Работа

Работа

Секрет нашего психического устройства состоит в следующем: мы не должны работать… Мы не можем не работать. Мечтая об отдыхе, о прекращении всяких трудов и занятий, о том, чтобы «взять так, и ничего не делать», – мы мечтаем о собственной трагедии, полагая это мечтою о счастье. В нас сокрыта гигантская энергия, за непрерывное производство которой отвечает наш инстинкт самосохранения, мы же вынуждены отвечать за ее непрерывное расходование. Наши предки решали сложнейшую задачу – задачу выживания слабого и уязвимого существа в чудовищных условиях «доисторической» жизни. Теперь, когда эта проблема решена, а мы целиком и полностью освобождены от необходимости борьбы за выживание (наше физическое выживание социальными институтами гарантировано настолько, насколько это вообще возможно), эта баснословная – в прямом смысле этого слова – гигантская энергия остается невостребованной.

Впрочем, недолго ей – этой энергии – оставаться невостребованной. Если мы не находим ей достойного применения, она сама отыскивает для себя способы «траты». Большая ее часть, конечно, наматывает круги по нейронным сетям центральной нервной системы, составляя нашу психическую активность; но чуть здесь передозируешь – и возникают сбои, заторы, плотины, на которые излишки нашей энергии набрасываются как голодные псы на парное мясо, набрасываются, с тем чтобы превратить эти заторы в то, что именуется у нас «психологическими проблемами». И так мы невротизируемся, так мы превращаемся в инвалидов, оказываясь посредством наших неврозов «людьми с ограниченными возможностями», причем ограниченными в самом пикантном и труднопроходимом месте – в голове.

Если подобная участь нас не устраивает, то других вариантов нет: мы должны искать работу. Под «работой», разумеется, я понимаю здесь не «общественно – полезный труд» и не использование прав, даруемых нам «трудовым законодательством». Под «работой» я понимаю здесь занятость чем-то, что нас по – настоящему увлекает, т. е. тянет нас само, зацепляет и тянет. Ошибкой было бы думать, что нам следует взвалить на свои плечи какое-то «дело», которое мы будем вынуждены тянуть как ослы, запряженные в арбу. Это «дело» само должно стать вьючным животным, тянущим за собой наше существо.

Жизнь (в самом широком смысле – все происходящее) – это такая штука, которую совершенно не нужно тянуть за лямку, хотя многие из нас привыкли думать, что мы обязательно должны именно тянуть эту массу, как будто бы вся она встанет, стоит нам хотя бы и на короткое время отлучиться. Конечно, если рассудить здраво, если представить себе, что ты отлучаешься не «на время», а навсегда, то подобное нахальство тебя оставляет. Ты понимаешь, что жизнь будет крутиться и вертеться, что она, как «все происходящее», будет продолжаться и после того, как тебя не станет, а потому временная отлучка сейчас не является катастрофой.

Однако же нам нужна эта наша «лямка», но не для того, чтобы тянуть, а для того, чтобы мы могли двигаться, совершая попутно так необходимую нам трату. Человека иногда называют «играющим существом», но мы же, сознаемся себе в этом, совсем разучились играть, мы потеряли ощущение игры, игрового момента. Почему? Да потому, что мы перестали чувствовать взаимодействие себя и жизни – этого «всего происходящего»; мы решили, что жизнь – это то, что мы должны тянуть, так, словно бы она – это некая мертвая масса, в которую мы «вдуваем жизнь». И нет ничего странного в том, что мы перестали чувствовать взаимодействие себя и жизни, а играть с самим собой – это как-то глупо. Короче говоря, нас подвели наше самомнение и наша серьезность…

Работу, которую мы делаем, должна быть; но она должна быть «нашей игрой», и в этой «игре» нам следует взять на себя роль прицепа, а не локомотива: это она должна тянуть нас (а не мы ее), вырывая наше существо из омута заторов, в которые мы неизбежно попадаем по причинам, определенным нашим собственным устройством. Впрочем, здесь важен один нюанс – «неблагородная» роль «прицепа» не должна нас смущать, напротив, она должна занимать нас и тешить. Это замечательно – быть «прицепом жизни»: видеть любопытное, чувствовать свое любопытство и двигаться в соответствии со своим любопытством.

Мы необычайно одаренные существа, к сожалению, правда, наша одаренность, вследствие перенаселения планеты Земля, практически никому не нужна. Ну и пусть, ведь то, что мы делаем, мы делаем не для них (кого-то), а для себя – нам нужна эта занятость, чтобы потратить огромные избытки своей жизненной силы, нам необходимо ощущение своей вовлеченности в жизнь, которая потягивает нас за нашу лямку с помощью нашего любопытства; и наконец, это нам самим нужно само это наше любопытство, чтобы все происходящее не было бы нам в тягость, а было бы забавной и милой игрой.

Человек должен работать – это ему нужно.