Глава пятая. Нуминозные гимны

Глава пятая. Нуминозные гимны

(Момент нуминозного III)

Различие только между «рациональным» прославлением божества и прославлением, передающим иррациональное чувство нуминозного, момент «tremendum mysterium», становится заметным при сравнении следующих поэтических произведений.

Геллерт мощно и красочно воспевает «Славу Господню в природе»:

Небеса поют вечную славу,

Звон их множит имя Твое.

Здесь все ясно, рационально, полно веры, вплоть до заключительных строф:

Я — твой творец. Я — мудрость, благо.

Я — Бог порядка и спасенья твоего.

Я есмь! Возлюби меня всей душою

И соучаствуй в милосердии моем.

Гимн этот прекрасен, но «Слава Господня» затронута здесь лишь отчасти. Не хватает момента, который сразу ощущается, стоит нам сравнить этот гимн с гимном о «величии Бога», написанным поколением раньше и принадлежащим Э. Ланге:

Пред Тобою содрогается хор ангелов,

Они опускают глаза и склоняют лики,

Столь страшным предстаешь Ты пред ними —

Об этом звучат их песни.

Тварь содрогается

Перед Твоим присутствием,

Наполняющим весь мир.

И этот внешний облик

Неизменного духа

Есть образ, коим Ты себя скрываешь.

Хвалу тебе вечно поют

Херувимы и Серафимы.

Перед Тобой в благоговении коленопреклоняется

Седая толпа старцев.

Ибо Твои мощь и слава,

Царствие и святыня,

Охватывают меня ужасом.

У Тебя величие,

Которое все превосходит,

И Ты свят, свят, свят.[30]

Здесь сказано больше, чем у Геллерта. Но даже здесь чего-то все-таки недостает. А именно, того, что мы находим в пении серафимов в Jes. 6. Вопреки своему «оцепенению», Ланге составляет десяток длинных строф, а у ангелов — два сжатых стиха. Он непрестанно обращается к Богу на «Ты», а ангелы говорят о Яхве в третьем лице².

Чрезвычайно богата нуминозными гимнами и молитвами литургия Йом Кипура — великого праздника примирения иудеев. В нем часто повторяется «трижды свят» из Jes.6 и содержится чудесная молитва Ubeken ten pachdeka:

«Пусть же придет, JHWH, Бог наш, страх Твой на все творения твои и благоговейная боязнь (emateka!) пред тобою на все, Тобою сотворенное, да страшатся Тебя все творения Твои и сгибаются пред Тобой все существа, и да возжелают они Завета, дабы от чистого сердца вершить волю Твою, насколько мы ее познаем, JHWH, Бог наш, да будет Царствие Твое, власть в руке Твоей и сила Твоей справедливости и имя Твое на всем, что Ты создал».

Или вот такие слова из Qadosch atta:

Свят Ты и страшно (пога) имя Твое. Нет Бога кроме Тебя, как то написано: «И возвышен JHWH Саваоф в суде и священен в правосудии святой Бог».

Действительно, нельзя все время «тыкать» Всевышнему. Св. Тереса обращается к Богу «Ew. Majest?t» («Вашей Милостью»), а французы охотно используют для этого Vous. Очень близко подходит к tremendum mysterium нуминозного Гете, когда 31 декабря 1823 г. говорит Эккерману: «Люди обходятся с ним так, словно непостижимое и невообразимое высшее существо принадлежит к им подобным. Разве иначе они говорили бы: господь бог, боже милостивый, господи, боже мой… Будь им понятно его величие, они бы умолкли, из благоговения не осмелились бы называть его по имени» (Эккерман И. П. Разговоры с Гёте. М., 1981. С. 463–464).

Отзвук этого слышен в великолепных песнопениях «Йигдаль Элохим Хай» и «Адон» («olam»), равно как и во многих частях «Царской короны» Соломона бен Иегуды Гебироля, подобных, например, «Нифлаиму»:

Чудесны дела Твои,

Это познает и знает моя душа

Твои, о Господи, власть и величие,

Блеск, и слава, и награда

Власть Твоя надо всем

Царствие и честь.

Твари небесные и морские показывают, что Ты пребудешь,

Когда они тонут в пустоте.

Твоя это сила, тайна которой Утомляет мысль,

Ибо Ты могущественнее, Чем ее пределы.

Сокровенны мощь, Тайна и первооснова.

Твое — всемогущество и изобилие.

Твое имя, хранимое мужами света,

И сила, удерживающая мир над ничто.

Сокрытое откроется в день судный.

И трон Твой, высящийся над всякой высотой,

И полное тайн обиталище в эфире,

Твое бытие, свет коего пронизывает все живое,

О коем мы говорим, что ткем лишь в его тени.

Или как сказано в Atta nimsssa:

Ты еси!

Ни слух ушей, ни свет очей

Тебя не достигают. Никакие

Как, Почему и Где

Не пристают к тебе как знаки.

Ты еси!

Тайна Твоя сокровенна,

Кто мог бы ее измерить!

Так глубоко, так глубоко —

Кто мог бы ее найти![31]