Часть II. Стратегии

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Часть II. Стратегии

Избегайте фактов

Факты не обладают способностью менять наше мировоззрение. В действительности наоборот… когда дезинформированным людям, особенно приверженцам той или иной политической идеологии, в новых ситуациях предлагались скорректированные факты, они редко меняли свое мнение. Фактически они даже больше начинали держаться за свои убеждения. Факты… не нивелируют дезинформацию. Как недостаточно сильные антибиотики, факты могут даже усилить дезинформацию.

Джо Киохан. Как рикошетят факты (Joe Keohane, How Facts Backfire, 2010)

Люди копают себе когнитивную яму, приучаясь не формулировать убеждения на базе эмпирических данных. Следовательно, убеждения большинства людей не привязаны к реальности.П4 Человеку, не привыкшему ценить роль доказательств в формировании убеждений и подвергать первые тщательной проверке, весьма тяжело последовательно развивать предрасположенность к вере на базе доказательств. А потому факты слабо помогают попытке освободить от иллюзий людей, убеждения которых основаны на вере и которые находятся на стадии, предшествующей стадии размышлений. Если бы люди верили на основании доказательств, они не увязли бы в своем когнитивном болоте.

Когда я учу начинающих уличных эпистемологов тому, как помогать верующим избавляться от недуга и укоренять убеждения в реальности, то сложнее всего бывает объяснить, почему не следует использовать в дискуссии факты и данные, пытаясь освободить верующего от конкретных религиозных догм. Многие разумные, думающие люди полагают, что по каким-то невероятным, непостижимым причинам верующие не понимают, что их убеждения не основаны на надежных доказательствах и что если предоставить им таковые, то в тот же миг они исцелятся. Это не так. Помните: основная цель вмешательства – это изменение способа формирования убеждений, а не самих убеждений; отсюда и термин «эпистемолог». Приведение в дискуссии фактов означает неверное понимание проблемы: проблема с эпистемологиями, которые используют люди, а не с выводами, которых они придерживаются.П5

Бесполезность попыток переубедить верующего путем предоставления фактов особенно очевидна на примере дискуссий с фундаменталистами и людьми, страдающими от тяжелых доксастических патологий. Например, если фундаменталисты верят, что Земле 4000 лет, нет абсолютно никаких данных, фактов и доказательств, которые можно было бы им предъявить и тем самым открыть им глаза на ошибочность убеждения.П6 Убеждение, что Земле 4000 лет, основывается на другом убеждении. Таким образом, человек верит не в отдельное убеждение, а в целую поддерживающую систему убеждений, например Библию. Поддерживающая система убеждений – это почва, в которую «сажают» убеждения индивида. Потом они пускают в ней корни.

Использование фактов непродуктивно еще и потому, что ведет к дискуссии о том, какие доказательства можно называть надежными.П7 Это обоснованный и важный вопрос, но не часто встречающийся в контексте вмешательств, проводимых уличными эпистемологами.

Почти все верующие страдают острой формой предвзятости подтверждения: они начинают с главного убеждения, а затем возвращаются к конкретным убеждениям. Например, если человек начинает с веры в Христа как в божество, любое обсуждение доказательств – гробниц, свидетелей и т.д. – будет бесполезным. Никакие противоречивые факты, приведенные в ходе дискуссии, не будут достаточными для изменения убеждения.

Наоборот, противоречивые факты будут расценены как аномальные, оскорбительные, неважные, абсурдные или весьма невероятные.

Каждый религиозный апологет эпистемически ослаблен экстремальной формой предвзятости подтверждения.П8, П9 Гэри Хабермас – яркий пример этого когнитивного недуга. Хабермас (Habermas, 1996, 2004) утверждает, будто верит (и я думаю, он и в самом деле верит), что доказательств того, что Иисус был исторической личностью и совершал приписываемые ему чудеса, достаточно (Habermas, 1997), как и доказательств того, что он воскрес из мертвых. Когда Хабермасу предъявляют основные, элементарные возражения (люди солгали, кто-то ограбил гробницу, свидетели ненадежны), он берет наиболее далекую от логики возможность и превращает ее не просто в вероятность, а в действительность. Он поступает так, поскольку исходит из основного убеждения: происхождение Христа было божественным, а библейские тексты – подлинные, а затем без проблем изгоняет логику и рациональность из своих убеждений. Он начинает с основной религиозной идеи, а потом, отматывая пленку назад, добивается того, что все его убеждения становятся абсолютно осмысленными для него и для всех остальных разделяющих религиозную идею.

