Раж. Урок десятый

Раж. Урок десятый

Театр Станиславского мог возникнуть только в России, поскольку мы понимаем и любим лишь то искусство, где актер проживает на сцене, а зрители сопереживают актеру и герою, коего он играет. Все остальное смотрим из любопытства. То есть чувства и эмоции возникают у нас лишь при условии соучастия в спектакле. Точно так же мы читаем хорошие книги и смотрим кино, оттого поэт и сказал: «Над вымыслом слезами обольюсь...».

Актерское мастерство и талант стихотворца напрямую увязаны с магией слова в их умении извлекать из него тончайшую энергию, воздействующую на наше подсознание. Суть такого явления заключается в вибрациях, вызываемых звучанием: именно они сокрыты в гимнах, былинах, сказаниях и «словах», а извлекаются лишь вещими перстами и голосами боянов. Мы же все помним то состояние, когда от сочетания определенных слов и звуков продирает непроизвольный мороз по коже и душа замирает. Если вы ловите это состояние — значит, не все потеряно, вы живы, и ваши «каналы» связи со словом открыты. Если нет, то мертвы, и воскресить могут только природа и ее звуки.

Как чувствительные приемники, мы живо реагируем на вибрации, издаваемые зверями и птицами, и по сути начинаем понимать их язык, но не умом — солнечным сплетением. Мы ощущаем не только собственный страх, к примеру, от медвежьего рыка или волчьего воя; мы еще слышим их чувства—грозность, тоску, радость, восторг, умиление. И это говорит о том, что контакт с природой нами еще не потерян, еще есть «провода», по которым бегут живые токи. Осажу больше, голоса и чувства животных в последнее столетие мы стали понимать лучше, нежели друг друга, но об этом мы поговорим на отдельном уроке, а сейчас вернемся к слову и попытаемся проникнуть в загадочное пространство, в мир, где существуют неосязаемые энергии, где мы слышим то, чему не внемлет ухо в обыденной жизни, где видим незримое.

К счастью, «великий и могучий» сохранил не только слово, означающее особое состояние тела и духа, но и косвенные указания на способ достижения такого состояния. Раж — буквально солнечный огонь, свет, и мы можем обретать его, ибо существует выражение «войти в раж», то есть каким-то образом насытиться энергией, открывающей беспредельные возможности человека.

Нам более знакомы слова «неражный» и еще «кураж», хорошо известные актерам на сцене, спортсменам на ринге, солдатам, когда они получают его и творят чудеса. Ну и нам это не в новинку, если худосочный очкарик-сосед за стенкой по пьянке начал куражиться, ругаться, ломать мебель и притеснять домашних, а наутро просить прощения и тайно изумляться, как это ему удалось выбросить рояль с балкона, если его заносили в квартиру четверо матерых грузчиков. В том и другом случаях человек испытывает необычное состояние духовного и практически не управляемого подъема, некое возбуждение, вызванное переживанием по Станиславскому либо алкоголем. Однако кураж — это лишь приближенное к ражу состояние, о чем и говорит слог «ку», как в слове кумарить — состояние полудремы, легкого забытья, купно — вместе

Истинный раж сам по себе возникает в исключительных, критических ситуациях и называется состоянием аффекта. Это когда человек бесконтрольно совершает неосознанные действия, связанные с невероятным приливом физических сил. Известно множество случаев, когда, например, хрупкая женщина сбрасывает с рельсов трамвай, придавивший ее ребенка и при этом даже связки суставов остаются целыми, когда монтажник на стройке ловит трехтонную железобетонную балку, падающую сверху, и отбрасывает, как щепку, когда люди прыгают со скал, из окон девятого этажа, чтобы спасти кого-то, и не получают ни переломов, ни сотрясений мозга. И особенно много подобных подвигов на полях сражений, будь то Куликово поле, Бородинское или Курская дуга.

