1.6. Русская усадьба: палисадник, мезонин, сарай

1.6. Русская усадьба: палисадник, мезонин, сарай

На особый характер близости нашей среды обитания с богоданной природой влияло и дерево, излюбленный русский строительный материал. Не позднее, чем в ХVI веке появляются каменные постройки с верхним деревянным этажом (они могли быть и раньше). Первоначально в полукаменных домах жили очень состоятельные люди, начиная с Государя, бояр и богатейших купцов. В каменных помещениях первоначально размещались либо парадные помещения, либо защищенные от пожара кладовые, а жить даже самые богатые и знатные предпочитали в деревянных. Любопытно, что эта традиция пожила до нашего века в мещанских полукаменных домах. Причем в нижнем кирпичном этаже устраивали лавку или сдавали этаж внаймы. Семья же хозяина жила наверху в деревянном.

В допетровской Руси разница между жилищем мужика и барина, посадского и Государя была лишь количественной, но все они основывались на общих принципах, и художественных, и функциональных. Свободолюбие и уверенность в себе русского горожанина, домохозяина видны в устойчивости вкусов, незыблемости национальной эстетики. Для нашего открытого города с широкими улицами характерны связанные с природой композиции. Лестницы с площадками-рундуками, лоджии, галереи. Городской дом – в два-три этажа, а зажиточный еще имеет «вышку» или «терем», с которого можно обозреть пейзаж. Старые палаты – каменные дома зажиточных горожан ХVII века не сохранили верхних деревянных этажей, но и дома ХIХ река часто имеют мезонин, а это та же светелка, вышка, терем. Богатые дома, «полудворцы», нередко имели бельведер, с которого открывался вид на много километров вокруг.

Сегодня в остатках московского Замоскворечья или Заяузья еще можно видеть старорусские дома: дом победнее – одноэтажный с мезонином, побогаче – двухэтажный с мезонином. Чем богаче усадьба, тем больше было возможностей для выражения эстетического и бытового идеала русского человека.

В Кремле есть Теремной дворец московских царей 1630-х годов. Там наверху – палата с большими окнами, окруженная открытой галереей, чтобы в хорошую погоду Государь мог пригласить гостей прогуляться, а в дурную – полюбоваться видом из этих окон. Это был первый в русской истории пятиэтажный сплошь каменный дворец. Из теремка, верхней палаты Теремного дворца, открывалась панорама Замоскворечья, южного полукольца монастырей и дворца в Коломенском.

Под стать царскому Теремному дворцу были палаты Строгановых на Вшивой горке, над Котельнической набережной, рядом о позднейшим домом Тутолмина. Из их верхних деревянных этажей открывались виды на Замоскворечье, Кремль и Лефортово.

Живописность и связь с природой хорошо видны в сохранившихся в Москве богатых усадебных комплексах: Аверкия Кириллова на Берсеньевской набережной, Крутицком подворье, палатах Юсуповых в Харитоньевском переулке. В конце ХVII века таких усадеб, с палатами, окруженными несколькими дворами, парадными и хозяйственными, со множеством служебных построек, часто с церковью, связанной с домом галереей-переходом, в Москве было несколько десятков.

Русская городская среда обитания сопротивлялась регулярности. Когда появилось требование строить дома по красной линии улицы, русский домовладелец начал отгораживаться крошечной полоской полурукотворной природы – между фасадом и тротуаром завел палисадник. И давно забытое «правило прозора» продолжало действовать: мы почти не видим улиц, кроме Петербурга, где старая застройка образует непрерывный фасад.

Россия долго сопротивлялась классицизму. Его пропагандировала Екатерина II, однако классицизм оставался в ХVIII веке казенным стилем и стилем дворянской усадьбы. Классицизм был по-настоящему принят нашими соотечественниками лишь в начале XIX века, когда он обрусел, стал теплее, уютнее. Классическая архитектура выразила старинную национальную форму, которая звалась вышкой, затем теремом, потом светлицей, в мезонине. Только в России колонный портик превратился в террасу для чаепития. Все то же неизбывное стремление к связи дома с пейзажем. И, разумеется, каждый дом имел надворные постройки, необходимые любой нормальной самостоятельной семье, и заросший травой двор. Было где и скотину поселить, и добро хранить, и детям играть.

Еще в начале нашего века большинство русских горожан жили в своих домах. Как тут не вспомнить Пушкина: «В России нет человека, который не имел своего собственного жилища. Нищий, уходя скитаться по миру, оставляет свою избу. Этого нет в чужих краях. Иметь корову везде в Европе есть знак роскоши; у нас не иметь коровы есть знак ужасной бедности».

В нашем климате жить в деревянном доме было гигиеничнее, особенно зимой, да и дров на отопление требовалось меньше, чем в кирпичном. Сплошь деревянные русские города страдали от пожаров, но поразительно быстро отстраивались. Леса было много, и всегда можно было купить готовый срубовой дом, которые рубились плотниками на продажу и перевозились разобранными на бревна. После покупки, уже на постоянном месте, такой дом собирался за несколько дней.