объективирующий что-то непосредственно существующее, имеющееся в действительности. Как знак здесь символ не отделим от обозначаемого. Постепенно в иных сферах, например, в эстетике и философии символ утрачивает свою «вещную» привязанность и используется для представления идеальных ценностей. Его предназначение начинают видеть в том, что он может выступать связующим звеном между явлением и идеей.

В процессе использования символа за ним прочно закрепляется идея. Это происходит потому, что символ полностью утрачивает собственное предметное содержание. Выполняя знаковую функцию, символ замещает идею, становиться на ее место. Тем самым символ превращается в чистую символическую форму, в операционную единицу сознания. Опираясь на символы, сознание оперирует идеями. Слагая идеи, оно создает идеальный мир.

Идеальным символом Э. Кассирер хотел бы считать «чистый знак значения» (reines Bedeutungszeichen), который ничего не выражает и ничего не обозначает (не изображает), а представляет собой чистое абстрактное отношение. Это своеобразная аксиоматическая величина, имеющая все же какое-то смысловое предназначение – своего рода математическую функцию. Вряд ли абстрактное значение символа является его главным предназначением.

Суть процесса обозначения предмета с помощью языкового символа заключается не в решении вопроса, как называется предмет, а в том, что представляет собой этот предмет. Иными словами, данный акт не исчерпывается функцией наименования. Скорее, он напоминает нам функцию «означивания». С помощью слова и закрепленного за ним языкового содержания (это функция выражения), а также соотносимого с ним рекуррентного понятия (это, согласно автору, функция значения) мы репрезентируем предмет, включая его тем самым в систему наших мыслительных понятий (это функция высказывания или изложения).

3. Функция самовыражения (“Selbstaussprache”) есть символическая функция естественного языка.

Помимо указанных символических функций языка Э. Кассирер обращает наше внимание еще на одну функцию – функцию самовыражения (“Selbstaussprache”). Человек овладевает не только окружающим его предметным миром, но благодаря самовыражению он устанавливает власть над самим собой.

4. Язык – это средство формирования мысли.

Соотношение языка и мышления для Э. Кассирера характеризуется активной ролью языка. Язык существует не только для того, чтобы сообщать мысль. Язык – не простое облачение мысли в форму слова. Язык принимает непосредственное участие в формировании мысли.

Язык выполняет определяющую и уподобляющую функцию по отношению к сознанию.

5. Теория отражения является наивной. В ней сознание представлено как пассивное, фиксирующее действительное положение дел, не создающее ничего нового.

Э. Кассирер продолжая развивать концептуальную основу своего будущего анализа, заявляет, что бытие в научном понимании «не есть фактическое и далее неделимое положение вещей». Иначе говоря, в вещном мире можно увидеть множество сущностей, ибо это зависит от множества принципов и форм сознания. Автор объявляет теорию отражения наивной, по-видимому, потому, что она предполагает согласованность (тождество) сознания и действительности, и, потому, что отражение действительности предстает в науке пассивным, скорее нетворческим, приспособленческим (сознание имитирует бытие?). Вместо пассивного сознания предлагается активное сознание. Последнее создает мир с помощью «интеллектуальных символов», которые позволяют предвидеть будущее (это цель науки!), а не просто констатировать настоящее. Критикуемое же состояние науки таково, что она выводит будущее из прошлого. Результатом такого подхода являются призрачные образы или символы внешних предметов. По-видимому, эти символы скорее отражают, то, что есть, но не объясняют того, что будет.

6. Язык выступает в философии как инструмент философского скепсиса.

Поднимая вопрос о роли языка в познании, автор критически замечает, что вместо того чтобы стать «кораблем философского познания» язык стал «инструментом философского скепсиса». Актуальными в этой связи становятся «описание и характеристика чистой формы языка», т. е. такой общей структуры языка, в которую вписываются все частные языковые явления. При этом автор убежден, «что язык, как и все основные духовные функции, может получить философское разъяснение только в рамках общей системы философского идеализма».

7. Современная наука – не объясняющая, а предвосхищающая, действующая наука.

Анализируя научные постулаты физика Г. Герца, автор по сути дела приходит к выводу, что современная наука должна не объяснять, а предвосхищать и действовать. Однако Э. Кассирер считает, что Г. Герц продолжает говорить на языке теории отражения, хотя понятие образа претерпело у него внутренние изменения.

8. Сознание творит бытие предмета.

Образ должен рассматриваться не как продукт отражения, выведенный из подобия сознания и бытия, а как порождение сознания. Сознание творит бытие предмета, не в смысле его реального создания, а в смысле его освоения и использования.

9. Сознание опосредовано формами, символами и понятиями мышления.

Непосредственное восприятие действительности считается необоснованной научной претензией. Познание или объективация предметной действительности встает на путь опосредованности. Речь идет об опосредованности формами, символами и понятиями мышления. Это и приводит к выявлению различных смыслов предметных взаимосвязей в разных отраслях науки, например, в физике, химии. Логика таких подходов приводит Э. Кассирера к отрицанию единства бытия. Бытие «распадается на бессвязное многообразие сущего». Идея единства бытия вытесняется, таким образом, из сферы познания. Бытие предстает как царство, характеризуемое множественностью, обусловленностью, относительностью явлений.

