ПРОФЕССОР ГАРВАРДА
ПРОФЕССОР ГАРВАРДА
Переход в новый университет и заботы, связанные с обустройством на новом месте, отодвинули работу над новым замыслом на второй план. Большую часть времени Сорокин тратил на академические обязанности: подготовка к лекциям, участие в различных ученых советах и комитетах, работа по организации нового факультета.
На первый курс, путем тщательной селекции, были отобраны лучшие студенты ряда гуманитарных факультетов.
Интеллектуальность первокурсников превзошла все ожидания Сорокина. Правда, в последующие годы победила идея «демократического равенства» всех факультетов, но престиж социологического факультета неуклонно рос. Сорокин воспитал множество ныне признанных американских социологов, которые сумели выставить подобающий барьер коммунистическим идеям и сохранить страну от революционных потрясений.
Организовав учебный процесс на новом факультете и при этом показав себя превосходным организатором, Сорокин лишь с 1931 года сумел вплотную приступить к реализации своего исследовательского замысла. «Гарвардский комитет исследований в социальных науках» оформил финансовый аванс под эту работу в размере 10 тысяч долла ров. Выделенная сумма позволила Сорокину кооперировать усилия многих выдающихся специалистов, большей частью русского происхождения. Он создал разветвленную сеть исследовательских групп, которые под его руководством осуществляли работу по добыванию и сравнению колоссальных исходных данных. На Сорокина работали русские ученые, проживающие в Париже, Праге и различных городах Соединенных Штатов: известные философы Н. Лосский и И. Лапшин, экономист П. Савицкий, историк С. Пушкарев, специалисты по военной истории, генералы А. Зайцев, Н. Головин, специалист по искусству Византии и южных славян Н. Окунев, социолог Н. Тимашев, культуролог Д. Болдарев.
За весьма скромные гонорары эти крупные специалисты в своей области согласились подготовить для Сорокина многочисленные количественные схемы преобладающих ценностей и социологических отношений в то или иное время — по спискам, которые он им составил.
Никому из своих завербованных экспертов Сорокин не раскрывал главных целей, для которых ему были нужны все эти статистические таблицы и схемы. До самого выхода в свет четырехтомного исследования никто не знал, какой вид гипотезы выдвинут и какую теорию заказчик хочет построить и проверить этими многочисленными данными.
Социолог Н. Тимашев вспоминал впоследствии, как он ломал голову, для чего Сорокину потребовался материал, который он для него собирал. А этот материал охватывал сведения об общем количестве внутренних переворотов в истории Греции, Рима, Византии и главных европейских стран, а также все изменения в отношении преступлений и наказаний в уголовных кодексах Европы, начиная от варварских обычаев до позднейших советских и фашистских кодексов.
Такая конспирация понадобилась Сорокину для того, чтобы получать от своих помощников грамотно подобранные и полные выкладки фактов, относящихся к той или иной проблеме, и чтобы при этом на их подбор не влияли предварительные теоретические построения.
В течение почти 5 лет к Сорокину стекались материалы по истории философии и искусства, войн, революций и других важнейших социокультурных процессов. Ученый обрабатывал полученные данные, устанавливал причинную и логическую корреляцию между ними и сравнивал результаты со своей гипотезой.
В конце 1936 года рукопись трех томов «Социальной и культурной динамики» была закончена; они представляли собой некое единство, а четвертый, еще не готовый, том был методологическим дополнением. Сорокин решил приступить к изданию, не дожидаясь завершения последнего тома.
Наконец-то все участники грандиозного проекта получили возможность ознакомиться с основной гипотезой Сорокина, над доказательством которой они трудились.
Суть ее заключалась в том, что решающую роль в общественной жизни Сорокин закрепил за знаниями или, как называл их сам автор, «нормами-законами». Эти «нормызаконы» выступают в различных формах: от простейших — 2x 2 = 4 — до обширных суперсистем, охватывающих массу людей и их взаимодействий, существующих веками, комплексно объединяющих все виды духовной деятельности: религию, науку, язык, философию, этику, право.
Именно эти культурные суперсистемы и стали предметом исследования Сорокина. Он вычленил в мировой истории три вида суперсистем, которые отличались друг от друга мировоззренческим методом создания определенных ценностей.