Другой пример предвзятости подтверждения – когда кто-то говорит пастору, что сомневается в своей вере. Пастор, в свою очередь, советует почитать Библию и помолиться. Иными словами, он просит начать с веры и посмотреть, что из этого выйдет. Обычно вера укрепляется. Аналогичный совет дается мусульманам: у них существует духовная практика «зикр», которая используется для сохранения имени Аллаха в сердце. Мусульмане достигают этого за счет постоянного повторения одной фразы, такой как «Аллах акбар» (Аллах велик), «Субханаллах» (хвала Аллаху) или других, для усиления поклонения богу.

Доксастическая замкнутость почти всегда оказывается результатом действия факторов, которые не зависят от доказательной базы. Поэтому вам следует избегать фактов, данных, метафизики и доказательств в дискуссиях с теми, кто страдает от основанной на вере доксастической замкнутости. Это не ускорит процесс излечения. Это не поможет «пациентам» отказаться от своей веры. Поможет только ваша концентрация на эпистемологии и использование техник, описываемых в этой и в следующей главе (сократовский диалог).

Структура религиозных убеждений: цельтесь в основы

Французский философ Жак Деррида, творчеству которого придают слишком большое значение, известен своим высказыванием о том, что прежде чем разрушить традицию, необходимо ее понять. Аналогичным образом, прежде чем помочь кому-то отказаться от ложных религиозных убеждений, вы должны – и это важно – понять структуру убеждения в контексте эпистемологического вмешательства.

В философии выделяют две основные школы, имеющие отношение к обоснованности веры: когерентизм и фундаментализм. Когерентисты считают мнение обоснованным, если оно согласуется с другими утверждениями в рамках одной системы мнений. Например, вспомните фильм «Матрица». Согласно когерентизму, если вы в матрице, то обоснованно верите в то, что то, что кажется столом, является им на самом деле, поскольку другие ориентиры указывают на то, что стол – это стол.

Фундаменталисты доказывают, что конкретные мнения обоснованны, если они выведены из других мнений. Декарт – хороший пример фундаменталиста. Он отталкивается от того, что он существует, это мнение составляет основу для других мнений: «Я мыслю, следовательно, я существую». На базе этого утверждения Декарт вводит дополнительные утверждения. Например, установив надежность своих ощущений, он говорит о точности восприятия мира: когда он воспринимает нечто ясно и отчетливо, то это не обман. Декарт и другие фундаменталисты познают мир, основывая свои утверждения на фундаментальных и зачастую минимальных утверждениях.

Когерентизм не работает в условиях вмешательства в веру, поскольку артефакты в эпистемологической картине человека (древние тексты, чувства, переживания) служат подтверждением друг для друга. Например, «пациенты» будут настаивать: их собственный опыт подтверждает, что книга Урантии истинна и что их чувства также служат подтверждающим доказательством. Таким образом, каждый артефакт обоснован другими артефактами, но не получает подтверждений от внешних источников. В рамках когерентной системы все логично – точно так же, как и в матрице.

Уличным эпистемологам следует использовать фундаменталистскую парадигму при разрушении чьей-либо веры.

Фундаментализм и здания

Иногда полезно представить себе структуру убеждений с архитектурной точки зрения. Система убеждений напоминает большое здание. Его фундамент образуют фундаменталистские убеждения, на которых держится все сооружение. Есть вторичные и третичные убеждения, они, как строительные леса для структуры, придают ей целостность и связность, но несущественны для ее опоры.

Чтобы снести здание, начинайте с основания. Уберите поддерживающую балку, и вся структура рухнет. Вера – это фундамент. На вере держится вся структура убеждений. Сокрушите веру – и сооружение упадет.