Новой задачей науки является, по мнению автора, обозрение целостности, системности результатов и методов познания. Следует ответить на вопрос, являются ли интеллектуальные символы различных научных направлений рядоположенными (= независимыми, неперекрещивающимися) или различными выражениями одной и той же фундаментальной духовной функции. Основная проблема заключается в том, как свести все многообразие к одному общему, единому.

10. Познание есть один из видов формотворчества.

В перспективе своего концептуального подхода Э. Кассирер уточняет само понятие познания. Познание представляет собой один из видов формотворчества. Познание – это формирование многообразия. Данный процесс предполагает, однако, сведение множества разных явлений к единству. Этот процесс называется интеллектуальным синтезом.

Переходя к определению функции языкового мышления, он подчеркивает, что мыслительная функция – это не столько оформление мира (Gestaltung der Welt), сколько формирование мира (Gestaltung zur Welt).

11. Сущность знака проявляется во взаимодействии языка и мышления.

Процесс познания всегда шел в ногу с разработкой знаковой системы. В этом смысле логика вещей не отделима от логики знаков. Об этом говорил еще Г. В. Лейбниц. Э. Кассирер определяет сущность знака в перспективе взаимоотношения языка и мышления, ср.: «Знак есть не просто случайная оболочка мысли, а ее необходимый и существенный орган». Конечно, здесь затрагивается не аспект происхождения языкового знака, которому современная лингвистика, отдавая дань традиции, приписывает конвенциональный характер. Речь идет о функциональном аспекте языкового знака, собственно уже – речевого знака, соотносимого говорящим с мыслью.

Для философа знак все еще одежда, которая помогает увидеть контуры мыслительного тела.

В понимании Э. Кассирера, знак – это инструмент, благодаря которому «формируется и впервые приобретает полную определенность» мыслительное понятие.

12. Язык есть средство анализа идей, а не вещей.

Интерпретируя эмпиризм Локка, Э. Кассирер отмечает, что данный автор изначально рассматривал язык как средство познания. Язык должен использоваться для анализа идей. Почему, именно язык? Потому что «все языковые обозначения никогда не служат непосредственно выражением самих вещей, а соотносятся исключительно с идеями духа, с собственными представлениями говорящего». Еще Гоббс указывал на то, что «имена – это знаки понятий, а не знаки самих предметов». Язык как выражение понятий оказался, однако, не очень надежным инструментом познания в силу своей эмпиричности. Только абстрактные слова избавляют нас в какой-то степени от ложности, приблизительности выражения идей. Однако слова с высоким сенсуальным содержанием, по-видимому, в этом отношении сильно обманчивы. Последователи-философы стали говорить о «злоупотреблении слов» и, соответственно, начали критиковать язык как средство познания. По мнению автора, более всего сомневался в познавательной силе языка Д. Беркли, который прямо сформулировал вопрос: «не служит ли язык более препятствием, чем помощью успехам наук?».

13. Отдельное слово представляет вещь вне речевого целого и внутри речевого целого односторонне.

Язык посредством своих отдельных слов ограничивает предметы бытия, которые обозначаются словами. Иначе говоря, обособленность, частичность слова изымает обозначаемый предмет «из непосредственного потока становления, где он пребывает». Таким образом, отдельное слово способствует тому, что предмет «понимается не в соответствии с его целым» (там же), он освещается словом односторонне. Слово дает предмету однобокое определение. Чтобы нейтрализовать эту ограниченность данного слова, ему следует противопоставить другое слово с прямо противоположным значением (понятием). В этом случае язык предстанет перед нами как нечто целое. Целостность языка становится возможной только благодаря связи противоположных понятий, заключенных в разных словах, ср. мир – война; зима – лето; день – ночь.

14. Звуковой знак является связующим звеном между объективными и субъективными фактами.

Э. Кассирер, рассмотрев различные (эмпирические, рационалистические, психологические и логические) взгляды на язык и на его роль в познании, в конце концов, приходит к выводу, что они сходны в одном – «цель языка усматривается (ими) в теоретическом знании и выражении этого знания». Слова для представителей этих взглядов – знаки идей, как объективных или субъективных элементов познания.

15. Язык – это «форма чеканки бытия». Язык следует рассматривать как активное средство формообразования сознания. Язык является источником творческой активности субъекта.

Язык не фиксирует пассивно «внешнее наличное бытие», а накладывает на него свою печать. Язык выступает как «форма чеканки бытия». Ценность языковых знаков заключается не столько в том, что они сохраняют из обозначаемого содержания, а в том, что в этом содержании они «элиминируют и преодолевают». Знак взламывает границы налично данного, т. е. выходит за пределы его границ и способствует активизации пространственной фантазии в определенном направлении.

Полиграмма обсуждаемых проблем (по Э. Кассиреру)

Данный текст является ознакомительным фрагментом.