Если в основе мировоззренческого метода лежат органы чувств человека, то он видит мир как сумму материальных объектов, находящихся в движении, потребности у него в основном материальные и способ их удовлетворения — эгоистическая переделка природы. Сорокин называет такую культуру «чувственной», в ней царит культ эмпирической науки, промышленности, натурализма в искусстве, утилитаризма в этике. Прямо противоположная ей суперсистема — «умозрительная» - опирается на данные разума, в этой культуре бытие видится как Абсолют, потребности — духовные, благочестивые, преобладают религиозные ценности, отношение к природе — смиренное, осмысление себя как органической части бесконечного бытия. Искусство в ней аллегорическое, этика — милосердия, альтруизма. Потребности в этой суперсистеме удовлетворяются путем внутренней переделки самого себя, аскетизма, самоусовершенствования.
И существует третья суперсистема, которая стремится синтезировать в себе две предыдущие. Такой синтез протекает в короткий исторический срок — 100–200 лет, тогда как» предыдущие суперсистемы могут существовать многие столетия. Этот последний тип Сорокин называет — «идеалистической» суперсистемой.
Названные суперсистемы постоянно находятся в движении, одна вытесняет другую. Победа одной означает гибель другой и одновременно зарождение третьей. Отсюда Сорокин выводит главные законы мировой истории — переход от одного типа культуры к другому с коротким идеальным балансом и далее циклическое повторение, смена суперсистем.
В рамках «Западной цивилизации» Сорокин усмотрел следующую хронологию смен суперсистем: VIII–IV века до н. э. - преобладает «умозрительная» культура, IV–III века до н. э. - «идеалистическая» (век Перикла, Платона, Аристотеля), II век до н. э, — V век н. э. - «чувственная» культура. Начинается новый цикл: VI–XII века — «умозрительная» культура, XIII–XIV века — «идеалистическая» (век расцвета схоластики, Ф. Аквинский), с XV века и до наших дней — «чувственная» культура.
Основной раздел всей «Динамики» Сорокин посвятил выявлению глубочайшего кризиса современной «чувственной» культуры. Его апокалиптичное ощущение XX века, протекающего под знаком грандиозных утопических замыслов и роковых катастроф, вылилось в умную и злую критику современной культуры, эгоистичной политики, сексуальной революции, увлечения патологией и криминальной эстетикой.
Откликов на принципиально новый фундаментальный труд Сорокина было много, и они были далеко не однозначны.
Одни авторы с порога отвергали теоретико-методологические установки Сорокина о решающей роли культурных ценностей в общественной жизни, выдвигая контрдовод — ценности не являются самодостаточным моментом истории, они зависимы от социального.
Другие критики стремились указать на встречающиеся в работе несоответствия между выводами о господстве того или иного типа культуры и некоторых числовых данных, приведенных в статистических таблицах и цифровых рядах Сорокина.
Были обвинения в тавтологичности и субъективизме определений «чувственной, умозрительной и идеалистической» культур.
Но и критики, и сторонники (самым рьяным пропагандистом идей Сорокина стал известный английский культуролог Ф. Коуэлл) признавали, что по обилию смелых гипотез другой подобной книги в современной социологической литературе нет.
Сам Сорокин остался доволен тем, как был встречей продукт его многолетнего труда. «Это удел всех выдающихся сочинений по истории социальной мысли: одни чрезмерно хвалят, а другие безудержно ругают их», — написал он в своих воспоминаниях.
Годы напряженного труда над «Динамикой», который приходилось чередовать с не менее утомительной преподавательской деятельностью в университете, ознаменовались для четы Сорокиных и значительными изменениями в их супружеской жизни. В 1931 году Елена Петровна родила сына Петра, а в 1933 году — Сергея. Воспитание и образование детей привнесли в напряженную жизнь супругов новые заботы и волнения. Елене Петровне пришлось на время прекратить свою научную работу.
В связи с прибавлением в семействе Сорокин озаботился покупкой собственного дома. Он давно хотел уехать из суетного Кембриджа. Супруги подыскали себе небольшой дом в тихом провинциальном Винчестере. Больше всего их прельстил тот факт, что дом прилегал к огромному Мидлсекскому заповеднику, состоящему из лесов и озер.
В феврале 1932 года семья Сорокиных перебралась в новый дом, который они сами заново отделали. Став владельцем большого земельного участка, Сорокин принялся его благоустраивать. Он своими руками разбил сад с азалиями, рододендронами, лилиями, розами и глициниями.
