ФРИДРИХ НИЦШЕ (1844–1900)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ФРИДРИХ НИЦШЕ

(1844–1900)

Немецкий философ, представитель философии жизни. В «Рождении трагедии из духа музыки» (1872) противопоставил два начала бытия — «дионисийское» и «аполлоновское». В сочинениях, написанных в жанре философско-художественной прозы, выступал с критикой культуры, проповедовал имморализм («По ту сторону добра и зла», 1886). В мифе о «сверхчеловеке» культ личности («Так говорил Заратустра», 1883–1884; «Воля к власти», опубл. в 1889–1901 годы) сочетался у Ницше с романтическим идеалом «человека будущего».

Отец философа Карл Людвиг Ницше родился в семье ойленбургского суперинтенданта. Окончив теологический факультет одного из лучших тогда немецких университетов в Галле, К. Л. Ницше после недолгого пребывания при альтенбургском герцогском дворе в качестве воспитателя трех принцесс получил церковный приход в деревне Рекен близ Люцена.

По обычаю молодой пастор нанес визиты соседям, в числе которых был и его коллега в деревне Поблес Д. Елер, отец 11 детей. Среди них рекенский пастор сразу выделил 17-летнюю Франциску. Роман развивался стремительно: уже 10 октября 1843 года, как раз в день рождения жениха, состоялась свадьба.

Через год, 15 октября 1844 года, в семье появился первенец. Отец назвал мальчика в честь короля Фридрихом Вильгельмом. В июле 1846 года родилась дочь Элизабет, а еще через два года — второй сын Йозеф.

Но семейное счастье было недолгим. 30 июля 1849 года скончался Людвиг Ницше, а через полгода умер маленький Йозеф. Позднее Фридрих в автобиографических заметках описал странный сон, который оказался вещим.

Весной 1850 года Франциска Ницше с детьми перебралась в старинный Наумбург. Фридрих, которому еще не было и шести лет, пошел учиться в мужскую народную школу. Серьезный, немного замкнутый и неразговорчивый мальчик чувствовал себя в школе неуютно и одиноко. Такая отчужденность Фридриха от коллектива сохранилась навсегда.

Учеба в школе, а затем в Домской гимназии давалась Фридриху легко, хотя удивительная тщательность и аккуратность заставляли его засиживаться над тетрадями и учебниками до полуночи. А уже в пять часов утра он вставал и спешил в гимназию.

Но больше учебных предметов мальчика волновали поэзия и особенно музыка. Его кумирами стали классики — Моцарт, Гайдн, Шуберт, Мендельсон, Бетховен и Бах. Тех же людей, которые презирали музыку, Ницше считал «бездуховными тварями, подобными животному».

Осенью 1858 года мать Фридриха получила приглашение продолжить обучение сына в интернате Пфорты, одном из самых престижных учебных заведений в Германии.

Складывавшееся в те годы мировоззрение Ницше нашло отражение в написанном им в октябре 1861 года сочинении о поэте Гельдерлине, тогда не признанном и почти неизвестном. Его творчество, воспевавшее слияние человека и природы в духе античности и ярко отразившее разлад общества и личности, привлекло юношу тем, что Гельдерлин сумел выразить настроения, присущие тогда и Ницше.

В апреле 1862 года Ницше написал два философско-поэтических эссе: «Рок и история» и «Свобода воли и рок», в которых содержатся чуть ли не все основные идеи его будущих произведений. В Пфорте была отличная библиотека. Юноша увлеченно читал книги Шекспира и Руссо, Макиавелли и Эмерсона, Пушкина и Лермонтова, Петефи и Шамиссо, Гейбеля и Шторма. Любимым поэтом Ницше стал Джордж Гордон Байрон. В 1863 году он написал работу «О демоническом в музыке» и набросок «О сущности музыки». Ницше изучал историю литературы и эстетику, библейские тексты и античные трагедии. Широта интересов начала тревожить и его самого, пока он не решил обратиться к изучению филологии, в которой он надеялся найти науку, способную дать простор не только интеллекту, но и чувствам. Тем более что филология лучше всего отвечала его горячей любви к античности, к произведениям Гераклита, Платона, Софокла, Эсхила, к древнегреческой лирике.

