Гиперреальное и воображаемое

Гиперреальное и воображаемое

Диснейленд – совершенная модель переплетающихся между собой уровней симуляции. Прежде всего, это игра иллюзий и фантазмов: пираты, фронтир, будущее, и т.д. Считается, что успех предприятию обеспечивает мир фантазии. Но толпы посетителей привлекает больше социальный микрокосм, миниатюризованное и религиозное наслаждение действительной Америкой, со всеми ее удовольствиями и недостатками. Вы паркуетесь снаружи, стоите в очередях внутри, при выходе вы вновь остаетесь в одиночестве. В этом воображаемом мире единственная фантасмагория – чувство теплоты и товарищества в толпе и избыточность технических приспособлений, которые используются для создания эффекта разнообразия. Это полный контраст с абсолютным одиночеством парковки – настоящего концлагеря. Иначе: внутри разные забавные устройства привлекают толпу, деля ее на потоки; снаружи одиночество направлено на единственное забавное устройство – автомобиль. В силу невероятного совпадения (одного из тех, что придают особое очарование нашей вселенной) этот глубоко замороженный инфантильный мир был задуман и создан человеком, который сам теперь хранится в охлаждающей смеси; при температуре 180 градусов ниже нуля ожидает воскрешения Уолт Дисней.

Все в Диснейленде дает объективное представление о реальных Соединенных Штатах вплоть до отдельных посетителей и толпы. Все американские ценности здесь представлены в миниатюре, в форме странички комикса, забальзамированные и покоящиеся с миром. Откуда и возможность идеологического анализа Диснейленда: это дайджест американского образа жизни, панегирик американским ценностям, идеализированное представление противоречивой действительности. Да, конечно. Но в нем скрывается еще что-то, и идеологический анализ как раз вскрывает эту симуляцию третьего порядка: существование Диснейленда скрывает тот факт, что «реальная» страна, вся остальная Америка, и есть Диснейленд (так же как существование тюрем скрывает тот факт, что общество в целом, в его повседневной реальности, есть своего рода тюремное заключение). Диснейленд представляют нам как воображаемый мир, чтобы мы поверили, что остальной мир подлинный, тогда как на самом деле весь Лос-Анджелес, вся окружающая Америка уже не подлинные, а превратились в гиперреальную симуляцию. Это больше не вопрос ложного представления реальности (то есть не идеологический вопрос), но вопрос скрытия того факта, что реальность утратила реальность, и в этом случае речь идет о спасении реальности в принципе.

Воображаемый мир Диснейленда не истинен и не ложен: это машина сдерживания, существующая для того, чтобы омолодить старые выдумки реальности. Отсюда инфантильная дегенерация этого мира. Он задуман как мир детский, чтобы мы поверили, что где-то далеко отсюда, в настоящем мире, есть взрослые, и чтобы скрыть, что детскость встречается повсюду, особенно среди тех взрослых, которые приезжают в Диснейленд поиграть в детей.

Больше того, Диснейленд не одинок. «Заколдованная Деревня», «Волшебная Гора», «Морской Мир»[105]: Лос-Анджелес окружен этими «станциями воображения», которые подают энергию реальности городу, тайна которого в том, что он представляет собой бесконечный нереальный круговорот: это город невероятных размеров, но без пространства и измерений. Так же как электростанциям, атомным станциям и киностудиям, этому городу – а он есть вечный сценарий и вечная кинолента – нужны образы, созданные из знаков детства и поддельных фантазмов, для подпитки его симпатической нервной системы.