«Работа в саду заменяла мне все необходимые физические упражнения, снимала надобность в психиатре, так как сохраняла спокойствие и целостность моей души, давала мне время поразмышлять, когда в голове рождались свежие идеи»,
— писал о своем увлечении Сорокин. Вероятно, недюжинность его натуры проявила себя и в этом деле. Хозяин сада получил золотую медаль Массачусетского общества садоводов. Цветные фотографии сорокинского детища красовались на страницах национальных журналов «Садоводство» и «Дом и сад».
Не потерпел фиаско Сорокин и на еще более сложном и непредсказуемом поприще — деле воспитания детей. Оба его сына хорошо учились и впоследствии пошли по стопам родителей — выбрали научную и преподавательскую деятельность.
Оба закончили Гарвард. Петр получил образование на физическом факультете и стал заниматься теорией лазера, а Сергей закончил медицинский факультет. Оба опубликовали свои работы и защитили докторские диссертации. Некоторые друзья шутливо называли семью Сорокиных «миниатюрным университетом» с собственным математиком-физиком, биологомботаником, медицинским биологом и самозваным социологомпсихологом-философом.
Чтобы отвлечься и развеяться от накопленных за время работы над «Динамикой» усталости и напряженности, Сорокин принимает приглашение Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе приехать к ним с лекциями во время летней сессии 1937 года. Он отправляется на Западное побережье на автомобиле вместе со всей семьей. Сорокины едут через пустыню, проводят несколько дней на Большом Каньоне, посещают Брайс-Каньон и Зайонский парк.
Широкая известность «Динамики» принесла Сорокину небывалую популярность в академических кругах Лос-Анджелеса.
Как вспоминал сам Сорокин, на протяжении всей летней сессии с ним «носились как с писаной торбой».
Сняв сливки слгзы в Новом Свете, Сорокин летит в Париж председательствовать на Международном конгрессе по социологии. Контакты с европейской социологией были постоянными.
Сорокин печатался в журналах, переписывался и встречался со многими выдающимися социологами Европы.
Возвращаясь с конгресса в Америку, Сорокин на несколько дней заехал в Берлин, где собственными глазами наблюдал внутреннюю жизнь фашистской Германии.
«Поездка оказалась полезной и поучительной во многих отношениях. Она дала Мне возможность увидеть множество проявлений декадентской, бездуховной европейской культуры, что подтверждало прогноз, высказанный в „Динамике“ и предрекавший культурный кризис Старого Света.
Упадочный характер европейской цивилизации, истощение ее творческих сил были заметны везде, куда ни кинь взгляд»,
— подвел итог своему европейскому турне Сорокин.
Поездки в Калифорнию и Европу подзарядили Сорокина живительной энергией, и он засел за написание последнего, четвертого тома «Социальной и культурной динамики».
В 1941 году книга была опубликована, и таким образом завершился почти десятилетний издательский проект. И Сорокин решил, что он, наконец, «сбросил с себя ярмо и снова мог бездельничать в свое удовольствие и свободно строить новые прожекты». Но профессор ошибался, так как всю оставшуюся жизнь вынужден был постоянно возвращаться к этому проекту то в специализированных, профессиональных изданиях, то в массовых, популярных; объяснять, доказывать и комментировать основные идеи своей «Динамики».
Более того, Сорокин постепенно уходит от профессиональной печати в сторону публицистики, обращаясь к мас совой аудитории. Для него было ясно: диагноз современных болезней поставлен, теперь дело за лечением. Лучшим рецептом Сорокин считал прошлый опыт выхода из кризисов и создание старой «умозрительной культуры».
В различных журналах появляется множество его статей, некоторые из них разрастаются до книг. В подавляющем большинстве этих книг трактовался кризис современной культуры; материал был мрачноватым и трагичным, но Сорокин всячески старался преодолеть депрессивное настроение и продолжал описывать те нежелательные изменения, которые ожидают нынешнее и ближайшее поколения, информировать людей о неизбежности катастрофы и подсказать путь преодоления и последующей моральной реконструкции человечества.
Из-под его пера, как с конвейера, выходят: «Кризис нашего времени» (1941), «Человек и общество в опасности» (1942), «Россия и Соединенные Штаты» (1944), «Реконструкция человечества» (1948), «С. О. С: значение нашего кризиса» (1951), «Американская сексуальная революция» (1956), «Нормальный сексуальный порядок» (1961).
