Угрозы и псевдоугрозы

Угрозы и псевдоугрозы

Внутренняя трансформация может идти ради большой цели или преодоления большой угрозы. Тогда система естественным образом начинает реагировать, поскольку «раздражитель» явно переходит пороговые величины.

Пример большой цели – строительство БАМа.

Пример большой угрозы – нападение 22 июня 1941 года.

При этом цели и угрозы могут быть как настоящими, так и искусственными, чтобы обеспечить нужный вид трансформации. Пели и угрозы могут создаваться сознательно, чтобы достичь нужных результатов. К примеру, Советский Союз в довоенный период боролся с «врагами народа» даже там, где их не было. Подобная искусственная угроза позволяла (конечно, за счет населения) получать лучшие результаты экономического строительства, что позволило называть такую экономику мобилизационной.

Внутренняя трансформация отвечает на вызовы, как настоящие, так и искусственные, что может быть продемонстрировано следующим образом (см. рис. 40).

Рис. 40. Внутренняя трансформация и ответ на вызовы

Следует также вспомнить примеры по созданию внешней или внутренней угрозы, которая также способна трансформировать внутренние структуры. Генерал Шарль де Голль возвращается к власти с помощью инициации псевдопутча в Алжире в 1958 году, Борис Ельцин возглавляет страну после псевдопутча в августе 1 991 – го. И в том и в другом случае появляется спаситель нации, к которому обращены все взоры. Массовое сознание электризуется и… бросается к ногам.

Дик Моррис пишет о ситуации с де Голлем: «Президенту Франции Рене Коти и Фламлену (премьеру. – Г. П.) было ясно, что выбора, кроме как идти на поклон к де Голлю, у них не остается. В противном случае это сделают за них парашютисты из Алжира. 28 мая Фламлен ушел в отставку. Президент Коти направил послание национальному собранию: «Я обратился к самому прославленному из французов, к тому, кто в мрачнейшие годы нашей истории возглавил борьбу народа за свободу и кто, объединив вокруг себя всю нацию, ради установления республиканского правления с негодованием отбросил саму идею диктатуры» [7. – С. 74].

Псевдоугроза создает напряжение массового сознания, которое разряжается в нужную сторону. То есть когда трансформировать реальность естественным образом нельзя, происходит создание искусственного виртуального аналога проблемы в ином поле (виртуальном, информационном, когнитивном), за которым следует разрешение проблемы уже в поле реальности. Мезенцев назвал этот виртуальный аналог «информационным фантомом» [8].

Таково эмоциональное нагнетание страстей не только в случае псевдопутчей, но и в ситуации выборов, когда также создается ситуация черно-белого выбора, где каждый из двух кандидатов предстает единственно верным спасителем человечества. Причем риторика строится таким образом, чтобы поднять значимость каждого, без его голоса развитие данной страны несомненно остановится (см. рис. 41).

Рис. 41. Искусственно конструируемый переход

В этой искусственной конструкции перехода оказываются задействованными все виды нематериальных пространств: информационного, когнитивного, виртуального. Образуются следующие типы переходов (см. рис. 42).

Рис. 42. Типы переходов

В случае подготовки виртуальность начинает очень сильно коррелировать с реальностью. Идут танки, стоят заводы – все одновременно очень напоминает кино. Кстати, все, кто следил за событиями 11 сентября в живом эфире, подчеркивали ощущение киноэффекта, а не реальности происходящего. Можно представить три основных типа трансформации реальности (см. рис. 43).

Рис. 43. Типы трансформации реальности

В первом случае военные и последующие миротворческие операции серьезным образом трансформируют реальность страны, начиная в последующем удерживать только те ее компоненты, которые оказываются нужными для нового проекта. Например, старые лидеры / элита отодвигаются, новые лидеры / элита выдвигаются на первое место.

Во втором случае разрушается старое виртуальное поле и выстраивается новое, ярким примером чего является перестройка, в рамках которой как раз процесс под названием гласность и отражал процесс виртуальной трансформации. Выстраивается новый набор «сакральных» объектов, старые оттесняются на периферию. На следующем этапе на первое место выходят те, кто разными способами «обслуживает» эти новые сакральные объекты: журналисты рассказывают, писатели повествуют, режиссеры ставят пьесы, а политики легитимизируют эту новую виртуальную действительность. Причем интересно то, что происходит замена одного несуществующего в реальности проекта другим: «коммунизм» был заменен не менее виртуальной «демократией», о преимуществах которой речь шла только в аспекте будущего, которое, кстати, так и осталось нереализованным до конца. Причем за это время слово «демократ», совершив круг, стало вновь носить отрицательный оттенок.

Потемкинский проект можно представить себе как виртуальное строительство, носящее временный характер. Екатерина проехала, ресурсы на удержание виртуальности не подводятся, сцепка «виртуально-реальных» структур разрушается. Иосиф Сталин активно использовал подобные веши в кинематографе, создавая нужный тип виртуальности, за которой должна была следовать по принципу эквивалентности и реальность. Однако переход от реальности к виртуальности носит более законченный характер, чем переход обратного свойства. Реальность переходит в виртуальность почти автоматически, в то время как виртуальность переходит в реальность только при соответствующей ресурсной и организационной поддержке.

Трансформация информационного поля является весьма важным компонентом, поэтому информационная зашита разных видов способствует удержанию системы в заданных параметрах. Любое нарушение информационного поля страны, фирмы и так далее требует соответствующих вариантов «ремонта», что часто именуется словами спин-докторинг, управление информационной повесткой дня, репутационный менеджмент.

Трансформация информационного поля воспринимается не так «болезненно», как трансформация поля реальности, по следующим причинам:

• это в принципе трансформируемое поле, которое в норме также все время подлежит изменениям;

• это нанесение удара по инфраструктурным точкам, которые не так легко считываются для того, чтобы организовывать сопротивление;

• это работа с последствиями, которые на сегодняшний день не видны.

Принятие решений покоится не только на информационной составляющей, не менее важными точками уязвимости является другой компонент массового сознания, который можно обозначить как система желаний. В этом плане кинематограф выступает как определенная машина желаний, поскольку он очень четко формирует этот уровень человеческого мышления. Советский Союз распадается при потере своего собственного видения именно на этом уровне, поскольку все остальное является следствием утери целей. Исчезновение своих целей приводит к замещению их другими. Пели выступают как мотивы последующих вариантов поступков людей.