В сентябре 1864 года Ницше закончил обучение в Пфорте и после сдачи экзаменов возвратился в Наумбург. Решение продолжить учебу в Боннском университете он принял еще раньше. По желанию матери Фридрих обещал записаться в университете на теологическое отделение. 16 октября, после небольшого путешествия по Рейну и Пфальцу, Ницше вместе с Дейссеном приехали в Бонн.

После почти казарменных порядков Пфорты их полностью захватила вольная и безалаберная студенческая жизнь, пирушки и обязательные поединки на рапирах. Но очень быстро Ницше остыл к развлечениям и все чаще стал задумываться о переходе на отделение филологии, что и сделал осенью 1865 года. Он занимался в семинаре одного из лучших немецких филологов Фридриха Ричля и, когда наставник осенью перевелся в Лейпцигский университет, последовал за ним.

Однажды он случайно купил книгу Артура Шопенгауэра «Мир как воля и представление». Она так потрясла Ницше, что он две недели мучился от бессонницы. Только необходимость ходить на занятия, вспоминал Ницше, помогла ему преодолеть глубокий душевный кризис, во время которого он, по собственному признанию, был близок к помешательству. Идеи Шопенгауэра оказались чрезвычайно близки в то время Ницше. Они привели Ницше к размышлениям о том, что посвятить жизнь исполнению своего долга — напрасная трата сил и времени. Человек исполняет свой долг под давлением внешних условий, и этим ничем не отличается от животного, также действующего исключительно по обстоятельствам. Летом 1867 года Ницше познакомился с молодым студентом Эрвином Роде, ставшим его близким другом на всю жизнь. Он был немного моложе Ницше. Летние каникулы они провели вдвоем, пешком путешествуя по Богемскому лесу.

Осенью Ницше вынужден был временно прервать обучение и пройти год военной службы. Так он оказался во второй батарее полка полевой артиллерии, расквартированного в родном Наумбурге. Военную службу Ницше, еще не забывший строгие распорядки Пфорты, перенес довольно легко. Но однажды во время учений, садясь на лошадь, он сильно ударился грудью о переднюю луку седла. Ницше прошел чрезвычайно болезненный курс лечения в клинике знаменитого галльского врача Фолькмана и после пятимесячных страданий в августе наконец возвратился в Наумбург. Признанный негодным к службе в армии, Ницше возобновил обучение в университете. Он твердо решил вступить на стезю преподавательской деятельности.

Именно в то время произошло одно из наиболее значительных и судьбоносных событий в его жизни — знакомство со знаменитым композитором Рихардом Вагнером. Ницше погрузился в чтение эстетических произведений Вагнера «Искусство и революция» и «Опера и драма».

В декабре 1868 года в Базельском университете освободилась кафедра греческого языка и литературы. Пригласили Ницше, чьи работы по античной литературе неоднократно публиковались в журналах. Сам кандидат был польщен выпавшей честью — занять пост экстраординарного профессора университета без диссертации и даже без завершенного полностью курса обучения. В приглашении его привлекло еще одно — возможность ближе сойтись с Вагнером, проживавшим с 1866 года в Трибшене близ Люцерна.

Перед отъездом Ницше намеревался защитить в Лейпциге диссертацию на основе своих исследований о Диогене Лаэртском. Однако совет факультета единодушно решил, что опубликованные статьи Ницше вполне заменяют диссертацию, и 23 марта ему присудили степень доктора без обязательной публичной защиты, дискуссии и экзамена.