С завидным постоянством Сорокин излагает наиболее существенные теории «Динамики» и выводы, из них вытекающие.
Он неустанно указывает на явные признаки распада искусства, кричит о том, что современная наука и техника нацелены только на покорение и уничтожение природы, пишет о деградации этики и права, крушении семьи, сексуальной вакханалии, безудержном росте преступности, душевных и физических заболеваниях, самоубийствах и убийствах — все это является свидетельством полной дезинтеграции современной чувственной западной культуры. Но Сорокин не остается голым обличителем, он предлагает выходы из кризиса.
Ученый настоятельно рекомендует правительствам и правителям всех стран незамедлительно заняться широким подключением всех интеллектуальных сил к обсуждению этого вопроса и информированию своего народа, чтобы подвигнуть его к осознанию того, что человечество стоит не перед одним или несколькими кризисами, а перед катастрофой, связанной с переходом на новые ступени мировой истории, от одной культуры к другой.
Необходима выработка единых образовательных, экономических, политических и других мер, расчищающих место новой культуре.
К сожалению, этот призыв проигнорировали все, к кому он был непосредственно обращен. Мир охватил пожар Второй мировой войны. Все диагнозы и предупреждения Сорокина остались «гласом вопиющего в пустыне».
Чтобы не поддаваться депрессивным настроениям, Сорокин старается как можно больше загрузить себя научной работой. Теперь свой острый ум и гневное перо он направил на главных виновников разыгравшейся катастрофы — власть имущих. Вместе со своим бывшим студентом Сорокин пишет книгу «Власть и мораль» (1959), в которой задается вопросом: может ли жизнь миллионов людей земли зависеть в наш ядерный век от воли и желания, знания и некомпетентности, злой или доброй воли всего нескольких лиц — «магнатов власти»? Ответ однозначный — нет, не может, ибо «нынешние правящие элиты, группы не обладают минимумом интеллектуальных, моральных и социальных квалификаций, необходимых для решения этих гигантских и тревожных задач».
Решение этих задач требует:
1) заменить «правительства политиканов» правительствами «ученых, святых и мудрецов»;
2) создать условия, в которых существование национальной власти, правительств будет зависеть от желания универсального и тотального разоружения;
3) заменить большинство ходячих «племенных» политических идеологий новыми, общечеловеческими;
4) обеспечить мобилизацию и объединение всех творческих сил человечества, его ума, сердца и высшего сознания для построения лучшего порядка человеческого существования.
После выхода книги Сорокин надписал и разослал экземпляры президенту Эйзенхауэру, первому секретарю ЦК КПСС Хрущеву, многим сенаторам и конгрессменам Соединенных Штатов. Учитывая тот малоприятный портрет власти, который был выведен в книге, Сорокин был готов к самой агрессивной, реакции. Но вскоре, к великому удивлению автора, он стал получать письма с выражением глубокой признательности за ценный подарок. Вероятно, секретари политических боссов, не читая книги, формально исполнили свои обязанности. Просветительский эффект от данной акции оказался нулевым.
Но если власть имущие, к кому так настойчиво и неоднократно обращался Сорокин, не желали прислушиваться к «научному пророку», то среди филантропов и известнейших лидеров бизнеса США его идеи обрели благодатную почву и проросли причудливым растением под названием «Гарвардский исследовательский центр по созидающему альтруизму».
Еще зимой 1946 года Сорокин получил письмо от прежде незнакомого ему человека. Автор писал, что, ознакомившись с трудами профессора, понял — вот один из немногих современных ученых, способных плодотворно исследовать проблемы нравственного и интеллектуального обновления сегодняшнего растерянного и деморализованного мира. И предлагал чек на 20 тысяч долларов. Письмо было подписано — Э. Лилли.
Сорокин справился у своего секретаря, кто этот странный и щедрый человек. Им оказался глава крупнейшей фармацевтической корпорации и президент благотворительного фонда «Лилли Эндоумент» Эли Лилли.
Посоветовавшись с друзьями в Гарварде, Сорокин предложил Лилли оформить грант не на него, а на университет, дабы избежать бюрократических проволочек и драконовских налогов. Бизнесмен согласился, и уже в феврале 1949 года при университете был основан и приступил к работе специальный Центр. Директором новой структуры, естественно, стал Сорокин с полным контролем всех фондов.
