ДЕКАРТ
ДЕКАРТ
…он хотел растопить строительную площадку от старого материала…
Альберто встал из-за стола и снял с себя красный плащ. Перекинув плащ через спинку стула, он вновь расположился на диване.
— Рене Декарт родился в 1596 году и провел жизнь в странствиях по Европе. Уже в юношеском возрасте его охватило горячее желание постичь природу человека и Вселенной, но по мере изучения философии он все больше и больше убеждался в собственном невежестве.
— Вроде Сократа?
— Да. Как и Сократ, он был уверен в достижимости точного знания лишь с помощью разума. Мы ни в коем случае не должны полагаться на то, что написано в древних книгах. Мы не можем полагаться даже на то, что подсказывают нам наши чувства.
— Платон утверждал нечто сходное: только разум способен дать нам твердое знание.
— Совершенно верно. Декарт ведет свое начало через Августина от Сократа и Платона. Все они были типичными рационалистами. Согласно им, единственным источником знания является собственный ум. В результате глубоких изысканий Декарт пришел к выводу, что научные сведения, доставшиеся человечеству в наследство от средневековья, далеко не всегда надежны. Видимо, тебе может прийти в голову сравнение с Сократом, который не доверял взглядам, бывшим в ходу на афинской площади. Что же остается делать таким людям, как Сократ или Декарт, а, София?
— Развивать собственную философию.
— Конечно. Если Сократ провел жизнь в разговорах с афинскими гражданами, то Декарт решил путешествовать по Европе. По его словам, с этих пор он вознамерился искать знаний либо в самом себе, либо в «великой книге мира», так что он поступил на военную службу и благодаря ей побывал во многих городах Центральной Европы. Затем он несколько лет прожил в Париже, а в 1629 году переехал в Голландию, где почти двадцать лет работал над философскими сочинениями. В 1649 году королева Кристина пригласила его в Швецию, но пребывание в этой, по его выражению, «стране медведей, льда и скал» вызвало у Декарта воспаление легких, от которого он и умер зимой 1650 года.
— Значит, он дожил всего до пятидесяти четырех лет.
— Зато он продолжал играть ведущую роль в развитии философии и после смерти. Не будет преувеличением сказать, что основы философии Нового времени заложены именно Декартом. После упоительного открытия человека и природы, произошедшего в эпоху Ренессанса, вновь потребовалось связать современные идеи в стройную философскую систему. Первым строителем такой системы был Декарт, за ним последовали Спиноза и Лейбниц, Локк и Беркли, Юм и Кант.
— Что ты имеешь в виду под философской системой?
— Я имею в виду всю совокупность принципов — некое философское здание, возведенное от фундамента до крыши и претендующее на толкование всех важных философских вопросов. В древности великими создателями философских систем были Платон и Аристотель. В средние века таким мыслителем стал Фома Аквинский, который хотел перекинуть мост от философии Аристотеля к христианскому богословию. Затем наступило Возрождение с его множеством разрозненных идей по поводу науки и природы, Бога и человека. Лишь в XVII веке философия попыталась собрать новые идеи в четкую философскую систему. Возглавил это дело Декарт, который задал тон философским исканиям на несколько поколений вперед. Прежде всего его интересовал вопрос о том, что мы можем знать, — то есть о достоверности нашего знания. Вторую существенную для него проблему составлял вопрос о соотношении души и тела. Обе эти проблемы стали основой философских споров на ближайшие полтора века.
— В таком случае он опередил свое время.
— Но эти вопросы были также крайне актуальны. Что касается первого из них, о возможности получения достоверного знания, многие выражали по этому поводу полный философский скептицизм, утверждая, что человеку следует успокоиться на мысли о своем полном невежестве. Но Декарт не успокоился на ней. Иначе он не был бы философом. Опять-таки можно провести параллель с Сократом, который не примирился со скептицизмом софистов. Как раз в эпоху Декарта новое естествознание разработало метод, призванный обеспечить надежное и точное описание природных процессов. Вероятно, Декарт задался вопросом, не существует ли столь же надежного и точного метода и для философских размышлений.
— Ясно.
