4.2. Бертран Рассел (1872–1970). Независимость познания от сознания и языка. Преимущество естественного языка – в его неопределенности и возможности нового означивания

4.2. Бертран Рассел (1872–1970). Независимость познания от сознания и языка. Преимущество естественного языка – в его неопределенности и возможности нового означивания

Английский философ и общественный деятель с мировым именем. Автор одной из версий философской доктрины «логического атомизма», сформировавшейся в рамках аналитической философии. Был дружен с «первым» (ранним) Л. Витгенштейном, автором «Заметок по логике», еще верившим в познание действительности с помощью языка (= логически идеального языка), и, разошелся со «вторым» (поздним) Л. Витгенштейном, автором «Логико-философского трактата» и «Философских исследований», отказавшимся, по его мнению, от философского освещения отношений между словом и жизнью, и ограничивающим философию анализом языка повседневной жизни.

В предисловии к книге Геллнера «Слова и вещи» Б. Рассел аргументировал свое несогласие с данным подходом следующим образом: «Лингвистическая философия в своем интересе не к миру, а к языку похожа на ребенка, забавляющегося часами без маятника, которые, даже не показывая часа, функционируют проще в забавном ритме».

Б. Рассел придерживался мнения, что каждого философа необходимо рассматривать «в качестве продукта окружающей его среды, то есть как человека, в котором выкристаллизовались и сконцентрировались мысли и чувства, свойственные обществу, частью которого он является». По-видимому, общество оказалось не столь однородным, чтобы можно было констатировать полное единодушие философских взглядов его представителей.

Основные труды и источники:

• Рассел Б. Философия логического атомизма. – Томск, 1999. – 192 с.

• Рассел Б. История западной философии. – Ростов н/Д, 2002. – 992 с.

Основные лингвофилософские взгляды:

1. Преимущество естественного языка – в его неопределенности и возможности нового означивания.

Б. Рассел подчеркивает нечеткость, двусмысленность высказываний, построенных с помощью естественного языка. При этом он, однако, придерживается мнения, что «нечеткость гораздо более важна в теории познания».

Расплывчатость, неопределенность символа в плане значения идет на пользу познавательному процессу, так как не препятствует заполнению данного символа различным содержанием. В этом автор видит главное преимущество естественного языка.

2. Имя – это сокращенная дескрипция.

Слово может выступать синонимом более крупных вербальных единиц, например, словосочетания или предложения. Слово имеет память на свое контекстуальное окружение, из которого оно когда-то вычленилось. Следует заметить, что эту идею впервые высказал немецкий лингвист, автор Очерков сравнительной грамматики индоевропейских языков К. Бругман, который еще в 1886 году сделал вывод, что все отдельные слова языка являются результатом усечения предложений.

3. Истинность и ложность высказывания зависит от объективных условий (фактов).

Истинность или ложность высказывания, ср. «Идет дождь», зависит от условий (в данном случае погодных). «Истина и ложь коррелятивны». Такие условия или обстоятельства автор называет «фактом». Факты выражаются с помощью целостных предложений, а не отдельными словами. В основном факты принадлежат объективному миру и не зависят от наших мыслей и убеждений. Факты подразделяются на единичные, ср. «Это является белым», и общие, ср. «Все люди смертны». Кроме того, они могут быть положительными и отрицательными, ср. «Сократ жил» и «Сократ не жив».

4. Пропозиция – это комплекс словесных символов, главной функцией которых является обозначение предметов.

Под пропозицией автор понимает повествовательные предложения, которые что-то утверждают. «Пропозиция есть только символ». Пропозиция состоит из комплексных символов. Это части пропозиции, или слова?. Однако автор не склонен приписывать пропозиции номинативную функцию, ср. «Пропозиции не являются именами фактов». Он приходит к выводу, что «отношение пропозиции к факту совершенно отличается от отношения имени к наименованной вещи». «Факты вы можете только утверждать или отрицать или что-то подобное, но не именовать».

Из сказанного можно сделать вывод, что пропозиция есть отношение обозначения или репрезентации, отношение которое устанавливает говорящий, используя готовые имена как простые, неделимые символы.

5. Свойства словесного символа часто смешиваются со свойствами предмета, что приводит к заблуждениям.

«При недостаточно бережном обращении с символами, при недостаточном осознании отношения символа к тому, что он символизирует, вы найдете, что приписываете предмету те свойства, которые принадлежат только символу». «Едва ли необходимо говорить, что определение дается не предмету, а символу».

Все заблуждения возникают, согласно Б. Расселу, потому, что мы вместо одного, более соответствующего символа используем другой (символ иной разновидности).

«Говоря о символе, я просто имею в виду нечто такое, что ‘обозначает’ что-то еще». Правда, автор не связывает это «что-то еще» с понятием значения. Он не последователен в этом вопросе. С одной стороны, он заявляет, что понятие значения психологично, что пока невозможно построить чисто логическую теорию значения. С другой стороны, он все же определяет значение как компонент факта, который в зависимости от условий делает пропозицию истинной или ложной.