Преподавание в университете и гимназии «Педагогиум» при нем довольно скоро начали тяготить Ницше так же, как и уютная мещанская атмосфера Базеля. Его все чаще охватывали периоды меланхолической депрессии, спасение от которой он находил в дружбе с Вагнером, в дом которого Ницше стремился при любой представившейся возможности, благо от Базеля до Люцерна было всего два часа езды. Погружение в возвышенный мир искусства во время частых приездов в Трибшен, очаровательная жена Вагнера Козима разительно контрастировали с размеренным и скучным существованием Ницше в Базеле. Это вызывало у Ницше отвращение к филологии и науке вообще. В набросках того периода сомнения в науке выражены достаточно определенно «Цель науки — уничтожение мира… Доказано, что этот процесс происходил уже в Греции хотя сама греческая наука значит весьма мало. Задача искусства — уничтожить государство. И это также случилось в Греции. После этого наука разложила искусство».

В такой обстановке сообщение Вагнеров о предстоявшем вскоре их переезде в Байрейт по приглашению баварского короля подействовало на Ницше как удар грома. Рушилось его призрачное трибшенское счастье, а работа в Базеле теряла, казалось, всякий смысл. Но судьба как бы взамен Вагнера подарила ему нового верного друга. В апреле 1870 году в Базель приехал профессор теологии Франц Овербек, поселившийся в том же доме на Шютценграбен, где жил и Ницше. Их быстро сблизила общность интересов и, в частности, критическое отношение к христианской церкви, а также одинаковый взгляд на начавшуюся франко-германскую войну.

После болезни и возвращения в Базель Ницше начал посещать лекции выдающегося историка Якоба Буркхардта, полные скепсиса и пессимизма в отношении грядущего Ницше пересмотрел свое отношение к франко-германской войне и освободился от угара патриотизма. Теперь и он стал рассматривать Пруссию как в высшей степени опасную для культуры милитаристскую силу.

Не без влияния Буркхардта Ницше начал разрабатывать трагическое содержание истории в набросках к драме «Эмпедокл», посвященной сицилийскому философу, врачу и поэту V века до н. э. В них уже заметны явные элементы философии позднего Ницше. В эмпедокловском учении о переселении душ он нашел один из постулатов собственной теории вечного возвращения.

2 января 1872 года в книжных магазинах Лейпцига появилась книга Ницше «Рождение трагедии из духа музыки». Задумывалась она еще до франко-германской войны, а схематически очерчена в докладе «Греческая музыкальная драма», прочитанном в университете в январе 1870 года.

Посвященная Вагнеру, работа определяла те основы, на которых покоится рождение трагедии как произведения искусства. Античная и современная линии тесно переплетаются друг с другом в постоянном сопоставлении Диониса, Аполлона и Сократа с Вагнером и Шопенгауэром. Ницше обрушивался на один из главных постулатов христианской веры в вечное существование по милости Бога в потустороннем мире. Ему казалось абсурдом то, что смерть должна быть искуплением первородного греха Адама и Евы. Он высказал мысль о том, что чем сильнее воля к жизни, тем ужаснее страх смерти. И как можно жить, не думая о смерти, а зная о ее неумолимости и неизбежности, не бояться ее? Древние греки, чтобы выдержать такое понимание реальности, создали свою трагедию, в которой происходило как бы полное погружение человека в смерть.

Ницше твердо верил в то, что и наука имеет свои пределы. В исследовании отдельных явлений она, по его мнению, в конце концов непременно натыкается на то первоначало, которое уже невозможно познать рационально. И тогда наука переходит в искусство, а ее методы — в инстинкты жизни. Так что искусство неизбежно корректирует и дополняет науку. Это положение стало краеугольным камнем основ «философии жизни» Ницше.

В январе — марте 1872 года Ницше выступил с серией публичных докладов «О будущности наших учебных заведений», имея в виду не столько швейцарские, сколько прусские гимназии и университеты. Там впервые прозвучала одна из главных идей Ницше — необходимость воспитания истинной аристократии духа, элиты общества. По Ницше, прагматизм должен присутствовать не в классических гимназиях, а в реальных школах, честно обещающих дать практически полезные знания, а вовсе не какое-то «образование».