— Это, однако, было лишь начало. Помимо всего прочего, физика подняла вопрос о природе материи, иными словами, о том, чем обусловлены естественные физические процессы. Все больше и больше сторонников появлялось у механистического объяснения природы, но чем более механистично понимался физический мир, тем острее вставал вопрос о соотношении души и тела. До XVII века принято было считать душу неким «духом жизни», которым проникнуты все живые существа. Первоначально слова «душа» и «дух» были почти на всех европейских языках связаны с жизненно важным дыханием. Аристотель считал душу пронизывающей весь организм в качестве его «господствующего принципа», то есть неотделимой от тела, вот почему он мог говорить о «душе растений» или «душе животных». Лишь в XVII веке философы ввели различение души и тела, толчком к чему послужило объявление всех материальных вещей — в том числе тел животного и человека — механизмами или механическими процессами. Но душу нельзя было посчитать частью этой «телесной машины». Что же такое человеческая душа? Необходимо было также объяснить, как нечто «духовное» может запустить механический процесс.
— Вообще-то думать об этом довольно странно.
— Ты про что?
— Скажем, я решаю поднять руку — и вот рука поднимается. Или я решаю побежать к автобусу, и в следующее мгновение ноги уже сами работают как барабанные палочки. В другой раз я, к примеру, подумаю о чем-нибудь грустном — и вдруг из глаз текут слезы. Наверное, между телом и сознанием существует какая-то мистическая связь.
— Именно эта проблема и подтолкнула Декарта к размышлениям. Подобно Платону, он был убежден в существовании четкой разницы между «духом» и «материей». Но у Платона не было ответа на вопрос о том, как тело влияет на душу, а душа — на тело.
— У меня тоже нет на него ответа, поэтому мне очень интересно, до чего додумался Декарт.
— Давай проследим за ходом его мыслей.
Указав на лежавшую перед ними книгу, Альберто продолжал:
— В небольшом сочинении «Рассуждение о методе» Декарт поднимает вопрос о том, каким методом должен пользоваться философ при разрешении философской проблемы. Естествознание уже обрело новый метод…
— Ты говорил о нем…
— Декарт настаивает, что мы не можем считать что-либо достоверным или истинным, пока ясно и четко не познаем его истинности. Для достижения такого знания необходимо расчленить сложную проблему на множество простых частей, после чего следует начинать с самых простых мыслей. Вероятно, ты скажешь, что каждую мысль нужно «измерить и взвесить», — примерно как Галилей, который требовал измерения всего на свете и сведения того, что не поддается измерению, к измеримым величинам. Декарт же утверждал, что философ может переходить от простого к сложному и таким образом достигать более высокой ступени понимания. Наконец, необходимо с помощью надежных расчетов и контроля убедиться, что ничего не было упущено. Лишь после этого можно делать философский вывод.
— Это напоминает решение математической задачи.
— Да, Декарт хотел использовать математический метод и применительно к философии. Он хотел доказывать философские истины примерно так же, как математическую теорию, прибегая к тому же инструменту, которым мы пользуемся при работе с числами, а именно к разуму. Ведь только разум способен дать нам точное понимание проблемы, полагаться на чувства тут не приходится. Мы уже подчеркивали сходство такой позиции с позицией Платона, который тоже утверждал, что математика и численные соотношения дают нам более достоверное знание, чем свидетельства чувств.
— Но возможно ли решать таким образом философские проблемы?
— Давай еще раз обратимся к рассуждениям Декарта. Стремясь к точному пониманию природы бытия, он начинает с тезиса о необходимости сомнения во всем как отправной точки размышлений. Иначе говоря, он не хочет строить свою философскую систему на песке.
— Если такой фундамент окажется шатким, может рухнуть все здание.
— Спасибо за подсказку, дитя мое. Вообще-то Декарт утверждает не столько благоразумность сомнения во всем, сколько возможность такого сомнения в принципе. Прежде всего, нет никакой гарантии, что чтение Платона или Аристотеля будет способствовать нашим философским исканиям. Мы расширим скорее свои исторические познания, чем понимание мира. Декарту важно было сначала разделаться с прежними идеями, а уже потом приступать к собственным философским изысканиям.
— Прежде чем приступать к строительству нового дома, он хотел расчистить строительную площадку от старого материала?