Если значение является содержанием, или неотъемлемой конституентой символа (пропозиции), то его роль в приписывании обозначаемому объекту каких-то дополнительных признаков вполне понятна. То, что автор, пытаясь освободиться от традиционных представлений о значении, все же невольно признает их интралингвистический статус, свидетельствует следующая цитата, ср.: «Чем бы ни было значение комплексного символа, ясно, что оно зависит от значения отдельных слов».

6. Условием всякого общения является нетождественность значения самому себе.

Говорящие вкладывают различные значения в употребляемые слова в силу различий в знаниях и личном опыте. В разных речевых ситуациях одно и то же слово формирует различные смыслы.

7. Неоднозначность слова обусловливает различия в понимании.

Принадлежность словесных символов к естественному языку является причиной их логического несовершенства. Виной всему – внутриязыковые значения символов, которые влияют на восприятие обозначаемых идей, поскольку активизируют в сознании в процессе говорения и слушания различные образы и эмоции. Это приводит к различиям в понимании.

8. Значение слова выводится из отношения слова к объекту или множеству объектов.

Поскольку как пропозиция, так и определение состоят из слов, Б. Рассел растолковывает суть слова. Согласно автору, слово соотноситься не с единственной сущностью, а с классом сущностей. Б. Рассел задает в этой связи очень важный методологический вопрос: «Может ли отношение, называемое ‘значением’, быть непосредственным отношением между словом, как физическим событием, и самим объектом, или отношение должно проходить через ‘ментального’ посредника, которого можно назвать ‘идеей’ объекта?».

Данный вопрос логично предполагает два ответа, а именно:

(1) значение слова соотноситься с обозначаемым объектом посредством мыслительного понятия (идеального представления объекта);

(2) значение слова соотноситься с объектом напрямую без мыслительного посредника. В обоих случаях речь идет о значении как отношении.

Согласно философу, «мыслить значение слова, значит вызывать образ того, что оно обозначает».

Значением словесного символа становится содержание объекта, соотнесенного в акте обозначения со словом.

9. Понимание слова не следует отождествлять со знанием словесного значения. Объектом понимания является отношение слова к какому-либо факту или событию.

Б. Рассел указывает на то, что понимание слова не следует отождествлять со знанием словесного значения. Говорящий не задумывается о значениях слов. Он понимает слово в зависимости от обстоятельств, в которых он применяет данное слово; или, когда, услышав слово, истолковывает его побудительную силу. Первое понимание слова является активным, второе – пассивным. По сути дела автор ведет речь не о понимании значения слова, а понимании отношения слова к какому-либо факту или событию, которое выступает, или как причина, или как следствие какого-то словесного выражения. Значение слова сводится, таким образом, к его использованию.

10. Существует четыре способа понимания слова – 1) в перспективе говорящего; 2) в перспективе слушающего; 3) посредством других слов; 4) через ассоциацию объекта.

Б. Рассел определяет четыре способа понимания слов. При этом понимание слов он напрямую связывает с использованием слов. В принципе речь идет:

1) о понимании слова в перспективе говорящего, который использует слово «в подходящих случаях» «надлежащим образом»;

2) о понимании слова в перспективе слушающего, который руководствуется словом в своем дальнейшем поведении или поступке;

3) о понимании одного слова посредством другого слова, ассоциируемого с ним; при этом другое слово «оказывает соответствующее воздействие на поведение»;

4) о понимании слова через ассоциацию объекта, с которым это слово соотносится в акте обозначения.

11. Слово – знак опыта, так как используется для воспроизведения имеющихся знаний.

Слова языка, согласно автору, используются не только для «описания или вызывания образа памяти», т. е. для воспроизведения имеющегося, сформировавшегося опыта. Здесь, надо полагать, слова связаны с объектами привычным образом, или стереотипно. Таким образом, слово связывает нас с образом объекта, известным или неизвестным нам до акта говорения или слушания, который воскрешает в нашей памяти множество других образов, как относящихся непосредственно к обозначаемому объекту, так и сосуществующих с ним других объектов, а также сопутствующих ему событий.

12. Слово – знак воображения, так как используется в прозе и поэзии для формирования новых, нестереотипных представлений.

Слова языка могут использоваться также «для описания и создания образов воображения», например в прозе или в поэзии, где они формируют новые, неизвестные, нестереотипные представления об объекте.

13. Анализ должен строиться на логически совершенном языке, когда «для каждого простого объекта будет не более одного слова, а всё, что не является простым, будет выражено комбинацией слов».

Для более адекватного анализа атомарных фактов необходимо создать, по мнению автора, логический язык, элементы которого не должны быть многозначными. Каждый символ такого логического языка должен соответствовать определенному содержанию простого объекта. Как вытекает из рассуждений автора, анализ должен строиться на таком логически совершенном языке. Этот язык призван показывать логическую структуру объективного факта.

Остается открытым вопрос, насколько комплементивным будет такой однозначный символ при анализе различных атомарных фактов. Или он будет всякий раз освобождаться от предшествующего, приписывамого ему значения, и «означиваться» заново?

Полиграмма обсуждаемых проблем (по Б. Расселу)