2. УБИЛ СВОЮ ТЕЩУ

2. УБИЛ СВОЮ ТЕЩУ

Фенихель соотносит не только педантизм и бытовую магию, но и увязывает их с садизмом, о чем будет идти речь впоследствии. Позвольте мне также привести пример на связь педантизма и магических представлений. Г-н А., известный ученый, академик, сочетающий в себе компульсивные и истерические черты, крайне педантичный во всем, что касается того, что связано с научной работой (каждую мысль он записывает на отдельную карточку), считал, что убил свою тещу. Дело было так. Теща была уже тяжело больна раком в терминальной стадии. Г-н А. имел обыкновение по дороге с вокзала на дачу идти по определенной неудобной заросшей, но привычной тропинке. В тот вечер он встретил соседку по даче, которая уговорила его идти другим путем, более, по ее мнению, удобным, через дамбу. Он нехотя согласился. Ночью в Москве старой женщине стало плохо, и на утро г-н А. получил от жены телеграмму о том, что теща умерла. Г-н А. осознавал, что его теща была тяжело больна, но он был твердо убежден, что если бы он не пошел через дамбу с соседкой, а пошел обычным ритуальным путем по заросшей тропинке, то «она прожила еще хотя бы немного». Пытаясь объяснить свое убеждение, он утверждал, что если бы этот путь его ни к чему не обязывал, то ничего бы не произошло, но поскольку он поддался на уговоры соседки идти более удобным путем, а не обычной дорогой, то есть дорогой, гарантирующей заведенный порядок вещей (идея, чрезвычайно характерная для компульсивных), он нарушил этот порядок вещей и тем самым спровоцировал смерть тещи. Идея развилки, возможности идти одной дорогой или другой, то есть реализация компульсивной амбивалентности сказывается в очень многих поступках таких людей (см. также главу «О сущности безумия» книги [Руднев, 2005]). Компульсивные манипулируют, в сущности, всего двумя знаками, точнее, модальными операторами: «можно» и «нельзя». Их семиотика бинарна. Если, выйдя из дома, компульсивный, встречает женщину с полным ведром, это означает хорошее предзнаменование, если с пустым, – то дурное.

Г-н B., страдающий шизотипическим расстройством личности с выраженными компульсивными чертами, имел в доме, в котором была его квартира, два лифта, один большой, вместительный и другой маленький, на три человека (в дополнение к этому маленький лифт располагался слева – левая сторона в традиционных магических представлениях, как известно, считается дурной). Выходя на лестничную клетку, он нажимал на кнопку вызова лифта, и, если приходил большой лифт, это означало, что предстоящее мероприятие будет успешным, если же приходил маленький лифт, это означало, что ничего хорошего от выхода из дома ждать не приходится и можно даже возвращаться обратно домой, что подобные люди зачастую и делают – см., например, хрестоматийную статью Виктора фон Гебсаттеля «Мир компульсивного» [Гебсаттель, 2001]).

Обобщая сказанное, можно вслед за Кречмером (выделившим «диатетическую пропорцию» настроения у циклоидов и «психестетическую пропорцию» сверхчувствительности / бесчувственности у шизоидов) выделить своеобразную обсессивно-компульсивную пропорцию, и это будет именно пропорция между рационалистическим педантизмом и иррациональной магией (настоящее исследование во многом продолжает наше изучение обсессивно-компульсивного расстройства и характера, предпринятое в статьях [Руднев, 2000а, 2001] (см. также соответствующие главы книг [Руднев, 2002, 2005а], поэтому нам придется поневоле заимствовать иногда часть материала из указанных работ).

Так, Отто Фенихель пишет:

Мышление имеет для компульсивных невротиков особую ценность, что часто заставляет их очень высоко развивать свой интеллект. Однако их высокий интеллект наделен архаическими чертами, он преисполнен магией и суеверием. Эго у них расщеплено: одна его часть логическая, другая – магическая. Защитный механизм изоляции делает возможным поддержание такого расщепления. <…>

Симптоматика компульсивных неврозов исполнена магическими суевериями, такими, как компульсивные прорицания и жертвоприношения. Пациенты советуются с предсказателями, держат пари с Богом, боятся магического воздействия чьих-то слов, действуют, словно верят в существование призраков, демонов, и особенно – в злонамеренную судьбу, и в то же время остаются интеллигентными людьми, полностью сознающими абсурдность подобных представлений» [Фенихель, 2004: 392, 394–395].