Каждый из нас куража повидал достаточно, особенно хулиганского, нетрезвого, но и каждый хоть один раз, но позрел, что такое раж. Впервые я столкнулся с этим чудом в юности, когда мы пытались закатить бревно на пилорамную тележку. Мороз —за двадцать, лес в штабеле мерзлый, неподъемный, вершину балана кое-как уложили, комель же соскользнул к рельсам и ни руками, ни вагами не берется. Нас же всего трое — два пацана, и зек Дима, мужик худой, заморенный в лагерях, но нервный, нетерпимый и злой, когда возникает такая заминка. Мы его подкармливали, а он почти ничего не ел, на одном чифире жил. Пилорамщик ничуть не лучше, орет «Подавайте!», а мы облепили бревно, возимся, пыжимся—и никакого толку. И вдруг Дима говорит; «Отойдите все! Не мешайте!». На глазах возникла какая-то серая поволока отстраненности, жилы на тощей шее вздулись, нос заострился... Схватил комель и забросил в одиночку. Причем на вид легко, мгновенно, только короткий выдох сделал. Пилорамщик потом приставал к нему; дескать, ну-ка повтори. Однако Дима терпеливо молчал и отводил яростные глаза; он по воле ходил, как по лезвию ножа, и состоял еще под комендатурой. Войти в раж, чтоб вытерпеть, сдержаться, для него было нормой, иначе опять тюряга...

Вы замечали, как спортсмены готовятся к решительному моменту? Как примеряются прыгуны, штангисты?

Что происходит с хрупким, весьма уязвимым человеческим организмом в эти мгновения? Взрыв какой энергии насыщает тело сверхвозможностями божественными? Раж и раз слова тождественные, состояние аффекта — это состояние, когда человек

уподобляется богу. Но тогда в каких органах, центрах, тканях она, эта божественная энергия, хранится до нужного мгновения и каким образом высвобождается? Ломоносов же конкретно определил; ничто не берегся из ничего... С точки зрения религии, сила эта явно дьявольская, не чистая, ибо человек рассматривается как раб божий; покорный, боязливый и послушный. Коль способен творить этакое, явно бес вселился — таково расхожее мнение. Наука сторонится подобных вопросов, поскольку ее, науки, логика в этом месте очень тонка и тотчас рвется. Но раж существует, признан, пусть даже и называется юридически и медицински туманно — состоянием аффекта. То есть вроде бы временное помешательство, затмение разума А ведь в состоянии ража наше сознание, напротив, просветляется до уровня божественного! Вкупе с включением скрытых физических возможностей. Хотя человек чаще всего потом ничего не помнит, срабатывает защитная реакция психики. Или, напротив, возникает некий барьер, уберегающий состояние ража от разума человеческого? Дабы он аналитическим путем не проник в тайны его существования, не повторил предшествующих ражу действий, и тогда беспамятство становится прикрытием божественных возможностей нашего организма

Исследуя Дар Речи, я пришел к выводу, что существуют технологии, когда, не теряя головы, можно войти в раж и выйти, включить этот ресурс и выключить.

В романе «Волчья хватка» я описал один из способов, каким образом можно входить в управляемое состояние ража, причем достигать его вершины — левитации Русский язык сохранил все, в том числе и целое гнездо слов, указывающих на технику управляемости, однако я не стану называть их и раскрывать некоторые ключевые моменты, ибо народ наш, жадный до чудес, немедленно начнет экспериментировать. Кто же сам умудрится проникнуть в эту сокровищницу и добыть информацию, тот меня поймет и тоже прикусит язык. После выхода романа в свет появились десятой самодельных правил, от которых нет никакой особой пользы, кроме обычных растяжек суставных узлов, сухих и мокрых жил. Мало того, по ражной увлеченности своей вся эта самодеятельность вводит людей в заблуждение легкостью достижения состояния ража. Дескать, повисел на правиле в местном парке, потренировался три выходных — и готово дело. Несколько молодых людей уверяли меня, что освоили технику в совершенстве и у них получается даже преодолевать гравитацию, однако на практике ничего изобразить не могли. Появились также самодеятельные лекари, морочащие головы людям, а один даже запатентовал правило! Думал, просто чудик, но, оказалось, хитромудрый заяц, можно ведь еще и бабла срубить. (Это выражение, кстати, не сленговое и далеко не современное: «срубить бабки» — значит, выиграть в бабки — суставные кости от крупного рогатого скота, используемые в ребячьей игре, атавизмы которой угадываются в боулинге.)

