Агитация в систематике протеста

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Агитация в систематике протеста

Протестные действия обладают своей аксиоматикой, позволяющей даже человеку с улицы различать правильную и неверную нормировки протеста. Протестные действия могут реализовываться в виде медийной составляющей, а могут и в террористической, к чему в серьезной степени мир приучили как Палестина, так и Чечня. Однако обязательным элементом в любых протестных действиях является агитационная составляющая.

Агитация в систематике протеста направлена на две главные цели:

• активация своих собственных сторонников;

• нейтрализация противников.

Протест только тогда получает успех, когда он начинает носить системный характер. Он одновременно распространяется по физическому, информационному и когнитивному пространствам. При этом можно проследить определенный повторяющийся инструментарий. Он часто дублируется вне зависимости от страны или типа протеста, который имеет место.

Одним из инструментов инженерии протеста является приватизация протеста одной из политических сторон. Тем самым эта сторона получает дополнительный выигрыш в виде зашиты себя от нападок, поскольку именно она является главным обвинителем власти, защищая народ. Здесь важно оторвать народ от власти, задавая себя как неформального лидера при чисто формальном лидерстве власти. При этом власть в идеале пытается совместить функции формального и неформального лидера, как это было, например, в случае достаточно высокого рейтинга Владимира Путина.

Юрий Левада так рисует распространение протестных отношений в данном случае [17]: «С одной стороны, действует сила примера, когда каждый день по телевизору показывают, как люди протестуют в других городах. С другой – крепнет представление о том, что и таким образом можно действовать и что власть не решится пресекать выступления. Люди почувствовали, что можно чего-то добиться плакатами, призывами, сжиганием чучел. Ведь власть отдает по кусочку, а это стимул для развития протестных отношений». Здесь, по нашему мнению, следует также подчеркнуть самое важное ощущение, которое было доминирующим и во время оранжевой революции: человек вдруг ощущает, что он не один, что таких, как он, недовольных, много, а то, что говорится по телевидению, неправда. Телевизионная правда вступает в столкновение с правдой общественной, что в случае Советского Союза закончилось полным провалом правды телевизионной.

Происходит не только ритуализация новостей, но и признание населением части информационных потоков в качестве ритуальных, для которых параметр соответствия действительности уже не является существенным. Достоверность уходит к другим. Оранжевая революция в сильной степени строилась на удержании достоверности на одном канале («Пятый канал – канал честных новостей»). Причем параллельно «Пора» вела активную борьбу с недостоверностью других каналов. Кстати, это типичная ситуация, которую всегда используют религиозные секты, а не только политики, когда они признают правильным только один информационный поток – от своего собственного лидера.

Власть начинает защищаться, например, во время первых протестов в связи с монетизацией льгот российская власть заговорила о подстрекателях. Тем самым власть стремилась продемонстрировать хорошие отношения власти и населения, которые, однако, и пытаются нарушить нехорошие люди – подстрекатели. Что еще может выступать в роли подобных защитных оболочек? Это предварительная иммунизация от отрицательной информации, когда отрицательная информация вводится одновременно с вариантом опровержения ее. Тогда в дальнейшем отрицательная информация перестает быть страшной.

Сюда же можно отнести и создание союзников (например, советское «все прогрессивное человечество»), тогда чужая зашита распространится и на тебя. Союзники в принципе очень важны, поскольку разная аудитория требует для себя разных героев, которых может ей дать только широкая коалиция участников.

Это расширение вовне, но не менее значимо и расширение внутри страны, когда создается ощущение общего недовольства властью. Известным способом здесь является то, что можно обозначить как политическая индукция, когда один выступающий милиционер становится символом всей милиции, переходящей на сторону оппозиции.

Это также не только работа со своими собственными активами, но и с активами противника. Например, разрушение доверия к альтернативному источнику информации или ограничение доступа к нему, что было вариантом советской схемы зашиты, когда использовалось глушение западных радиоголосов.

Из противника делается виртуальный образ, с которым затем смело и красиво расправляются. Он не может опровергнуть приписываемые ему характеристики, поскольку опровержение такого рода только укрепит аудиторию в обратном. В этой области можно увидеть еще следующие варианты:

• имитация силы оппозиции № 2, которая призвана заменить основную;

• имитация раздоров в стане оппозиции, поскольку население не любит раздоры и любит единство;

• имитация паники и появления перебежчиков.

Во всех подобных вариантах особую роль играет качественно разработанная стратегия, что связано во многом и с тем, что в кризисных ситуациях достаточно велика иена ошибки, поскольку бурное и динамичное развитие ситуаиии никогда не позволяет вернуться вспять.