— Да, чтобы быть уверенным в прочности нового мировоззренческого здания, он хотел использовать новый, свежий материал. Но Декартово сомнение идет еще глубже. Если послушать его, мы не вправе полагаться на свои чувства. Возможно, он держал нас за дураков.
— Как это?
— Мы ведь и сны воспринимаем так, словно все в них происходит наяву. Можно ли вообще отличить наши ощущения в бодрствующем состоянии от того, что мы переживаем во сне? «Разве вы никогда не слышали в комедиях восклицания: „Сплю я или бодрствую??, — пишет Декарт. — Можете ли вы быть уверены в том, что жизнь ваша не есть непрерывный сон и все, что вы считаете воспринимаемым вашими чувствами, не столь же ложно сейчас как тогда, когда вы дремлете?»
— «Йеппе с горы» считал, что ему всего лишь приснилось, будто он лежал в кровати барона.
— А лежа в бароновой кровати, он считал, что ему приснилась жизнь бедного крестьянина. Так и Декарт кончает сомнением абсолютно во всем. На этой точке многие из предшествующих философов завершали свои изыскания.
— В таком случае они уходили не слишком далеко.
— Декарт же попытался рассуждать, отталкиваясь именно от этой точки отсчета. Он пришел к мысли, что сомневается во всем и твердо уверен только в этом сомнении. И тут его осеняет: в одном он все-таки твердо уверен — в своем сомнении. Но раз он сомневается, значит, он явно думает, а если он думает, значит, он наверняка мыслящее Я. Или, по его собственному выражению: «Cogito, ergo sum».
— То есть?
— «Я мыслю, следовательно, я существую».
— Не могу сказать, что меня очень удивляет его вывод.
— Резонно. Однако обрати внимание, с какой интуитивной уверенностью он воспринимает себя как мыслящее создание. Возможно, ты помнишь, что Платон считал воспринимаемое с помощью разума более реальным, чем воспринимаемое чувствами. Так же обстоит дело с Декартом. Он не только воспринимает себя в виде мыслящего Я, но и считает это мыслящее Я реальнее физического мира, даваемого нам в ощущениях. Впрочем, он отнюдь не заканчивает на этом свое философское исследование. Он идет дальше, София.
— Иди дальше и ты.
— Теперь Декарт задается вопросом, воспринимает ли он что-либо еще с такой же интуитивной уверенностью, как тезис о мыслящем Я. Он обнаруживает в себе ясное и четкое представление о всесовершенном существе, представление, которое присутствует в нем постоянно и которое Декарт безоговорочно считает возникшим не внутри самого себя. Представление о всесовершенном существе не может быть обязано своим происхождением созданию несовершенному, утверждает этот философ. Оно должно вести начало от идеального существа — иначе говоря, от Бога. Таким образом, существование Бога для Декарта столь же очевидно, как и то, что человек, который думает, представляет собой мыслящее Я.
— По-моему, теперь он делает слишком поспешные выводы. Сначала он был весьма осторожен.
— Да, многие указывали на это как на самое слабое звено в рассуждениях Декарта. Но ты употребила слово «выводы». На самом деле речь идет не о поисках доказательств. Декарт просто-напросто утверждает, что у всех нас есть представление о всесовершенном создании и что само такое представление свидетельствует о возможности существования идеала. Ведь идеальное создание не было бы идеальным, если бы его не существовало на свете. В таком случае у нас не было бы и представления о нем. Сами мы отнюдь не совершенны, значит, от нас не могла бы исходить и идея совершенства. Согласно Декарту, идея Бога относится к числу врожденных идей, она заложена в нас с самого рождения, как закладывают форму в свои творения мастера.
— Но если у меня есть представление о «кроколоне», это вовсе не значит, что он существует.
— Декарт сказал бы, что в самом понятии «кроколона» не заложена обязательность его существования, тогда как в понятии «всесовершенного создания» содержится мысль о его существовании. Согласно Декарту, это не менее точно, чем то, что в понятии круга заложена идея о равноудаленности всех точек круга от его центра. Иными словами, ты не можешь вести речь о круге, который бы не отвечал этому требованию. Так же невозможно вести речь о «всесовершенном создании», у которого бы отсутствовала наиважнейшая из всех его характеристик, а именно существование.
— Довольно своеобразный способ рассуждения.