К весне 1873 года между Ницше и Вагнерам, переехавшим в Байрейт и занятым организацией знаменитых в будущем музыкальных фестивалей, наметилось пока еще едва заметное охлаждение. Чете Вагнеров были не по душе растущая склонность Ницше к полемическому пересмотру моральных устоев человечества и «шокирующая резкость» его суждений. Вагнер предпочитал видеть в базельском профессоре талантливого и яркого пропагандиста своих собственных воззрений. Но на такую роль Ницше согласиться не мог. И он еще не терял надежды, что Байрейт станет источником возрождения европейской культуры. Ницше замыслил серию памфлетов.

Из примерно 20–24 задуманных удалось написать только четыре эссе под общим заглавием «Несвоевременные размышления». «Давид Штраус, исповедник и писатель» (1873), «О пользе и вреде истории для жизни» (1874), «Шопенгауэр как воспитатель» (1874) и «Рихард Вагнер в Байрейте» (1875–1876).

В этих размышлениях Ницше выступил страстным защитником немецкой культуры, бичевавшим филистерство и победоносное опьянение после создания империи.

Период этот совпал со столь резким ухудшением здоровья, что Ницше в октябре 1876 года получил годичный отпуск для лечения и отдыха. Проводя это время на курортах Швейцарии и Италии, он урывками работал над новой книгой, составленной в форме афоризмов.

В мае 1878 года опубликована книга Ницше «Человечество, слишком человеческое» с шокирующим подзаголовком «Книга для свободных умов». В ней автор публично и без особых церемоний порвал с прошлым и его ценностями: эллинством, христианством, Шопенгауэром, Вагнером.

Такой неожиданный поворот чаще всего сводится к двум наиболее распространенным версиям. Первая объясняет его обычной завистью неудавшегося музыканта к Вагнеру, однажды довольно пренебрежительно отозвавшемуся об одной из музыкальных композиций Ницше. Вторая версия усматривает причину в воздействии на Ницше философа и психолога Пауля Рэ, с которым Ницше подружился, живя в Сорренто.

Оторопевшие от измены Ницше почитатели Вагнера онемели от ярости, а в августе 1878 года сам маэстро разразился крайне агрессивной и злобной статьей «Публика и популярность». Имя Ницше в ней не называлось, но явно подразумевалось. Его книга расценивалась как следствие болезни, а блестящие афоризмы — как ничтожные в интеллектуальном плане и прискорбные в моральном. Зато очень высоко отозвался о книге Якоб Буркхардт, сказавший, что она «увеличила независимость в мире».

Новый, 1879 год принес Ницше неимоверные физические страдания: почти каждодневные приступы болезни, непрерывная рвота, частые обмороки, резкое ухудшение зрения. Продолжать преподавание он был не в силах. В июне Ницше получил по его прошению отставку с назначением ежегодной пенсии в 3 тысячи франков. Он уехал из Базеля в Сильс-Марию, в долину Верхнего Энгадина. Сгорбившийся, разбитый и постаревший лет на 10 полуслепой инвалид, хотя ему не исполнилось еще и 35 лет.

В жизни Ницше началась полоса бесконечных скитаний, летом по Швейцарии, зимой по Северной Италии. Скромные дешевые пансионаты в Альпах или на Лигурийском побережье; убого меблированные холодные комнаты, где он часами писал, почти прижавшись двойными очками к листу бумаги, пока воспаленные глаза не отказывали, редкие одинокие прогулки, спасавшие от бессонницы ужасные средства — хлорал, веронал и, возможно, индийская конопля, постоянные головные боли; частые желудочные судороги и рвотные спазмы — 10 лет длилось это мучительное существование одного из величайших умов человечества.

Но и в тот ужасный 1879 год он создал новые книги «Пестрые мысли и изречения», «Странник и его тень». А в следующем году появилась «Утренняя заря», где сформулировано одно из краеугольных понятий ницшевской этики — «нравственность нравов».