Нацеливайтесь на веру, а не на религию: вера – это фундамент

Именно здесь расходятся мои дороги с Четырьмя всадниками, которые неутомимо занимаются уничтожением религии. И, вне всяких сомнений, они очень успешно демонстрируют мошенническую природу и опасность религии. Я полагаю, что нам здесь и сейчас следует сосредоточиться на атаке веры. Ослабляя веру, мы можем одновременно разрушить все религии, но гораздо проще помочь человеку избавиться от веры, чем отделить его от религиозной общины. Ваши вмешательства должны быть нацелены на веру, не на религию.

Моя личная и профессиональная цель, помимо прочих, равно как и цель данной книги, – увеличить количество уличных эпистемологов. Для этого я предлагаю простые в использовании приемы, которые помогают людям отойти от веры, начать использовать рациональное мышление и создать предпосылки для осознанной жизни. Самое большое препятствие к рациональной жизни – вера. Когда вера уходит, построенные на ней и вокруг нее сооружения рушатся.

Религия – это социальный феномен (H?fele & Laqu?, 2011, p. 75; Moberg, 1962). Религиозные структуры (церкви, мечети, синагоги, храмы) – это места, где люди собираются в общины ради дружбы, любви, доверия, чтобы заниматься интересными, важными и дающими удовлетворение делами, которые они воспринимают как продуктивные или дарующие утешение. Другие важные социальные явления – это отмечаемые общиной главные жизненные даты: рождение, совершеннолетие, брак, смерть. В церкви, например, многие заводят новых друзей, играют в бинго в нерелигиозных помещениях, в спортивные командные игры, поют песни с друзьями и незнакомыми людьми, назначают свидания и т.д. Большинство верующих воспринимает свою религиозную жизнь именно так – как общинные и социальные события, привносящие в их жизнь смысл, цель и радость (Argyle, 2000, p. 111).

Нападки на религию часто воспринимаются как нападки на друзей, семьи, общины и взаимоотношения. Поэтому нападки на религию могут ожесточить людей и затруднить их отказ от веры.

Один из моих студентов спросил меня, можно ли мыслить разумно и посещать церковь. Я ответил: «Можно ли мыслить разумно и петь песни? Читать стихи? Играть в игры? Читать древние тексты? Конечно. Человек может делать все это и мыслить разумно». Религия необязательно является непреодолимым барьером к рациональному мышлению. Проблема не в том, что люди читают древние тексты. Я читаю Шекспира с сыном. Однако я не считаю, что Яго, Гамлет и Лир были историческими фигурами. Я не черпаю нравственные посылы из пьес Шекспира. У меня нет желания убивать людей, которые интерпретируют пьесы Шекспира иначе, чем я. Принимая решение у избирательной урны, я не вспоминаю Отелло.

Нацеливайтесь на веру, а не на Бога: вера – это фундамент

Попытки разубедить людей в вере в Бога (метафизический вывод на основе ошибочной эпистемологии) могут быть интересными, забавными, приятными, но они не настолько эффективны, как попытки разубедить людей в вере. Попытки разубедить людей в их вере в Бога (или богов) свидетельствуют о неправильной интерпретации проблемы. Бог – это вывод, к которому человек приходит в результате ошибочного процесса размышлений (и под влиянием социального и культурного давления). Ошибочный процесс размышлений – проблема – это вера.

Постулат о воображаемых метафизических сущностях – это следствие более глубокой эпистемологической проблемы. Вера в Бога (богов) не проблема. Вера без доказательств – вот в чем проблема. Необоснованная железобетонная уверенность – это проблема. Эпистемологическая самонадеянность, выдающая себя за смиренность, – это проблема. Вера – это проблема. Убежденность в существовании вымышленной метафизической сущности – Бога – это симптом серьезной недостаточности оценочного и критического мышления, который поддерживается в первую очередь верой, а также социальными и культурными элементами и институтами, благоприятствующими вере. Вера в Бога – это только одно из следствий ложной эпистемологии, с социальными и культурными механизмами, которые поддерживают эту метафизическую веру и препятствуют эпистемологическим задачам.