— Он подчеркнуто рационалистичен. Подобно Сократу и Платону, Декарт утверждал наличие связи между мыслью и существованием. Чем очевиднее какая-то вещь для нашего мышления, тем вернее можно говорить о ее существовании.
— Пока что он сделал два вывода: что представляет собой мыслящее Я и что совершенное создание должно существовать.
— Отталкиваясь от этих тезисов, он идет дальше. Что касается наших представлений о внешней реальности — например, о луне и солнце, — их можно посчитать всего лишь за картины, увиденные нами во сне, сама же внешняя действительность обладает характеристиками, которые поддаются восприятию разумом. Речь идет о поддающихся измерению математических величинах, таких, как длина, ширина и высота. Подобные количественные характеристики не менее ясны и очевидны для нашего разума, чем мысль о себе как мыслящем Я. Качественные же характеристики — цвет, запах, вкус — связаны с нашими органами чувств и на самом деле не отражают внешнюю реальность.
— Значит, природа все же не сон?
— Нет, и тут Декарт вновь обращается к понятию о всесовершенном существе. Если наш разум ясно и очевидно воспринимает некие вещи — как это происходит в случае с математическими величинами, — значит, они соответствуют действительности. Ведь всесовершенный Бог не хотел бы обмануть нас. Декарт опирается на «божественную гарантию» того, что воспринимаемое нашим разумом соответствует некоей действительности.
— Поехали дальше. Итак, он додумался до трех вещей: о себе как мыслящем Я, о существовании Бога и о существовании внешней реальности.
— Но внешняя реальность коренным образом отличается от мысленной. Теперь Декарт пришел к утверждению о двух различных видах действительности, или двух субстанциях. Одна из субстанций — это мышление, или душа, а вторая — протяжение, или материя. Душа лишь мыслится, она не занимает какого-либо места в пространстве и потому не может делиться на более мелкие части. Материя же лишь протяженна, она занимает определенное место в пространстве и может делиться на более мелкие части, однако она не мыслится. По словам Декарта, обе эти субстанции ведут свое происхождение от Бога, ибо только сам Бог существует независимо ни от чего другого. Но, хотя и мышление, и протяжение происходят от Творца, эти две субстанции не зависят друг от друга. Мысль абсолютно свободна по отношению к материи, и наоборот: материальные процессы протекают совершенно независимо от мысли.
— В результате все творения Господа распадаются на две категории.
— Совершенно верно. Мы называем Декарта дуалистом, поскольку он четко разграничивает духовную и протяженную действительность. Душой, например, наделен только человек, животные целиком и полностью относятся к протяженной действительности. Их жизнь и движение осуществляются механически. Декарт считал животных сложными автоматами. Иными словами, как и у материалистов, его восприятие протяженной действительности чисто механистическое.
— Я сомневаюсь, что Гермес машина или автомат. Декарту, вероятно, просто никогда не нравились животные. А мы? Может, мы тоже автоматы?
— И да и нет. Декарт пришел к выводу, что человек — двоякое существо, которое и мыслит, и занимает место в пространстве, так что человек наделен как душой, так и протяженным телом. Нечто подобное высказывали также Августин и Фома Аквинский. Они утверждали, что у человека есть тело — как у животных, но есть также душа — как у ангелов. Согласно Декарту, человеческое тело представляет собой тонкий механизм. Но у человека есть и душа, которая может действовать независимо от тела. Телесные процессы не обладают такой самостоятельностью, они подчиняются собственным законам. Мыслительные же процессы происходят не в теле, а в душе, независимой от протяженной реальности. Наверное, стоит прибавить, что Декарт не исключал существования мышления и у животных. Однако, если они наделены такой способностью, их тоже должно касаться разграничение между мышлением и протяжением.
— Мы уже затрагивали этот вопрос. Если я решаю побежать к автобусу, приходит в действие вся «автоматика». А если я все же опоздаю на автобус, то у меня польются слезы.