Лидеры власти, по мнению аналитиков, могут выступать против протестующих по ряду направлений [18. – С. 9–10]:

• лидеры могут трансформировать конкретную проблему в общий вопрос доверия и действовать с этого уровня;

• протестующие могут быть поданы как представляющие небольшую группу, в то время как администрация действует от имени большинства;

• лидеры власти могут вписывать протестующих в неадекватные политические категории, например, «пришлые агитаторы», «не-студенты», «разрушающие нашу демократию»;

• лидеры представляют себя как защитников гражданских свобод и порядка, в то время как протестующие подаются как действующие вне закона и иррационально;

• лидеры предсказывают ужасные последствия, если протестующие выиграют.

Стратегия агитаторов строится по следующим направлениям:

• стратегия петиции, использующая все нормальные дискурсивные средства;

• стратегия обнародования: ни одно движение не становится успешным без привлечения достаточного числа членов;

• стратегия усиления используется внутри самой группы, чему способствуют слоганы, символы, песни, внутренние публикации, революционный театр;

• стратегия поляризации, состоящая в том, что каждый, кто не примкнул к сопротивлению, поддерживает власть;

• стратегия ненасильственного сопротивления;

• стратегия эскалации / конфронтации.

Исследователи разделили содержание музыки протеста на следующие пять групп [цит. по 1 7. – С. 25–26]:

• невинная жертва против свирепого врага;

• сильный и храбрый против слабого и трусливого;

• объединенные и вместе против отдельных и разделенных;

• важные и ценные против неважных и несущественных;

• правые и моральные против грешных и аморальных.

Используемые слоганы организуют группу, а также отражают ее ценности и нормы. Выделяются следующие 11 целей, выполняемых слоганами [цит. по 18. – С. 27–28]:

• упрощение групповой идеологии, чтобы ее легко можно было понимать;

• подчеркивание конкретных проблем или сообщений;

• создание внимания, интереса к проблеме или группе;

• превращение людей в агитирующую группу;

• активация людей на присоединение к группе;

• создание сильной идентификации с группой;

• помощь в рационализации действий, отношений, представлений;

• призыв к конкретным действиям;

• дискредитация оппонента;

• поляризация позиций;

• борьба с оппонентом.

Сюда также хорошо относятся слоганы и речевки времени оранжевой революции, например, «свободу не спинити» («свободу не остановить»).

Большой банк слоганов представлен в работе Константина Киселева [19]. Например, в России победа и Родина одинаково велики, трагичны, героичны и судьбоносны.

Инженерия протеста обязана использовать все богатство возможностей как вербальных, так и ассоциативных. Всегда выгоднее опереться на имеющиеся в мозгу ассоциации, чем изобретать новые. Поляризация позволяет записать в свои ряды как можно больше людей, отталкивая чужих. В оранжевой революции мы были вместе, а бандитская власть – отдельно.

Протест обладает своей собственной протестной эстетикой. Он может моделировать ощущение сильного и солидного противника, а может строиться как бурное молодежное движение, эстетика которого полностью противоречит имеющемуся истеблишменту. Кстати, в случае оранжевой революции ее противники использовали неудачную эстетику общественных собраний советской эпохи, которая уже не смотрится в наши дни. Визуальная и режиссерская эстетика оранжевой революции в этом плане оказалась на порядок выше, поскольку была современнее.

Протест очень четко учитывает свою прошлую историю. Современная Украина начиналась со студенческих протестов и голодовок 1990 года, когда в результате этих палаточных действий пало правительство В. Масола. Потом были целые серии протестов, вылившихся в кампанию «Украина без Кучмы». Казахстан в этом плане помнит студенческие демонстрации 1985 года. Протестная ячейка автоматически переносится из одного времени в другое, поскольку психологически является незавершенным действием. Выступающие участники прошлых протестов стимулируют аудиторию, поскольку демонстрируют безопасность этого типа действия.

Армения также имеет жесткие виртуальные отсылки к прошлому, где эта страна как носительница христианских и прогрессивных ценностей противостоит объединению варварских сил – турков и русских [20]. Этот сюжет (нарратив) просматривается и со стороны Грузии: «Грузинская и армянская «картины» сформировались еще в средние века и лишь подверглись модернизации в новое время, сохранив основной сюжет. В основе сюжета лежит повествование о некоем пограничном рубеже «цивилизованного мира», окруженного и противостоящего варварским силам. Персонажи, декорации, друзья, враги, конкретное наименование «варваров» и другие характеристики могут меняться, но сюжет остается неизменным. Скажем, на сегодня Грузия – это пограничный рубеж «цивилизованного Запада» против «варварской» («недемократической») России и ее агентов: абхазов, осетин, армян и так далее. Армения при том же сюжете – «пограничный рубеж» некоего не дифференцированного на Запад и Россию цивилизованного мира против «варваров» турок».