Ошибочная эпистемология, по меньшей мере частично, объясняет веру людей в Бога. Ошибочная эпистемология вносит свой вклад в существование религиозных институтов, которые, в свою очередь, сохраняют, подпитывают и поддерживают одну из основных причин их существования – веру. Теизм и атеизм – недавние течения, возникшие, когда мир доисторических обрядов пал после изобретения письменности и появления мыслительных традиций, включая традиции веры и скептицизма. Вера – это не причина религии (Brutus, 2012). Вера – это идея, присутствующая во многих религиозных традициях. Скептицизм – это идея, присутствующая в противоположных традициях. Вера и скептицизм возникли одновременно.

Когда делается попытка разубедить людей в вере в Бога, дискуссия обычно идет по контрпродуктивной модели. Это ошибочная стратегия, которая не только не поможет людям избавиться от иллюзий, но и будет способствовать более сильной доксастической замкнутости, сделает их более опытными спорщиками и, следовательно, более способными к рационализации плохих идей. Нацеливаясь на веру в Бога, вы рискуете смоделировать неправильное поведение – поведение доксастически замкнутого человека с закрытой системой мнений и убеждений и неспособностью пересматривать свои убеждения. Это не тот вид поведения, который уличный эпистемолог должен моделировать, чтобы вызывать изменения в поведении. Вы должны моделировать доксастическую открытость – готовность менять мнения и пересматривать убеждения.

Ваше намерение разубедить в вере в Бога может быть воспринято как воинствующая позиция по отношению к непостижимым вещам, а ваш метафизический экстремизм – так вашу позицию воспримут верующие – еще больше укрепит их в основанных на вере иллюзиях. Избегайте этой ловушки в своих вмешательствах, нацеливаясь не на Бога, а на веру.

Если выдолжныосвободить человека от веры в Бога…

Многие читатели проигнорируют мое предложение целиться не в Бога, а в веру (эпистемологию). Людям нравится дискутировать о существовании Бога, и это понятно, потому что такой предмет разговора очевиден, как огромный центр мишени, мимо которого сложно промахнуться. Цель уличного эпистемолога – не попасть в яблочко, а разрушить саму мишень и все вокруг нее. Честолюбивые уличные эпистемологи не обладают терпением или просто хотят насладиться прениями.

Но если вы хотите разубедить человека в вере в Бога, очень важно пересмотреть свои цели, потому что победы не будет. В лучшем случае ваш собеседник несколько разуверится в существовании Бога. Таким образом, зная, что к моему совету не прислушаются, я коротко изложу одну общую стратегию для подрыва уверенности в существовании Бога.

Дискутируя о существовании Бога, используйте следующие критерии победы. Победой будет снижение вероятности существования Бога по шкале Докинза, где 1.0 – это абсолютная вера в Бога, а 7.0. – абсолютная уверенность, что Бога нет. Например, если вера в Бога у кого-либо составляет 1.0, вы можете попытаться передвинуть его на 1.1. или даже на 2.0 (Можно попытаться помочь кому-либо достичь цифры 6.0, т.е. уверенности в том, что существование Бога крайне маловероятно, но это слишком честолюбивый план.)

В самом начале вмешательства попросите собеседника отметить его место на шкале Докинза. В конце интервенции снова осведомитесь, на какой цифре он находится теперь. Так вы сможете определить эффективность вашего вмешательства. Вы поймете, какие приемы работают, а какие – нет, и в зависимости от этого измените свой подход. Если вам удалось посеять сомнения и даже передвинуть человека на 0.1 по шкале Докинза, рассматривайте это как весомый вклад в его интеллектуальную жизнь. (Начав мыслить яснее и узнав, как следует правильно размышлять, человек станет менее уверенным в собственных выводах. Таким образом, его уверенность в правильности убеждений получит более низкие значения.)

Надежной стратегией для перемещения вашего собеседника по шкале Докинза ближе к неверию (и об этом я все время твержу в данной книге) будет сфокусироваться на эпистемологии, а в редких случаях – добавить к дискуссии обсуждение метафизических вопросов. Это даже более важно в дискуссиях о Боге – метафизической сущности.