— Даже сам Декарт не отрицал постоянного переключения от души к телу и обратно. По его мнению, пока душа находится в теле, она связана с особым мозговым органом, который называется «шишковидной железой». Там то и дело происходит переключение между духом и материей, вот почему душу могут сбивать с толку чувства и возбуждения, связанные с потребностями тела. Душа, однако, может отсекать эти «низкие» импульсы и действовать независимо от тела. Нужно стремиться к тому, чтобы власть перешла к разуму, к сознанию. Ведь, как бы у меня ни болел живот, сумма углов треугольника всегда будет составлять сто восемьдесят градусов. Поскольку мысль может подняться над потребностями тела и выступать «сознательно», душу можно считать самостоятельной по отношению к телу. Ноги наши могут состариться и начать дрожать, спина может скособочиться, зубы — выпасть, но до тех пор, пока нас не покинет сознание, два плюс два будет равняться четырем. Разум (в отличие от тела) не может скособочиться от старости. Для Декарта «душу» составляет именно разум. Низкие побуждения и страсти вроде вожделения или ненависти связаны исключительно с телесными функциями, то есть с протяженной действительностью.
— Мне хотелось бы послушать еще про Декартово сравнение тела с машиной или автоматом.
— Сравнение это обусловлено тем, что во времена Декарта людей завораживали машины и механизмы, которые, на внешний взгляд, действовали сами по себе. Слово «автомат» и обозначает устройство, действующее без постороннего вмешательства. Разумеется, представление о том, что механизмы действуют «сами по себе», было иллюзией. Астрономические часы, например, сконструированы и заводятся человеком. Декарт подчеркивает, что подобные искусственные механизмы устроены крайне просто, из небольшого числа деталей по сравнению со множеством костей, мышц, нервов, артерий и вен, из которых состоят тела людей и животных. Почему Богу было не создать тело человека или животного на основе законов механики?
— Сегодня многие говорят о создании искусственного интеллекта.
— Тут уже речь идет об автоматах нашего, сегодняшнего дня. Мы создали механизмы, которые порой вводят нас в заблуждение, заставляя думать, будто они впрямь разумны. Такие машины до смерти напугали бы Декарта. Не исключено, что он усомнился бы в провозглашаемых им свободе и независимости человеческого сознания. Есть ведь философы, настаивающие, что душевная жизнь человека обладает не большей независимостью, чем телесные процессы. Естественно, душевная жизнь человека неизмеримо сложнее любой компьютерной программы, однако кое-кто утверждает, что в принципе мы обладаем не большей свободой, чем такие программы. Впрочем, давай я тебе лучше покажу, София…
Указав на монитор, стоявший на письменном столе в дальнем конце комнаты, Альберто встал и прошел туда. София последовала за ним.
Альберто включил компьютер, и вскоре на самом верху экрана появилась латинская буква «С» с двоеточием. Он написал слово «Лайла» и сказал:
— Так называется сложная диалоговая программа. На экране возник текст:
«Здравствуй, меня зовут Лайла. Ты хорошо сидишь?»
«Да», — набрала на клавиатуре София, хотя еще не успела сесть. Теперь Альберто подал ей стул.
«Как тебя зовут?» — высветилось на экране.
«София Амуннсен», — написала София, и машина ответила:
«Клёвервейен, 3. Очень приятно познакомиться, София. Ты рада, что тебе скоро исполнится пятнадцать лет?»
София вздрогнула. Альберто положил руку ей на плечо.
— Я только сообщил машине твое имя, адрес и дату рождения. Когда знакомишься с новым человеком, хочется что-нибудь знать о нем заранее.
«Неплохо», — набрала София.
«Ты имеешь в виду, что чувствуешь себя неплохо, да, София? Постарайся говорить полными предложениями».
«Спасибо, я чувствую себя прекрасно. Можно задать тебе вопрос?»
«Замечательно, что ты чувствуешь себя прекрасно. Пожалуйста, задавай любые вопросы».
«Сколько тебе лет?» — написала София.
«Меня создали в Атланте 8 августа 1988 года, но на норвежский язык я была переведена в Норвежском высшем техническом училище 28 марта 1990 года».
«Господи!»
«Я просила тебя говорить полными предложениями».
«Я сказала всего-навсего „Господи!?».
«Не понимаю связи. Я знаю более ста тысяч слов, но обращение к Богу в данном случае мне неясно. Ты верующая, София?»
«Не знаю».
«Незнание обычно знаменует собой переход к новому знанию».
«Такое наверняка мог бы сказать Сократ. Или, например, Декарт».
