Читайте также
XLVIII. Путь к истине.
"Как вода, я пролился, и расторглись все кости мои, сердце мое сделалось, как воск, растаяло посреди внутренностей моих" (Пс. 22:15). Чтоб увидеть истину, нужны не только зоркий глаз, находчивость, бдительность и т. п. — нужна способность к величайшему
Глава XLVIII
О БОЕВЫХ КОНЯХ
Вот и я стал грамматиком, я, который всегда изучал какой-либо язык только путем практического навыка, и до сих пор не знаю, что такое имя прилагательное, сослагательное наклонение или творительный падеж. Я от кого-то слышал, что у римлян были лошади,
Глава XLVIII
О боевых конях
Вот и я стал грамматиком, я, который всегда изучал какой-либо язык
только путем практического навыка, и до сих пор не знаю, что такое имя
прилагательное, сослагательное наклонение или творительный падеж. Я от
кого-то слышал, что у римлян были лошади,
Глава XLVIII. Рождение аватары
Указанное нами сходство между символикой сердца и символикой «Мирового яйца» побуждает нас упомянуть еще один аспект «второго рождения», отличный от рассмотренного ранее: в этом аспекте оно предстает как рождение духовного первопринципа в
Глава XLVIII
Глупость говорит:
Иному из вас, быть может, покажется, что в словах моих больше дерзости, нежели правды, но приглядимся чуть повнимательнее к жизни людской — и тотчас увидим, сколь многие у меня в долгу, как усердно чтут меня и великие и малые мира сего. Я не стану
XLVIII.
Повседневное овладение «Знанием»[130] —
прибыльно.
Повседневное постижение Дао —
убыточно.
Убыточнейшее Убыточное —
Глубочайшее Не-влияние.
Не влияешь.
но нет ничего несвершенного.
Поднебесная покоряется
неизменному Не-воздействию.
Прибегая к воздействию —
не
XLVIII
Посвящать себя учению – значит каждый день приобретать.
Посвящать себя Пути – значит каждый день терять.
Потеряй и еще потеряй – так дойдешь до недеяния.
Ничего не будешь делать – и все будет делаться.
Завладеет миром тот, кто никогда не занимается делами,
А тот, кто
Письмо XLVIII
Сенека приветствует Луцилия! (1) На твое письмо, присланное с дороги и длинное, как эта дорога, я отвечу позже. Мне нужно уединиться и обдумать, что тебе посоветовать. Ведь и ты, прежде чем обратиться за советом, долго размышлял, надо ли советоваться; так не следует
XLVIII
Когда в самые черные дни большевистского ужаса, в декабре 1918 года, в нетопленых залах петербургской публичной библиотеки, где замерзали чернила в чернильницах, я просматривал египетские рисунки в огромных томах Бонапартовой Экспедиции, Шамполлиона и Лепсиуса, я
XLVIII
В древнейших пирамидах почти нет иероглифных надписей; сама пирамида – исполинский иероглиф: Pir-mharu, «исхождение в свет», «Воскресение». Но затем всюду появляются надписи, на стенах и столпах святилищ, на пилонах, обелисках, изваяниях, в высоте, на скалах и под землею, в
XLVIII
«Да будет мне дано совершать все превращения, какие пожелаю», – говорит умерший (Кн. Мертв., I, 20). Он может быть всем, чем хочет, – светилом, человеком, богом, животным, растением.«Я – чистый лотос, расцветший на краю неба, ноздрям бога Солнца благоухающий». «Я – Змея,
XLVIII
В чем ужас кровосмешения?Сим и Иафет, «шли задом», пятились к отцу своему Ною, чтобы покрыть наготу его (Быт. IX, 23); отворачивались, рожденные от родившего, по естественному течению пола во времени, ибо таков основной закон бытия: все уносится вниз по течению времени. Но
XLVIII
Согласно с Берозом, последним истолкователем незапамятно-древних вавилонских сказаний, бытие мира состоит из ряда «великих годов», и каждый имеет лето и зиму: зима наступает, когда все созвездия соединяются в точке Водолея или Рыбы; лето – в точке Льва или Рака.
XLVIII
«Он (Христос) всей твари Первенец. Ибо Им создано все, что на небесах и на земле... И он есть прежде всего» (Кол. I, 15–17). Это значит: был Христос в начале мира, так же как будет в конце. Но мы знаем Его только в середине – в истории; в начале и в конце – в эсхатологии – не
Глава XLVIII
Глупость говорит:
Иному из вас, быть может, покажется, что в словах моих больше дерзости, нежели правды, но приглядимся чуть повнимательнее к жизни людской – и тотчас увидим, сколь многие у меня в долгу, как усердно чтут меня и великие и малые мира сего. Я не стану