Другими словами, сосредоточьтесь на том, чтобы подорвать уверенность человека в его эпистемологии (в том, как именно он приходит к выводу о том, что действительно знает то, что знает), а не в метафизике (существовании сверхъестественной сущности).П10 Вместо того чтобы рассуждать о существовании метафизических сущностей, которое нельзя подтвердить или опровергнуть, направьте дискуссию на то, откуда человек знает, что эти сущности на самом деле есть. (Это предупредит также одно из часто встречающихся возражений со стороны необразованных простых верующих: «Вы не можете доказать, что это неправда».)

Разбивайте каждое эпистемологическое заявление по отдельности. Например: «Я чувствую Бога в своем сердце» или «Миллиарды людей верят в Бога». Не переходите к другому утверждению, пока «пациент» не признает, что этого конкретного утверждения недостаточно для обоснования веры в Бога.

Опять же, всегда имеет смысл нацеливаться на веру как таковую, а не на Бога.

Разделяйте веру и нравственность

Очень важно подорвать ценность мнения, будто есть что-то замечательное в самом акте веры или вероисповедании. Нет ничего добродетельного в том, чтобы притворяться, будто знаешь то, чего не знаешь, а верование преподносить как утверждение. Нет ничего замечательного в том, чтобы иметь определенные воззрения – даже в убеждении, что любые мнения должны формироваться на основании доказательств. То, что вы в своих убеждениях опираетесь на доказательства и действуете соответственным образом, не делает вас лучше. Просто повышается вероятность того, что ваши убеждения окажутся истинными и снижается вероятность того, что они будут ошибочными.П11 Аналогичным образом, если кто-то не основывается в своих убеждениях на доказательствах, это не делает его плохим человеком. Аристотель проводил различие между моральной добродетелью и интеллектуальной добродетелью. Работа, направленная на развитие надежной эпистемологии, – это шаг к умственной добродетели.

Уличные эпистемологи должны усердно пытаться отстраниться от идеи, что акт веры, упорство, с которым человек ее придерживается, и эпистемологическая система, к которой человек присоединяется, – это нравственные добродетели. Деннет называет это «верой в веру» (идея, что люди верят потому, что должны во что-то верить) и много пишет об этом в своих работах «Проповедники, которые не верят» (Preachers Who Are Not Believers) и «Рассеивая чары» (Breaking the Spell) (Dennett & LaScola, 2010; Dennett, 2007). Убежденность в том, что вера – это добродетель и что человек должен верить, – основные препятствия на пути освобождения человека от его веры.

Вера крепко связана с нравственной основой. Многие люди, даже неверующие, придерживаются ошибочного мнения, будто вера – это добродетель. Воспринимаемая взаимосвязь между верой и нравственностью должна быть разрушена. Нацеленные на веру вмешательства должны разрывать нить, связывающую веру и нравственность.

Одна из ваших терапевтических целей как уличного эпистемолога заключается в изменении восприятия веры как нравственной добродетели (и идеи, будто вера в некое утверждение делает человека хорошим) на восприятие веры как ненадежного процесса мышления. То есть мы меняем отношение к вере как к чему-то такому, к чему нравственно следует стремиться, на отношение к ней как к ложной эпистемологии.

Нет единственно верного способа отделить веру от нравственности в умах верующих. Важно учитывать индивидуальную ситуацию и понимать причины, по которым «пациент» верит в связанные с верой утверждения. Я перепробовал много стратегий, и все – с различным успехом. Ниже я перечисляю те способы разрыва связи между верой и добродетелью, которые предпочитаю сам.

• Я переопределяю веру как «притворство в том, будто знаешь вещи, которых на самом деле не знаешь». Хотя значительная часть дискуссий крутится вокруг значения слова «вера», я считаю вмешательства с использованием этой стратегии удивительно продуктивными. Также эта стратегия позволяет в дальнейшем разделить понятия веры и надежды.