Вначале Ницше проанализировал связь падения нравственности с ростом свободы человека. Он полагал, что свободный человек «хочет во всем зависеть от самого себя, а не от какой-либо традиции». Последнюю он считал «высшим авторитетом, которому повинуются не оттого, что он велит нам полезное, а оттого, что он вообще велит». А отсюда следовало еще пока не высказанное, но уже прочерченное отношение к морали как к чему-то относительному, так как поступок, нарушающий сложившуюся традицию, всегда выглядит безнравственным, даже и в том случае, если в его основе лежат мотивы, «сами положившие начало традиции».

«Утренняя заря» успеха почти не имела. Непривычное построение книги, более полутысячи вроде бы никак не связанных друг с другом афоризмов могли вызвать только недоумение, а немецкая читающая публика, привыкшая к логичной и педантичной последовательности философских трактатов, была просто не в состоянии одолеть это странное произведение, а уж тем более понять его.

Как продолжение «Утренней зари» зимой 1881–1882 года Ницше написал в Генуе «Веселую науку», выходившую позже несколькими изданиями с дополнениями.

С этого сочинения началось новое измерение мысли Ницше, невиданное никогда прежде отношение к тысячелетней европейской истории, культуре и морали как к личной своей проблеме: «Я вобрал в себя Дух Европы — теперь я хочу нанести контрудар».

Мысль о вечном возвращении настолько глубоко захватила Ницше, что он всего за несколько месяцев создал величественную поэму «Так говорил Заратустра». Он писал ее в феврале и в конце июня — начале июля 1883 года в Рапалло и в феврале 1884 года в Сильсе. Через год Ницше создал четвертую часть поэмы, столь интимную, что вышла она всего в 40 экземплярах за счет автора для близких друзей. Из этого числа Ницше подарил только семь, ибо больше дарить было некому. Даже самые близкие люди — сестра, Овербек, Роде, Буркхардт — избегали в ответных письмах всяких суждений, словно тягостной повинности, настолько непонятны им были боль и страдания его лихорадочного разума.

Время работы над «Заратустрой» — один из тяжелейших периодов в жизни Ницше. В феврале 1883 года в Венеции скончался Рихард Вагнер. Тогда же Ницше пережил серьезную размолвку с матерью и сестрой, возмущенными его намерением жениться на девушке из России Лу Андреас Саломе, в будущем известной писательнице, авторе биографий Р. М. Рильке и 3. Фрейда, которую они считали «совершенно аморальной и непристойной особой». Тяжело пережил Ницше и помолвку сестры с учителем гимназии Бернхардом Ферстером, вагнерианцем и антисемитом. В апреле 1884 года Ницше писал Овербеку «Проклятое антисемитство стало причиной радикального разрыва между мною и моей сестрой».

«Заратустра» занимает исключительное место в творчестве Ницше. Именно с этой книги в его умонастроении происходит резкий поворот к самоосознанию в себе человека-рока.

Книга содержит необычайно большое число полускрытых ядовитых пародий на Библию, а также лукавые выпады в адрес Шекспира, Лютера, Гомера, Гете, Вагнера и т. д., и т. п. На многие шедевры этих авторов. Ницше дает пародии с одной-единственной целью: показать, что человек — это еще бесформенная масса, материал, требующий талантливого ваятеля для своего облагораживания.

Только так человечество превзойдет самого себя и перейдет в иное, высшее качество — появится сверхчеловек. Для Ницше сверхчеловек выступает как высший биологический тип, который относится к человеку так же, как человек относится к обезьяне. Ницше, хотя и видит свой идеал человека в отдельных выдающихся личностях прошлого, все же рассматривает их как прообраз будущего сверхчеловека, который должен появиться, его необходимо вырастить. Сверхчеловек превращается у Ницше в культ личности, культ «великих людей» и является основой новой мифологии, представленной с высоким художественном мастерством в книге «Так говорил Заратустра».

Ницше закончил первую часть «Заратустры» словами: «Мертвы все боги, теперь мы хотим, чтобы здравствовал сверхчеловек».

