1. Позиции, на которых невозможно остановиться
1. Позиции, на которых невозможно остановиться
Все позитивное, что есть в философии Ницше в ее обратном движении от нигилизма, выражается в словах: жизнь, сила, воля к власти — сверхчеловек, — становление, вечное возвращение — Дионис.
Однако ни в вечное возвращение, ни в ницшевского Диониса, ни в сверхчеловека никто никогда по-настоящему не верил. А «жизнь», «сила» и «воля к власти» настолько неопределенны, что никто не мог уловить их точного смысла. И все же ницшевская мысль захватывает нас, но захватывает в ней другое.
Здесь действительно дается ответ на вопрос: «куда?» в смысле второго, позитивного пути, но дело в том, что сам ответ дается совершенно необычным образом. Внутри Ницше словно живет что-то, еще не вполне обнаружившееся, не сформулированное, но жаждущее заявить о себе; его присутствие и действие косвенным образом проявляется во всех суждениях Ницше. Словно Ницше вышел из христианства и остановился на краю его — и отсюда перед ним открылись необозримые просторы возможностей. И потому все его мышление — это из ряда вон выходящая претензия, категорический запрет передышек и остановок. Что с того, что всякая почти мысль его уходит в пустоту; что с того, что читатель, вначале захваченный восторгом, каждый раз снова оказывается в бесплодной пустыне, — в этом постоянном преодолении, в этой жажде большего, в этом стремлении все выше и выше все же что-то живет и действует на нас. Нас прогоняют с каждой занятой нами позиции, то есть из каждой конечности; нас захватывает и несет вихрь.
Если мы попытаемся нагляднее представить главный, последний мотив, побуждающий Ницше двинуться прочь от нигилизма, нам придется искать его как раз там, где несутся самые бурные потоки этого вихря — в противном случае у нас не останется от Ницше ничего, кроме кучи пустых нелепостей и абсурдных выкриков. Нам ничего не остается, как попытаться схватиться за этот вихрь: может быть, его порыв вынесет нас и наше понимание на какой-то более высокий уровень. Всматриваясь в отношение Ницше к христианству, попытаемся еще раз уяснить себе, что же именно стремится здесь обнаружиться, что могло бы заключать в себе подлинное, а не только плакатно заявленное движение вспять от нигилизма.