Дабы не искушать «полетами во сне и наяву», не буду на сей раз вдаваться в подробности технологии, хотя могу подтвердить: да, основной накопитель солнечной, божественной энергии раж — красный костный мозг, заполняющий все пустоты и поры скелета. Ему отведена функция вырабатывать эритроциты, лейкоциты и мегакариоциты — главные составляющие крови, но это его не основное ремесло, так сказать, конечный продукт. Начальное же — аккумулировать энергию света и тем самым связывать нас с солнцем, с правью. Сбой, нарушение этих способностей, ведет к излишнему накоплению солнечной радиации и тяжелому заболеванию — белокровию, когда требуется пересадка костного мозга. В глубокой древности наши «необразованные» и простодушные пращуры прекрасно об этом знали и благоговейно относились к могилам своих предков, к их костям и, если случалось оставлять земли, выкапывали прах и перевозили с собой на новое место (если не предавали умершего огню). Кость — кощ — кош — кошт — буквально добро, богатство, состояние (отсюда кощей). Это, кстати, о ценностях земного существования. Могилы предков давали силу и энергию, скопленную за жизнь, ибо излучали ее и после смерти. Поэтому земля становилась родовой, родной, если в ней кого-то хоронили. Так что предки наши обживали и защищали не только пашню, жилище, место обитания — в первую очередь курганы, прах дедов и отцов. Вместе с захоронениями параллельно существовал обычай предания тела покойного огню, и этот обряд описан многими путешественниками, что вводит в заблуждение историков, да и нас с вами, когда пытаемся понять, почему одних усопших сжигали в ладьях на берегу реки, других зарывали под курганами. Обычно все склоняются к мнению, что причина кроется в статусе умершего: де-мол, князей предавали огню, а кого попроще — земле. Но это воззрение закомплексованного, полуслепого современного ума, не более того. Наши пращуры были мудрее и, соответственно, рассуждали иначе. Дело в том, что обряд сожжения подразумевает высвобождение накопленной энергии ража одномоментно, вместе с огнем, поэтому такие похороны проходили при огромном стечении народа. И отсюда тризна — вроде бы потешная, «невзаправдишная» схватка, чтобы разделить на всех поровну получен- ную энергию, перевоплотить ее в воинское искусство. Тогда как энергия праха преданного земле источалась на протяжении многих столетий.

Поклонение предкам возникло не на пустом месте, не только из чувства долга и уж не из боязни покойников. И сейчас мы не знаем, что за сила тянет нас к могилам, где лежат близкие и родные, думаем: обычай...

Есть весенний праздник — радуница, радоница или Красная горка, перешедший из древнего православия в христианское. В этот день непременно ходят на кладбища, накануне прибранные, и поминают усопших. Но спросите, что означает название праздника, никто ничего толком сказать не может. А ларчик открывается просто: ра — солнце, свет, дун-дон — дуновение, течение чего- либо. То есть это праздник, когда прах предков источает энергию, подпитывает живущих. Мы ее чувствуем и приобщаемся к немеркнущему течению света рода своего, мы приобщаемся к вечности, если хотите. А это уже не просто посидеть у могилки, выпить и закусить...

В детском возрасте, когда красный мозг находится даже в трубчатых костях, организм человека совершенен и богоподобен, поэтому хрупкий на вид, легкоуязвимый ребенок имеет огромный запас прочности. Он буквально впитывает энергию солнца, летает во сне и при определенной тренировке мог бы летать наяву. Отсюда и появилось убеждение, что малых детей Бог бережет, впрочем, что недалеко от правды, и они — ангелы с крылышками, поскольку находятся в состоянии куража — состоянии, приближенном к ражу. Поэтому говорят, ребенок куражливый, то есть, с нашей точки зрения, неадекватный, неспокойный, возбужденный и все время пытается отстоять глупые, на наш взгляд, прихоти. С появлением желтого, жирного мозга в крупных полостях костей человек приобретает детородные возможности, в буквальном смысле отдает накопленную энергию, силу и свою сакральную часть плоти — кровь с накопленной энергией — будущему потомству. (Как известно, красный мозг участвует в кроветворении.)

Половое созревание приземляет человека, выводит из-под опеки Бога, и остановить этот процесс невозможно ни оскоплением, ни осознанным воздержанием, ни строгим постом. Правило (как тренажер) служит лишь одним из инструментов перевода жирного желтого мозга в красный, то есть способствует возвращению ему аккумулирующих функций без нарушения способностей чадородия. Нет, подобное возможно и естественным путем, без воскресных упражнений в парке или у себя на кухне (правил наделали даже портативных, для малогабаритных квартир), однако при условии ранения и большой кровопотери. Другими словами, для того чтобы телом и существом своим снова уподобиться богу и принимать энергию солнца, надо пролить в битве кровь, отдать ее земле. Кто вдумчиво читал «Волчью хватку», тот, верно, отметил это обстоятельство в судьбе главного героя. А потом, начиная с 40-летнего возраста, очень долго распинать себя на дыбе. Правило всего лишь правит тело, приводит его к способностям, коими обладает правь, грубо говоря, помогает перекрасить костный мозг.