После «Заратустры» все созданное ранее казалось Ницше столь слабым, что у него возник химерический замысел переписать прежние работы. Но из-за своей физической слабости он ограничился лишь новыми великолепными предисловиями почти ко всем вышедшим своим книгам. А вместо ревизии прошлого произошло обратное: Ницше написал зимой 1885–1886 года «прелюдию к философии будущего», книгу «По ту сторону добра и зла», по его словам, «ужасную книгу», проистекшую на сей раз из моей души, — очень черную». Именно здесь он, убежденный в том, что в человеке тварь и творец слились воедино, разрушает в себе тварь, чтобы спасти творца. Но закончился этот кошмарный эксперимент тем, что разрушенной оказалась не только тварь, но и разум творца.

«По ту сторону добра и зла» была издана за счет скромных средств автора. К лету следующего года было продано всего 114 экземпляров. Отмалчивались друзья — Роде и Овербек; Буркхардт ответил вежливым письмом с благодарностью за книгу и чисто формальным комплиментом, явно вымученным. Отчаявшийся Ницше в августе 1886 года послал книгу датскому литературному критику Георгу Брандесу и известному французскому историку и литературоведу Ипполиту Тэну. Первый ничего не ответил, а Тэн отозвался необычайно похвально, пролив бальзам на душу Ницше. А между тем именно в книге «По ту сторону добра и зла», как ни в какой другой, Ницше обнаружил удивительную проницательность, предсказав катастрофические процессы будущего.

Он размышлял о распаде европейской духовности, низвержении прошлых ценностей и норм, восстании масс и создании для их оболванивания и обслуживания чудовищной массовой культуры, унификации людей под покровом их мнимого равенства, начале борьбы за господство над всем земным шаром, попытках выращивания новой расы господ, тиранических режимах как порождении демократических систем. Темы эти будут подхвачены и развиты крупнейшими философскими умами XX века — Гуссерлем, Шелером, Шпенглером, Ортегой-Гассетом, Хайдеггером, Ясперсом, Камю.

Ницше затронул здесь и проблему двойной морали — господ и рабов. Он писал о двух типах одной морали, существующих «даже в одном и том же человеке, в одной душе». Различия этих типов определяются различием моральных ценностей. Для морали господ характерна высокая степень самоуважения, возвышенное, гордое состояние души, ради которого можно пожертвовать и богатством, и самой жизнью. Мораль рабов, напротив, есть мораль полезности. Малодушный, мелочный, унижающийся человек, с покорностью выносящий дурное обхождение ради своей выгоды — вот представитель морали рабов, на какой бы высокой ступени социальной лестницы он, ни находился. Рабская мораль жаждет мелкого счастья и наслаждения; строгость и суровость по отношению к самому себе — основа морали господ.

Чтобы избежать кривотолков вокруг книги, Ницше за три июльские недели 1887 года написал как дополнение к ней полемическое сочинение «К генеалогии морали», созданное, кстати, также за его счет.

В Ницце осенью 1887 года Ницше приступил к первым наброскам задуманного им «главного сочинения» всей жизни. Всего он записал 372 заметки, поделенные на четыре раздела: европейский нигилизм, критика высших ценностей, принцип новой оценки, дисциплина и подбор. Это действительно не отделанные и не отшлифованные заметки, и не искрящиеся афоризмы, к которым привыкли его читатели. Собранные затем сестрой и ее сотрудниками по «Архиву Ницше» из 5 тысяч листов рукописного наследия философа заметки и составили одну из наиболее нашумевших его книг «Воля к власти», хотя сам Ницше за ее содержание и смысл ответственности, как выяснилось, не несет. Составители произвольно поместили туда не только упомянутые заметки, но и множество других, так что общее их число перевалило за тысячу и существенно исказило общую модальность задуманного сочинения.