Интересно, что Украина также в достаточно определенном смысле рубежная страна между Западом и Россией, поэтому основная политическая линия пролегает как раз в борьбе за присоединение к той или другой стороне.

Джеф Гудвин анализировал протесты в Нью-Йорке для понимания их «драматургии», что привело его к формулировке ряда простых правил [21]:

• размер имеет значение – наиболее запоминающиеся протесты и те, которые стремятся освещать массмедиа, являются большими по количеству участников;

• будьте организованными – просто большая толпа не является эффективным видом воздействия;

• место – многие хорошо организованные протесты проходили вне главных институций или иностранных консульств;

• выделяйте себя – следует выделиться на фоне просто прохожих на переполненной улице;

• включайте толпу – удачный протест активирует участие аудитории;

• положите на бумагу – следует раздавать объяснение того, кто протестует, почему, как важно быть включенным;

• управляйте медиа – следует заранее информировать представителей прессы;

• будьте зрелищны – костюмы, привлекающие внимание, свечи на темной площади – все это создает удачную картинку;

• погода важна – мокрый и замерзший протестующий деморализует;

• используйте протест для порождения протеста – любой марш или демонстрация должны быть звеном в большой цепи.

Все это четкие и конкретные правила, где агитационная составляющая выходит за пределы чисто вербальных текстов. Это риторика невербального сообщения, которое нужно донести, используя толпу как способ передачи информации.

Роберт Хелви предлагает набор разработанных правил для взаимоотношений с прессой, среди которых есть следующие [22]:

• не игнорируя остальных, следует выстроить личные отношения с двумя-тремя наиболее интересными журналистами;

• следует подкармливать их информацией, чтобы установить отношения доверия;

• сделайте себя доступным для прессы;

• не создавайте специальные события для медиа;

• информируйте прессу заранее о событиях, которые, вы считаете, будут важными для вас и будут обладать новостной значимостью;

• помните, что на вас будет работать не только отношение прессы к вашим действиям, но и к действиям вашего противника;

• объясняйте контексты, связи, последствия описываемых действий;

• помните, что разные медиа разговаривают с разными аудиториями.

Агитация является важной частью протестной работы, поскольку позволяет достичь следующих целей:

• сделать более слабого игрока более сильным;

• сделать более сильного игрока более слабым.

Информационный ресурс, даже управляемый противоположной стороной, часто является общим ресурсом, поэтому более слабый игрок всегда ищет возможности по его использованию, тем более что он позволяет выполнять все нужные задачи, начиная с рекрутирования новых членов. Массмедиа в этом плане интересны как чужой инструментарий, который одновременно может быть активно использован другой стороной. Сравним, например, использование массмедиа Мартином Лютером Кингом [23]. Сходно ни одно качественное действие оппозиции не оставалось вне освещения официальными СМИ в период до и во время оранжевой революции.

Предлагается разграничивать риторику реакции и риторику изменений [24]. Риторика реакции строится на акцентуации опасности, бессмысленности, отрицательности последствий. Кстати, это типичные и известные всем нам аргументы. Выступать против опасно, и есть риск потерять даже то, что уже имеется сегодня. Нет возможности выигрыша, это просто трата времени и ресурсов. Все это приводит к еще большему ухудшению положения.

Риторика изменений строится на контраргументах. Если риторика реакции базируется на пессимизме, то риторика изменений

– на оптимизме. Каждый из аргументов реакции имеет свое противодействие: опасность – безотлагательность, бессмысленность

– действенность, отрицательные последствия – возможность. В первом случае подчеркивается риск бездействия, задается ощущение срочности. Бездействие в данный момент просто приведет к исчезновению возможности для изменений вообще. Во втором варианте акцент делается на открытых «окнах возможностей». Действие также откроет эти возможности и оставит их открытыми надолго. В третьем случае против негативных последствий работает обещание новых возможностей. Для мобилизации масс нужно постоянно удерживать оптимистический фон, поскольку другая сторона однотипно работает на удержание пессимистического фона.

Протест развивается в информационной и физической сферах, чтобы привести к результату в когнитивной сфере, что необходимо как в случае революции, так и в случае выборов. Протест является элементом стратегии более слабого игрока, выражающего свои претензии к более сильному игроку – государству. Каждая из сторон обладает как своими ресурсами, так и своим собственным инструментарием, без знания которого невозможно ведение политики.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.