• Я открыто утверждаю, что наличие веры не делает человека нравственным, а ее отсутствие не делает его безнравственным. Обычно я привожу в пример хорошо известных атеистов, которых большинство считает высоконравственными людьми: Билла Гейтса (он жертвует огромные суммы на благотворительность) и Пэта Тиллмана (он был многообещающим игроком в американский футбол, но оставил карьеру и отдал жизнь за свою страну). Затем я прошу собеседников привести примеры верующих, которых нельзя назвать образцом для подражания в плане морали.П12, П13

Многие люди никогда не задумывались о том, что вера не связана с нравственностью, поэтому прямое заявление об этом может вызвать «шок и трепет» у части верующих. Когда я провожу вмешательство с человеком, который понимает, что вера может не быть добродетелью, но не может разорвать ассоциацию между ними, я обычно возвращаю разговор к определению слова «вера» и к вере как к эпистемологии.

Ускоренные методы

Когда времени не хватает и я не могу в полной мере применить при вмешательстве сократовский метод (например, в очереди в кассу супермаркета), я использую два эффективных диалектических кратких метода.

Во-первых, я спрашиваю: «Что необходимо, чтобы вы признали вашу веру [в Х] ошибочной?»П14 Я не утверждаю, будто верования собеседника некорректны, я только спрашиваю его, при каких условиях его вера будет ложной.

Очень важно внимательно выслушать ответные размышления. Иногда простой вопрос может привести к доксастической открытости, особенно тех, кто ранее не слишком задумывался о своей вере. Если «пациент» спрашивает меня, какие условия нужны, чтобы я поверил, я отвечаю так: «Прекрасный вопрос. Сначала я хотел бы услышать, что думаете вы, прежде чем я расскажу вам, какие условия необходимы для того, чтобы я стал верующим». Это подкрепляющее высказывание, в котором я повторяю вопрос. Оно также приглашает к ответу.

После ответа я благодарю собеседника. Если он спрашивает меня, что могло бы обратить меня в веру, я использую один из вариантов ответа американского физика Лоуренса Краусса, который тот дал Уильяму Лейну Крейгу. Если бы я вышел вечером на улицу, а из звезд составились слова: «Я Бог, я говорю с тобой, поверь в меня!» и все люди на Земле видели бы эту надпись на своем родном языке, то это было бы впечатляюще (но все-таки не столь убедительно, так как восприятие может оказаться иллюзорным).П15

Во-вторых, я спрашиваю: «Как вы разграничиваете свою веру и иллюзию? Есть незыблемые доказательства, что множество людей всем сердцем верит в божественное происхождение японского императора и в откровения Мухаммеда, описанные в Коране. Откуда вы знаете, что ваша вера – это не заблуждение?»

Этот короткий вопрос наиболее эффективен, если использовать конкретные религиозные догмы, особенно когда человек говорит, что верит всем сердцем. Простое приглашение к размышлению о том, не являются ли основные убеждения человека иллюзией, может помочь распознать их как иллюзию.

По моему опыту, мало кто прямо отвечает на вопрос о том, откуда он знает, что его вера – это не иллюзия. (В случае основанных на вере убеждений я не уверен, что ответ существует, поскольку такие люди действительно страдают от иллюзий.) Вместо этого люди, как правило, отвечают честно и без отрицательных эмоций: «А откуда вы знаете, что ваши убеждения – это не бред? Откуда вы знаете, что не заблуждаетесь?» На это я отвечаю следующим образом: «Любое из моих убеждений может быть ошибочным. Разница между неверной интерпретацией реальности и пребыванием в иллюзии заключается в готовности пересмотреть свои убеждения. Если я честно готов пересмотреть свои взгляды, я меньше склонен полагать, что они являются иллюзорными. А вы готовы пересмотреть свое мнение касательно [вставить нужное]?» Важно облечь эту мысль в форму вопроса, поскольку она ненавязчиво поддерживает идею, что человек заблуждается, но не указывает на это прямо.

Мотивационное консультирование

Есть множество специальной литературы, посвященной эффективным терапевтическим методикам работы с больными диабетом, алкоголиками, наркоманами, азартными игроками и т.д. Цель этих подходов – помочь консультирующему вызвать у клиентов изменения поведения.