В апреле 1888 года в Ницце стало слишком жарко, яркое весеннее солнце начало болезненно действовать на больные глаза Ницше. Пришлось снова поменять место, и он отправился в климатически более подходящий Турин. В это время лекции Брандеса, посвященные творчеству Ницше, пользовались в Копенгагенском университете большой популярностью и собирали более 300 слушателей. Ницше был чрезвычайно доволен этим, но к чувству радости примешивался налет досады от того, что его признают в Дании, а в Германии, на его родине, поклоняются другим кумирам, прежде всего Рихарду Вагнеру. Уязвленный Ницше задумал написать памфлет «Казус Вагнер». Это была тщательно продуманная, блестяще написанная работа, пропитанная ядовитым и уничтожающим сарказмом.

Памфлет был напечатан в середине сентября 1888 года, когда Ницше находился еще в Сильсе. В конце месяца он вновь поехал в Турин, где его самочувствие неожиданно резко улучшилось: пропали бессонница и головные боли, исчезли мучившие его 15 лет приступы тошноты; Ницше страстно набросился на работу, совершал ежедневные прогулки вдоль берега По, много читал. Вечерами отправлялся на концерты или часами импровизировал в своей комнате на фортепиано. Он чувствовал себя превосходно, о чем незамедлительно сообщил матери и друзьям! Но в то же время он порывает отношения с окружением Вагнера, со старым и добрым знакомым, гамбургским концертмейстером Хансом фон Бюловом, а также с писательницей и верной своей подругой Мальвидой фон Мейзенбуг.

В конце 1888 года Ницше охватила мучительная тревога. С одной стороны, у него все яснее начинали проступать черты мегаломании: он чувствовал, что близится его звездный час В письме к Стриндбергу в декабре 1888 года Ницше писал: «Я достаточно силен для того, чтобы расколоть историю человечества на два куска». С другой — у него возрастали сомнения и смутные опасения, что мир никогда не признает его гениальных пророчеств и не поймет его мыслей, как не поняли его «Казус Вагнер».

В лихорадочной спешке Ницше написал одновременно два произведения — «Сумерки идолов» и «Антихрист», первую часть «Переоценки всех ценностей». Сам Ницше, правда, не хотел пока публиковать последнюю работу, вынашивая утопическую идею: издать ее одновременно на семи европейских языках тиражом по 1 миллиону на каждом. В свет она вышла только в 1895 году, причем с многочисленными купюрами.

Ницше подверг резкой критике христианские церкви и тех людей, которые называли себя христианами, на самом деле не являясь ими. Он противопоставил жизнь Иисуса трем синоптическим евангелиям, в которых, по его словам, предприняты первые попытки по созданию системы догм христианства в вопросе негативного отношения к миру.

Еще не закончив работу над «Антихристом», Ницше решает создать прелюдию к «Переоценке» в виде жизнеописания и аннотации своих книг, чтобы читатели поняли, что он собой представляет. Так возник замысел работы «Ессо homo», в которой Ницше попытался объяснить причины своего охлаждения к Вагнеру и показать, как вызревало оно в его книгах на протяжении многих лет. Чего стоят одни названия главок — «Почему я так мудр», «Почему я пишу такие хорошие книги», «Почему я являюсь роком»!

Вскоре начали проявляться первые симптомы неуравновешенности Ницше. Он торопился с публикацией своих явно не законченных произведений, хотя его уже надломленному разуму мерещились кошмары и опасности, исходящие от военной мощи германской империи. Его охватывал страх перед династией Гогенцоллернов, Бисмарком, антисемитскими кругами, церковью. Все они были оскорблены в его последних книгах, и Ницше ждал жестоких преследований. Как бы предупреждая их, он набросал письмо кайзеру Вильгельму: «Сим я оказываю кайзеру немцев величайшую честь, которая может выпасть на его долю: я посылаю ему первый экземпляр книги, в которой решается судьба человечества».

Начавшийся отход от понимания реального мира привел Ницше к дерзкому плану объединения всех европейских стран в единую антигерманскую лигу, чтобы надеть на рейх смирительную рубашку или спровоцировать его на заведомо безнадежную войну против объединенной Европы.