Деятельность Центра была построена на нескольких фундаментальных предположениях Сорокина о кризисе совре менной «чувственной» суперсистемы. Во-первых, никакая демократия, никакие правительства не смогут политическими средствами обеспечить прочный внутренний и международный мир, если только в самих нациях не воскреснет альтруизация отдельных личностей, групп, институтов и культур.
Бессильными перед кровавыми войнами, ненавистью и стяжательством оказались и образование, и наука, и религия.
Самый научный, самый образованный XX век стал самым жестоким и деструктивным из предшествующих 25 веков грекоримской и европейской истории.
Второе предположение заключалось в том, что спасительная бескорыстная, созидательная любовь потенциально является источником огромной энергии, к сожалению, пока еще мало изученной, «настоящей Тайной — Великой и Завораживающей».
Центр поставил себе задачу проникнуть в эту святая святых, научиться добывать, аккумулировать ее и с ее помощью переделывать людей.
С первых шагов деятельности Центра ее директор развил кипучую деятельность. Стали проводиться конгрессы и симпозиумы, в том числе и международные, готовились и издавались книги. Привлекались к сотрудничеству видные деятели науки и культуры. Видя такой ажиотаж, Эли Лилли положил Сорокину еще 100 тысяч на 5 лет с ежегодной выплатой в 20 тысяч.
Результатом первого года работы Центра стали три книги:
«Разработки в области альтруистской любви и альтруистского поведения: Сборник статей», «Восстановление гуманности» и «Альтруистская любовь».
В этих трудах была предпринята попытка описать и сформулировать рабочее определение бескорыстной и созидающей любви и выяснить, каково положение с изучением данной проблемы в современной науке.
Сорокин со своими коллегами раскрывают многомерную природу любви, которая имеет две формы — любовь эротическая и любовь как единство сердечности и телесности, и рассматривает ее в физическом, биологическом, религиозном, этическом, психологическом и социологическом аспектах. Далее оговариваются количественные критерии любовной энергии — интенсивность, экстенсивность, продолжительность, сила, адекватность и их комбинации друг с другом.
Своим единомышленникам, видным психологам, биологам, математикам, культурологам и врачам Сорокин поручает исследование эмпирических проблем — биологические предпосылки кооперации и конфликта, философские и научные основы альтруизма и милосердия, психологические подходы к ненависти и любви.
Далее Центр перешел к изучению факторов и техники морального воспитания и перевоспитания человека. Здесь Сорокин решил обратиться к опыту мировых религиозных систем — буддизму, дзэн-буддизму, йоге, суфизму и православному христианству. После тщательного анализа Центр пришел к выводу, что наиболее эффективными техниками моральной трансформации человека являются старинные техники дзэн-буддизма и йоги из арсеналов монашеских орденов.
Не ограничиваясь чисто теоретическим анализом, в Центре пытались проводить экспериментальные испытания по выявлению наиболее эффективных техник в различных социокультурных условиях. Подбирались пары студентов-добровольцев, испытывающих острую неприязнь и даже откровенную ненависть друг к другу. И на протяжении трех месяцев применялась какая-нибудь методика — например, методика совместных «добрых дел» или сотрудничества.
Враги приглашали друг друга на обеды, ужины, совершали совместные походы на танцы, в кино, а главное — вместе участвовали в общественно полезном труде. В результате такого контакта у неприятелей вражда часто сменялась симпатией.
Такими способами были изучены и опробованы около 30 различных техник альтруистической трансформации лю
дей и групп. Результаты исследования Сорокин изложил в своей новой книге «Виды любви и ее силы: типы, факторы и технические приемы нравственного перевоплощения», увидевшей свет в 1954 году.
Выступая в этом же году на организованном Центром симпозиуме, Сорокин заявлял, что считает доказанными следующие положения.
1. Бескорыстная, созидающая любовь- это сила, способная остановить агрессивные межличностные, межгрупповые и международные конфликты и превратить враждебные отношения в дружеские.
2. Любовь вызывает любовь, а ненависть рождает ненависть.
3. Бескорыстная и мудрая (адекватная) любовь является жизненной силой, необходимой для физического, умственного и нравственного здоровья. Альтруисты в целом живут дольше эгоистов.
Многие давние и непримиримые оппоненты Сорокина издевались над деятельностью Центра, считая такой проект первым претендентом на премию «Золотого Руна». Эту «премию» ежегодно вручает сенатор Вильям Проксмайер за самое глупое, ненаучное и бесполезное исследование, на которое впустую расходуются деньги налогоплательщиков.