Один из самых эффективных подходов – мотивационное консультирование (Motivational Interviewing (MI), Miller & Rollnick, 2002). Я не буду подробно рассматривать здесь этот метод, но есть несколько основных принципов, которые могут помочь уличному эпистемологу при проведении диалектического вмешательства:

• создавайте отношения без элемента состязания;

• помогайте клиентам изменить образ мышления и понять, чего можно достичь в результате изменений;

• «разговаривайте с людьми на их языке»П17 и не форсируйте изменения;

• выражайте эмпатию;

• будьте стойкими;

• прислушивайтесь к внутренним изменениям поведения.

Мотивационное консультирование предназначено для решения социальной проблемы в лечении алкоголиков и лиц, злоупотребляющих другими психоактивными веществами. Проблема может возникнуть, например, когда консультант или врач занимает обвинительную, поучающую позицию по отношению к отчаявшемуся индивиду, который нуждается в помощи. Такая поза почти всегда бесполезна и контрпродуктивна и нередко приводит к тому, что отношения между консультантом и пациентом совершенно не складываются.

Пункты из маркированного списка помогут избежать подобных проблем при коммуникации. Также их можно использовать и как более широкие и основополагающие терапевтические принципы. Я очень рекомендую уличным эпистемологам ознакомиться с мотивационным консультированием и сопутствующей литературой, посвященной вмешательствам с верующими.

Не показывайте разочарования

Неопытные уличные эпистемологи часто нетерпеливы, а потом легко разочаровываются: «Почему он не видит, что его воззрения нелепы?» (Szimhart, 2009). Поймите с самого начала: нереалистично ожидать, что «пациент» перестанет притворяться, будто знает то, чего не знает, сразу после или во время первого вмешательства. Имейте терпение. Результаты вмешательства могут проявиться спустя недели, месяцы или даже годы.

Бесчисленное количество раз люди никак не реагировали – или реагировали отрицательно – на мое первое вмешательство, а потом, годы спустя, благодарили меня, случайно столкнувшись со мной на улице или присылая email. Во время некоторых вмешательств меня называли «сатаной», «пособником дьявола» и говорили мне: «Вы само зло, больной идиот, я ненавижу вас». Те же самые люди потом говорили мне «спасибо» и даже делали подарки. Их грубые реакции не были направлены лично на меня, скорее они были следствием терапии. Когда люди начинают честно задумываться над истинностью своей веры или когда разрушается их болезнетворная гипотеза, то их недовольство направляется на собеседника. Уличные эпистемологи должны быть готовы к гневу, слезам и враждебности. Вы должны стараться обходиться с обороняющимися и обозленными людьми спокойно, сочувственно, любезно и с достоинством.

Есть определенная степень когнитивной непорочности и разумного эпистемологического обмана в том, чтобы пасть жертвой ненадежной эпистемологии. Как дети, рожденные в эпистемологической общине, взрослые в изолированных обществах часто не имеют других возможностей.

Моделируйте такое поведение, которое вы хотите, чтобы сымитировал собеседник. Не разочаровывайтесь и не раздражайтесь. Помощь людям в том, чтобы они перестали притворяться, будто знают то, чего не знают, требует времени, многочисленных вмешательств, поэтому потребуются месяцы и месяцы практики, прежде чем вы станете полностью подготовленным уличным эпистемологом.

Не отрицание, а предварительное размышление

Транстеоретическая модель изменения поведения – это теоретическая модель поведенческих изменений, используемая для управления вмешательствами (DiClemente & Prochaska, 1998; Grimley, Prochaska, Velicer, Blais, & DiClemente, 1994). Уличному эпистемологу также полезно знать стадии изменения и некоторые основные термины.

Согласно этой модели, изменения в поведении проходят несколько стадий:

• предварительное размышление (человек не готов меняться);

• размышление (человек подготавливается к тому, чтобы начать меняться);

• подготовка (человек готов меняться);

• действие (изменение);

• поддержание (сохранение изменения);

• окончание (изменение завершено).

Первая стадия, предшествующая изменениям, называется «предварительное размышление». Чем-то оно напоминает доксастическую замкнутость: верующие не считают, что им нужно что-то менять, поскольку не понимают, что у них есть проблема.П18 Предварительное размышление означает, что человек находится на стадии до начала размышлений, но это не означает, что он находится в отрицании.