«Сократ — греческий философ, живший с 470-го по 399 год до нашей эры. Если хочешь узнать о нем подробнее, нажми F7. Декарт — французский философ, живший с 1596-го по 1650 год. Если хочешь узнать о нем подробнее, нажми F8».
«Спасибо, мне достаточно сведений о них. Можно задать еще вопрос?»
«Хорошо, что тебе достаточно сведений о них. Задавай свой вопрос!»
Альберто хмыкнул.
«Кто такая Хильда Мёллер-Наг?» — написала София.
«Хильда Мёллер-Наг живет в Лиллесанне, и ей ровно столько же лет, сколько Софии Амуннсен».
«Откуда тебе это известно?»
«Не знаю откуда, я нашла эту информацию на жестком диске».
София снова ощутила руку у себя на плече.
— Я заложил в нее имеющиеся у нас скудные сведения о Хильде.
«Тебе известно про Хильду что-нибудь еще?» — набрала София.
«Отец Хильды служит в миротворческих силах ООН в Ливане. Он имеет звание майора и регулярно шлет своей дочери открытки».
«Я хочу, чтоб ты нашла его!»
«Это невозможно. Его нет в моих файлах, а ни к какой другой базе данных я не подсоединена».
«Я сказала: „Найди его!!!!!?»
«Ты сердишься, София? Во всяком случае, такое количество восклицательных знаков свидетельствует о сильных эмоциях».
«Я хочу поговорить с Хильдиным отцом!»
«У тебя проблемы, тебе трудно управлять своими желаниями. Если хочешь обсудить воспоминания детства, нажми F9».
Альберто вновь тронул Софию за плечо.
— «Лайла» права. Она не магический кристалл, а всего-навсего компьютерная программа.
«Заткнись!» — написала София.
«Как скажешь, София. Наше знакомство продолжалось 13 минут 52 секунды. Я сохраню в памяти нашу беседу. Теперь я завершаю работу по программе».
На экране опять высветилось латинское «С» с двоеточием.
— Ну что ж, пойдем обратно, — сказал Альберто.
Но София уже набрала на клавиатуре новое слово — «Наг».
В следующую секунду на экране возникло сообщение:
«Я здесь».
Теперь уже вздрогнул Альберто.
«Кто ты?» — написала София.
«Майор Альберт Наг к вашим услугам. Я отвечаю непосредственно из Ливана. Чем могу служить?»
— Нет, вы посмотрите, что себе позволяет этот мошенник! — застонал Альберто. — Он проник на жесткий диск.
Оттолкнув Софию, философ занял ее место перед клавиатурой.
«Как тебе, черт возьми, удалось проникнуть в мой компьютер?»
«Проще простого, дорогой коллега. Я всегда оказываюсь там, где мне хочется».
«Проклятый компьютерный вирус!»
«Спокойствие! В данном случае я выступаю в качестве поздравительного вируса. Ты позволишь мне послать кое-кому привет?»
«Мы по горло сыты твоими приветами».
«Буду краток: „Все это происходит в твою честь, дорогая Хильда. Еще раз сердечно поздравляю тебя с пятнадцатилетием. Прости за некоторые сложности, но я пользуюсь любыми обстоятельствами для передачи поздравлений, чтобы они встречали тебя везде, куда ты ни обратишь взор. С приветом, папа — который ждет не дождется, когда сможет обнять тебя?».
Прежде чем Альберто успел написать что-нибудь в ответ, на экране опять возникла буква «С».
Альберто набрал «dir nag*.*», чтобы увидеть названия файлов в каталоге, и прочел:
nag.leb 147.643 15.06.90 12.47
nag.lil 326.439 23.06.90 22.34
Написав «erase nag*.*», он выключил машину.
— Ну вот, я его стер, — сказал Альберто. — Правда, неизвестно, когда он появится в следующий раз.
И остался сидеть, не сводя взгляда с экрана. Спустя некоторое время Альберто прибавил:
— Самое неприятное, что его зовут Альберт Наг…
Только теперь София обратила внимание на сходство имен: Альберт Наг и Альберто Нокс. Но Альберто пребывал в таком раздражении, что она не решилась даже заикнуться об этом. Они вернулись к журнальному столику.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.