Но поскольку Сорокин «поверил алгеброй» любовь на личные пожертвования воротилы бизнеса Лилли, а не за счет фондов Американского научного сообщества, то ему не было суждено стать обладателем «Золотого Руна».
А пока оппоненты и просто завистники язвили на его счет, Сорокин направил все усилия Центра на раскрытие другой Великой Тайны — почему происходит альтруистское перевоплощение личности. Исследователи провели детальный анализ этого процесса на примере жизни великих апостолов бескорыстной любви — Будды, Иисуса, св. Франциска Ассизского, Ганди и многих других.
Результаты показали, что, оказывается, существуют три типа альтруистов.
1. Прирожденные - изначально обладающие целостной системой личностных качеств и ценностей. Такие люди тихо и естественно наращивают свой альтруистический потенциал без влияния каких-либо катастрофических событий или резких перемен в жизни.
2. Обращенные - их жизнь резко делится на два периода — доальтруистский и альтруистский. Переход происходит под воздействием личной или общественной катастрофы, протекает очень болезненно и длится от нескольких месяцев до нескольких лет. Такими были Будда и св. Франциск Ассизский.
3. Смешанный тип - несет в себе черты как прирожденных, так и обращенных альтруистов. К этому типу можно отнести Ганди и Шри Рамакришну.
Опираясь на полученные данные о типах альтруистов, Сорокин поднимает вопрос о законе поляризации, который он сформулировал еще в своей работе «Человек и общество в эпоху бедствий» (1941). Этим законом он опровергает фрейдовское предположение, что бедствия и страдания непременно рождают агрессивность, и старое убеждение, что болезненные катаклизмы ведут к нравственному и духовному облагораживанию людей. Сорокинский закон поляризации гласит: люди реагируют и преодолевают фрустрацию и невзгоды в зависимости от типа личности. Либо нравственно мужают и проявляют чудеса творчества и альтруизма (позитивная поляризация), либо деградируют, звереют, впадают в цинизм и самовозвеличивание (негативная поляризация).
Сорокин также пересмотрел господствующие ранее теории структуры личности и личностной интеграции. Вместо бытующего представления о ментальной структуре человека как двухслойного пирога — бессознательное (подсознательное) и сознательное (рациональное) — Сорокин сконструировал структурную схему личности, которая скорее напоминает кошелек с четырьмя отделениями:
1) биологически бессознательное (инстинкты, рефлексы);
2) биологическое сознание (представления, воображение);
3) социокультурное сознание (информация, которую мы получаем в семье, трудовом коллективе, партии, науке);
4) сверхсознание (осмысление интергальных связей бытия, мира в целом).
Именно сверхсознание Сорокин считает основным источником всех величайших достижений во всех отраслях культуры — от науки и изящных искусств до религии и этики.
Сверхсознание также является необходимым условием для того, чтобы стать «гением альтруистической любви».
Решая такие глобальные задачи, Центр на первых порах всколыхнул всю академическую среду Соединенных Штатов. Сорокину удалось на некоторое время увлечь за собой довольно известных людей: деканов ряда американских университетов, конструктора Игоря Сикорского, биолога Л. фон Бертоланфи, философа Э. Фромма, культуролога Ф. Нортропа, сенатора Р. Фландера, психолога А. Маслова и других. Стали создаваться новые научные общества исследования альтруизма, проводились научные конференции, печатались книги. Сам Сорокин за время своей деятельности в Центре подготовил и выпустил 13 изданий, которые привлекли внимание всего мира и были переведены более чем на 20 языков.
Но к 1959 году средства, выделенные Центру Эли Лилли, иссякли, а с ними постепенно стала затухать и деятельность сподвижников Сорокина. В конце концов адепт бескорыстной любви остался в гордом одиночестве. Оказалось, что альтруистическая любовь — не такой уж ходовой товар, и для его постоянного воспроизведения требуются регулярные финансовые инвестиции.
«Господствующий во всем мире климат нетерпимости и вражды между людьми из-за личного и группового эгоизма оказался совершенно непригодным для возделывания прекрасного сада бескорыстной, созидающей любви», — с горечью констатировал главный «садовник».
В этом же году Сорокин покидает Гарвард, где он уже с 1955 года был освобожден от преподавательской деятельности и числился только как директор исследовательского центра по созидающему альтруизму.