С одной стороны, мой опыт показывает: многие люди, полагающие, что верят «умеренно», находятся на стадии предварительного размышления. Кроме того, я пришел к выводу, что фундаменталисты, с другой стороны, много думали над своей верой и своими убеждениями, и эта модель не полностью к ним применима, скорее они страдают от еще не классифицированного когнитивного нарушения.

Стадия размышления означает, что люди видят необходимость изменений, но не считают, что они возможны, или думают над тем, могут ли измениться, но не уверены в этом. Другие стадии менее важны для уличного эпистемолога, так как в своей работе он больше фокусируется на том, чтобы помочь людям перейти от стадии предварительного размышления к стадии размышления или от размышления к подготовке.

Первое, что вы должны сделать, проводя вмешательство, – определить, на какой стадии изменения находится человек. Нет четкой формулы, по которой это можно сделать, но, скорее всего, первые минуты разговора будут показательными. Затем вы можете, используя терминологию из литературы по зависимостям и здоровью, начать «говорить с ним на его языке» (Blume, Schmaling, & Marlatt, 2000, р. 379–384). Находится субъект на стадии предварительного размышления или размышления, готов ли он что-либо делать? Со временем вы сможете диагностировать стадию более точно и адаптировать вмешательство в зависимости от стадии изменения человека.

Наконец, я считаю использование терминов «предварительное размышление» и «размышление» политически корректным и полезным способом избежать негативного слова «отрицание», которое вызывает чувство безысходности. Уличные эпистемологи – вестники надежды. Люди, притворяющиеся, будто знают то, чего не знают, небезнадежны, они находятся на стадии, предшествующей надежде.П19

Избегайте политики

Политические вопросы легко проникают в любое вмешательство. В данный конкретный момент американской истории многие люди, называющие себя атеистами, являются демократами, в то время как верующие чаще симпатизируют республиканцам (Coffey, 2009; CNN, 2008; Miller, 2006). Не дайте этому факту отразиться на проводимых вами вмешательствах. По возможности избегайте говорить о политике.

Уличную эпистемологию лучше не портить тем багажом, который неизбежно сопровождает политические вопросы. Привнесение политики во вмешательство уводит дискуссию в сторону, а она должна быть о вере.

Также, судя по моему опыту, многие «пациенты» считают, что нападки на веру имеют политическую подоплеку. Например, они полагают, будто нападки на запрет абортов косвенно направлен против веры, поэтому занимают оборонительную позицию, снижающую эффективность помощи. Не затрагивайте такие темы, как аборты, однополые браки, молитвы в школах, исследования стволовых клеток, порнография, контрацепция и т.д. Часто мнения «пациентов» по этим вопросам обусловлены ложной эпистемологией – верой. Подорвите веру – и вы одновременно подорвете все основанные на ней умозаключения.

Разное

Ниже я даю различные советы и рекомендации, которые могут помочь начинающему уличному эпистемологу в проведении вмешательств.

• На взаимоотношениях строится не только проповедование Евангелия (так называемый «Relationship Evangelism»), на них строится и уличная эпистемология (Anderson, 2010; Chambers, 2009). Не забывайте, что ваши отношения с субъектом будут определять успех или неудачу вмешательства.

• По возможности установите связь с «пациентом», поделившись общим опытом. Например, если вы принадлежали к тому же вероисповеданию, что и собеседник, расскажите ему о том, что придерживались таких же убеждений.

• В течение всего вмешательства не забывайте о своих целях. Не дайте политике или метафизике увести разговор в сторону; помощь должна быть сосредоточена на эпистемологии.

И наконец

Вам придется подстраивать эти стратегии под собственную индивидуальность и под уникальные обстоятельства вашего «пациента». На то, чтобы научиться эффективно применять эти умения во вмешательствах, потребуется время. Расслабьтесь. Уличная эпистемология – это не соревнование. Со временем вы поймете, какие стратегии у вас работают, а какие – нет.

Наконец, никогда не забывайте, что собеседники ничего не должны вам за то, что вы помогаете им освободиться от веры. Уличный эпистемолог не ищет благодарности за свои усилия.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.