А есть еще спинной, напрямую сочетающийся с красным в позвоночном столбе...

Дар Речи ценен тем, что, не в пример археологическому материалу, четко и определенно сохраняет психологию давно минувших лет и у нас всегда есть возможность сопоставления и анализа Синонимы слова неражный в обычном понимании — больной, худой, а точнее неказистый — еще одно слово, смысл коего дошел до нас лишь в «отрицательной» форме. Вы слышали слово «казистый», то есть хороший? И не услышите, мало того, на ЕГЭ вас провалят и скажут: такого слова нет. А оно существует. Корень каз—такой же мудрый и сложный, как раж, и в нем заложена двойная информация. По первому плану он означает начальный, относящийся к аз, к началу начал, поэтому сущи «начальственные» слова приказ, наказ, заказ, указ. А вот по второму интереснее — огонь души! (Ка — душа, з — огонь, свет.) Неказистый — не имеющий живой, светлой, пламенеющей души! И тут возникает другой ряд слов, отличный по смыслу: казнь, наказание — буквально лишение начала, души, огня и света (отсюда — кара). Значения смысла раж и каз сливаются в единую плоть, и становится понятно, как мыслили наши предки, прах коих и доныне питает нас своей энергией.

И здесь самое время вспомнить о казаках. Откройте любой словарь, и там найдете, что слово заимствовано из тюркского, означает скачущий всадник или просто вольный человек. И точка. Так решили глухие к слову составители, поскольку звучание очень уж похоже на тюркское, тем паче еще в XIX веке казахов называли казаками, хотя они к славянскому казачеству не имеют никакого отношения. Разве что опосредованное, через казачьи заставы и станицы, расположенные по рубежам империи.

Первое, что бросается в глаза, — это глубинная, неотделимая врезка слова в языковую плоть, устойчивость и выживаемость корня каз, его прямая связь с раж. Заимствование возможно лишь в двух случаях — когда нет аналога в языке либо под непосредственным «социальным» влиянием, когда слово вызывает неприязнь и становится ругательным, как «орда» — полчище или становище неприятеля, «баскак» — сборщик дани. В нашем случае заимствование бессмысленно, ибо славянское каз — коз по смыслу полностью соответствует обозначаемому предмету и несет в себе внутреннюю символическую нагрузку. Казак — буквально человек, дающий начало, начинающий, первопроходец. После разгрома Хазарии князь Святослав оставил часть своего войска на устьях трех рек и берегах трех морей, некогда бывших под контролем хазар, и определил им службу — каз, дабы охранять южные рубежи отечества. Отсюда и пошли три казачества — донское, кубанское, терское.

На все новые места и земли сначала приходили казаки с наказным атаманом (выборные чаще в мирное время), а уж потом переселенцы. Причем в казаки верстали, то есть оказачивали, как крестьян Русского Севера, прежде чем отправить их осваивать сибирские просторы и Дальний Восток. То есть переводили в иной разряд, сословие, можно сказать, возводили в особую касту, придавали статус служилого человека, воина, защитника Это был целый ритуал, ибо поверстанный входил в новое, незнакомое для него состояние светлой, огненной души, обретал ярое сердце, без коего наши пращуры никогда бы не дошли до пролива, названного именем казака Дежнева Не хватило бы никакой иной энергии, тем более меркантильной, дабы одолеть бесконечное пространство, пройти за сотни рек, через десятки волоков, через невзгоды и опасности.

Но главное — оказаченный земледелец или охотник обучался ратному искусству, в основе коего лежал... тот самый раж, позже названный казачьим спасом. Еще одно соединение внешней и внутренней сути слов!

Казачий спас, как и все иное, чудотворное, родился и вырос из древней традиции, донесенной до нас Даром Речи. Память у поколений бывает и коротка, но у Его Величества Языка она бесконечна. В скифо-сарматский период нашей истории еще был повсеместно жив потрясающий обычай, отмеченный, кстати, и в письменных источниках. Если атаки тяжеловооруженной конницы оказывались безрезультатными, ратники снимали с себя кольчуги, латы и бросались на супостата обнаженными до пояса, с одними мечами и копьями в руках. Шли в смертный бой, побеждали и оставались неуязвимыми! Все бы это можно было принять за аллегорию, но великий и могучий сохранил ссылку в слове оголтелый, напрямую связав раж и этот обычай. Теперь мы называем оголтелыми дерзких, наглых подростков-скинхедов, американских «ястребов», политику того или иного государства. В общем, все, где зрим одержимую, порой полубезумную страсть в достижении своих целей.