Обстоятельства и причины душевного надрыва Фридриха Ницше досконально не выяснены. Сестра Элизабет писала, что апоплексический удар явился следствием нервного истощения из-за чересчур напряженной работы и вредного воздействия успокаивающих лекарств.

«Что касается медицинского диагноза, то он гласил: прогрессирующий паралич. Обычно он представляет нарушение функции головного мозга, вызванной внешней инфекцией, зачастую это последствие перенесенного сифилиса».

Сведения о болезни Ницше крайне скудны и противоречивы. По одним данным, он якобы переболел сифилисом, будучи студентом Боннского университета в 1864–1865 годы, после посещения публичного дома в Кельне. Этой версии придерживался и Томас Манн в статье «Философия Ницше в свете нашего опыта». Однако более вероятно то, что если Ницше и переболел сифилисом, то во время учебы в Лейпциге. Хотя и здесь слишком смущает то обстоятельство, что имена врачей, у которых лечился Ницше, так и остались неизвестными, да и слухи об этом лечении довольно глухие. Маловероятно, что болезнь таилась затем 20 лет, к тому же Ницше после душевного надлома прожил еще 11 лет и умер от воспаления легких, что также не укладывается в рамки диагноза прогрессирующего паралича.

Трагический надлом в психике Ницше произошел между 3 и 6 января 1889 года Быстрое помрачение разума привело к смешению всех понятий. Он забыл, что живет в Турине ему казалось, будто он находится в Риме и готовит созыв конгресса европейских держав, чтобы объединить их против ненавистной Пруссо-Германии. Ницше клеймит позором вступление Италии в союз с Германией и Австро-Венгрией в 1882 году и в письме итальянскому королю требует его немедленного разрыва.

Помрачение рассудка Ницше видно по его запискам между 3 и 5 января. Так, 3 января он написал давней знакомой Мете фон Салис: «Мир преображен, Бог вновь на Земле, Вы не видите, как радуются небеса? Я вступил во владение моей империей, я брошу папу римского в тюрьму и прикажу расстрелять Вильгельма, Бисмарка и Штоккера».

5 января еще одно бредовое письмо, на этот раз Буркхардту.

«С Вильгельмом, Бисмарком и всеми антисемитами покончено. Антихрист Фридрих Ницше Фроментин».

Фридрих Ницше потерял не только разум. Наследие этого разума быстро и беззастенчиво прибрала к рукам сестра, возвратившаяся из Парагвая после самоубийства запутавшегося в финансовых махинациях мужа. Она быстро отстранила от участия в подготовке собрания сочинений Ницше Петера Гаста, противившегося вместе с Овербеком всяческим подлогам и произвольному редактированию рукописей из архива.

В августе 1896 года сестра вместе с огромным архивом перебралась в Веймар и готовила там биографию Фридриха, надеясь, что духовная жизнь Веймара, несравнимая с захолустно-провинциальным Наумбургом, облегчит ей издание книги, ставшей примером удивительной по беззастенчивости перкройки кровно родной и духовно бесконечно далекой ей жизни брата.

После покупки большого дома на Луизенштрассе для размещения там архива Элизабет перевезла больного в Веймар. Погруженный в глубочайшую апатию, Ницше, казалось, не заметил ни переезда на новое место, ни смерти матери, скончавшейся в апреле 1897 года. Пребывание Ницше в Веймаре было недолгим. В конце августа 1900 года он простудился, заболел воспалением легких и тихо скончался в полдень. 25 августа 1900 года. Сбылась пророческая строка из «Заратустры»: «О, полуденная бездна! когда обратно втянешь ты в себя мою душу?»

Через три дня состоялось погребение на семейном участке кладбища в Рокене, где покоились его родители и брат. Выступая на траурной церемонии, известный немецкий историк и социолог Курт Брейзиг назвал Ницше «человеком, указавшим путь в новое будущее человечества», мыслителем, выступившим против магии Будды, Заратустры и Иисуса».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.