Читайте также
Глава LXVII. (Что) это сознание есть ее зерцало и образ
Итак, лучше всего это (сознание) можно назвать как бы «зеркалом», в котором созерцается, так сказать, образ Того, Кого «лицом к лицу» нельзя видеть. Ведь если из всего, что было создано, только одно это сознание может
ГЛАВА LXVII
Дабы это стало еще очевиднее, я, согласно моему обещанию, в немногих словах докажу, что награда, обещанная праведникам, есть не что иное, как своего рода помешательство. Еще Платон имел в виду нечто подобное, когда написал, что «неистовство дарует влюбленным
Глава LXVII
Глупость говорит:
Дабы это стало еще очевиднее, я, согласно моему обещанию, в немногих словах докажу, что награда, обещанная праведникам, есть не что иное, как своего рода помешательство. Еще Платон имел в виду нечто подобное, когда написал, что «неистовство
LXVII
Все в мире говорят, что мой Путь велик, да как будто ни на что не годен.
Да, велик – и оттого как будто ни на что не годен!
Будь он для всего пригоден, давно бы уже измельчал.
Есть у меня три сокровища, я бережно их храню:
Первое – это любовь,
Второе – бережливость,
Третье –
LXVII
Все в мире говорят, что мой Путь велик, да как будто ни на что не годен.
Да, велик – и оттого как будто ни на что не годен!
Будь он для всего пригоден, давно бы уже измельчал.
Есть у меня три сокровища, я бережно их храню:
Первое – это любовь,
Второе – бережливость,
Третье
Письмо LXVII
Сенека приветствует Луцилия! (1) Начну с общих слов. Весна наступила, но ближе к лету, когда должно было стать жарко, опять посвежело, и верить ей нельзя до сего дня: слишком часто поворачивает она к зиме. Хочешь знать, до чего погода ненадежна? Я все еще не решаюсь
LXVII
Вообще Египет обладает чувством меры в высшей степени. Он геометрически-ясен и точен, как бы скован священнодейственной точностью. Но, прикасаясь к тайне животного, вдруг теряет чувство меры, пьянеет, «впадает в скакание и играние Давидово», исступляется, ищет
Глава LXVII
Глупость говорит:
Дабы это стало еще очевиднее, я, согласно моему обещанию, в немногих словах докажу, что награда, обещанная праведникам, есть не что иное, как своего рода помешательство. Еще Платон имел в виду нечто подобное, когда написал, что «неистовство