И оголтелость наших пращуров-воинов невозможно списать на хитрость, «психическую атаку», приводящую противника в шок. Есть одно слово, выказывающее ритуальность подобного военного маневра, — колоброжение. Скидывая доспехи, рать или ватага одновременно колобродила — ездила на конях по замкнутому кругу и распаляла себя воинственным, боевым кличем «Вар-вар!». Не исступленно, не истерически, а осознанно, с нарастающей силой творила этот танец-хоровод, извлекая из плоти своей яростный огонь, суть, энергию ража. Потому греки, сполна вкусившие этой хмельной ярости на ристалищах, называли всех скифов, славян варварами. Сам клич можно перевести с русского на русский, как «в землю, в землю», поскольку существовал обычай: поверженного супостата закапывать, предавать останки червям, а своих павших соплеменников — огню, тем паче если сражение происходило на чужбине, вне родной земли.

В летописях можно прочесть замечательную фразу — отзвук былых возможностей: «кликом полки побеждаша». И можно себе представить, что происходило в эти мгновения на ноле брани, когда оголтелые воины плясали на лошадях по кругу, изрыгая могучий рев, сплетаясь голосами, яростью и единой волей одолеть супостата. Кстати, энергия эта хмелит, как вино или крепкий мед, от- куда и взялось предубеждение, будто войти в раж легче всего пьяному. Однако сей хмель не кружит, не тормозит голову, не подрубает коленки — напротив, куражит, обостряет все чувства, интуицию, реакцию и связанную с ней работу сухих и мокрых жил, ибо в состоянии ража сознание полностью никогда не отключается, а становится мерцающим, как далекая звезда. Все движения, действия контролируются на подсознательном уровне, от- чего реакция бывает мгновенной, молниеносной. Меч в деснице и впрямь превращался в волшебный кладенец и мог косить налево и направо, как косят траву, полуобнаженное тело не делалось ни твердокаменным, ни железным — наоборот, невероятно чувствительным, как если бы с тебя содрали кожу, и тем самым обретало неуязвимость. Боевой же конь, захваченный стихией этой энергии, тоже входил в раж. Обыкновенный человек на какое-то время вырастал в богатыря, по крайней мере, в глазах противника и совершал немыслимые, неадекватные действия. Так скифы, выстроившись перед битвой с персами, наконец-то настигнувшими их в южнорусских степях, бросились ловить зайцев, которых во множестве выгнали из травы. И тем самым повергли Дария в шок.

Конечно, вокруг казачьего спаса тоже сложилось много сказок, и ныне появилось немало сказочников, которые тебе изобразят его, сидя за столом: научат, как ловить пулю на лету, и заодно из простой водки сделают, например, лимонную или анисовую. Между тем и здесь язык сохранил ясно читаемую первооснову спаса — спасения уязвимой человеческой плоти, а вовсе не вид боевого искусства, тем паче рукопашного. Если быть точным, то спас — это неотъемлемое и сопутствующее качество всякого боя, будь то кулачный поединок или сражение, где надо избежать опасности, дабы нанести удар или уязвить супостата. Корень пас означает уклонение, спасовать — уклониться. Это слово перекочевало в спорт и там укоренилось в виде паса, распасовки, то есть передачи мяча, шайбы, где его первоначальный смысл также прослеживается. Кстати, слово живо и в картежной игре, где участник, уклоняясь от розыгрыша, говорит «пас» (преферанс). Спас подразумевает комплекс, серию телодвижений, позволяющих уходить от удара неприятеля, от стрелы, пули. И если спортсмен-боксер делает это осознанно, изучив методику ведения боя соперника, то воин, вошедший в раж, — подсознательно или даже бессознательно.

Теперь про меч-кладенец. Уж каких только кривотолков нет на эту тему: тут тебе и технологические изыски получения и ковки железа, мол, отливают крицу, зарывают ее в навоз и ждут много лет — делают кладь, закладку. Дескать, потом из зрелого железа куют лезвие, да не сразу, а только на вечерней или утренней заре или ночью, поскольку кузнечное дело — колдовское, потом закаливают, используя некие таинственные вещества и жидкости. Или вовсе расскажут волшебную историю. Возможно, так оно все и есть, но язык сохранил в слове кладенец указание не на технологию производства, а на приобретаемые мечом качества, связанные с энергией ража. Однако об этом речь пойдет на следующем уроке.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.