Метафизика Лао-цзы

Метафизика Лао-цзы

Учение о Дао

Из древнейших китайских философов один только Лао-цзы хотел открыть начало мира чисто умозрительным путем. Он не мог довольствоваться конкретным объяснением мира. Ему думалось, что существует высший мир, который открывается только нашему разуму. Видимое бытие, думал Лао-цзы, ограничено и конечно, следовательно, и не вечно; если оно не вечно, то должно иметь начало; если оно имеет начало, то подлежит разрушению, но разрушение мыслимо только тогда, когда существует неразрушимое; конечное мыслимо только тогда, когда существует бесконечное (59, 25).

Об этом неразрушимом и бесконечном говорит наш философ следующим образом: «Верх не ясен, низ не темен. О, бесконечное! Нельзя назвать его именем» (14). «Оно не уловимо (21), – пишет он в другом афоризме. – Оно не имеет имени, но люди его называют Дао» (25, 32, 24).

Что такое, спрашивается, Дао? «Дао, – учит Лао-цзы, – которое должно быть действительным, не есть обыкновенное Дао» (1). «Дао пусто» (4), то есть оно – «чистейший дух» (6), в котором отсутствует всякая материальность. Оно – «бесконечная глубина» (4), поэтому «неуловимо, как блеск света» (21).

Признавая Дао бесконечным и чистейшим духом, Лао-цзы приходит к логически необходимому выводу, что оно существо высочайшее (17) и абсолютное. Это свое торжественное исповедание он излагает следующими словами: «Невозможно даже вообразить, что существует что-нибудь выше его (Дао)».

Если Дао – существо абсолютное, то оно должно быть единым и кроме него не может быть другого. Эту мысль Лао-цзы доказывает тем, что по существу своему Дао – чистейший дух, который имеет внутреннее единство и неделим (6, 10).

О непостижимости Дао Лао-цзы образно выражается следующим образом: встречаясь с ним (Дао), не видать лица его; следуя за ним, не видать его спины (14).

Хотя Дао невидимо для наших очей и непостижимо для нашего ума, но великие дела его видны и осязательны для нас. «О, беспредельно великое Дао! – восклицает наш философ, – ты и справа, и слева» (34). «Оно как будто не действует, но действует лучше всех» (73).

Правда, видимая природа (то есть великие дела Дао) провозглашает о существовании Дао, но это не существенно, ибо наш омраченный многими заблуждениями разум мог бы не заметить этого. Гораздо существеннее и сильнее проповедь о Дао нашей души, чем видимой природы. Отсюда Лао-цзы твердо признает врожденность в человеке идеи о Дао. Он думает, что эта врожденная душе идея так ясно говорит каждому из нас о величии Дао, что будет излишне вновь проповедовать о нем (51). Никогда не проповедовалось, учит наш философ, что надо почитать и уважать Дао, но это совершалось и совершается само собой (25).

Определив, таким образом, существо Дао, насколько разуму дано его знать, Лао-цзы идет дальше: он определяет атрибуты Дао.

Абсолютное Дао не может быть существом зависимым от других: оно, уже как таковое, должно существовать от самого себя. Если б оно было не самобытным существом, то оно не было бы абсолютным бытием. Учение Лао-цзы: «Дао самобытно» (34) есть строго логический вывод из признания абсолютности его.

Абсолютное и самобытное Дао, по мнению нашего философа, не может быть существом ограниченным и конечным. Это привело его к признанию бесконечности и беспредельности Дао. «О, беспредельно великое Дао. Оно идет, совершая бесконечный круг, и не знает предела» (25).

Лао-цзы допускает третий атрибут Дао – всемогущество (73). Хотя Дао, по Лао-цзы, кажется существом слабым и нежным, так как оно бестелесный дух, но слабость и нежность его сильнее могущественнейших сил мира сего (25).

Признав Дао существом беспредельным, то есть стоящим выше условия пространственности, Лао-цзы не мог думать, что Дао подлежит условию времени. И действительно, он в одном из афоризмов ясно учит, что Дао – вечное бытие и поэтому не знает ни изменения, ни переворота. Великое и бесконечное Дао, пишет он, следует признать вечным (32). Дао «слабо и нежно», а «слабое и нежное живет» (76). «Дао самобытно, поэтому не знает переворота» (25).

Таким образом, метафизическая система, развитая Лао-цзы, представляет собою последовательное и цельное учение о едином верховном существе, подобное тому, до которого возвысилась греческая философия в эпоху своего расцвета. Но преимущество Лао-цзы в том, что он один, силою личного ума, развил учение, до которого греческая философия дошла лишь совокупными усилиями и в историческом росте.

Космология Лао-цзы

Нашему философу казалось непримиримым противоречием признавать вечность и бесконечность материи (или вещи, по его терминологии). Беспрестанное движение, видоизменение и перевороты в вещественном мире для него были неоспоримым доказательством того, что вещество условно и подлежит законам пространства и времени, следовательно, не вечно и конечно. Отсюда естественный вывод, что вещество, как не вечное и конечное, несомненно, имеет свое начало, которое предполагает Творца. И действительно, Лао-цзы признает Творцом всего существующего абсолютное и всемогущее Дао. Вся тварь, думает он, появилась на свете благодаря ему (51).

О происхождении вещества наш философ учит следующим образом: «Дао сотворил одно, одно – два, два – три, а три – весь вещественный мир» (42; один – это нечетное число, а два – четное. Соединение четного с нечетным обнимает все многообразие чисел). Это значит, что Дао создало единое, то есть несложное, которое не есть еще видимое, осязаемое вещество и есть небытие. Так как небытие – отрицание бытия – заключает в себе элемент отрицаемого, то из него же произошел и весь видимый мир[48].

О верности нашего понимания вышеприведенного изречения Лао-цзы свидетельствует следующая мысль его: «Все вещи произошли из бытия и бытие – из небытия» (40, 2).

Первоначальное вещество, или материя, находилось в хаотическом состоянии (25; «Вещество, – пишет Лао-цзы, – произошло из хаоса»). Эта хаотическая масса, по мнению Лао-цзы, заключала в себе две противоположных силы: инь и ян (42). Посредством этих двух сил вся хаотическая масса была приведена в движение, во время которого легкое поднялось наверх, а тяжелое погрузилось вниз (26). Благодаря этому движению хаотическая масса материи пришла в порядок. Достигшая порядка материя и есть вселенная со всей ее сложностью и разнообразием (39).

Такой сложный процесс происхождения действительности не мог совершиться сам собой. Творцом всего этого Лао-цзы признает Дао.

Лаоцзыевская гипотеза о происхождении действительности напоминает собой теорию Анаксагора относительно того же предмета. Как Лао-цзы, так и Анаксагор признают, что видимый мир произошел из хаотической массы материи, находившейся во вращательном движении. Но в вопросе, кем или чем эта хаотическая масса была приведена в движение, они несколько расходятся. Наш философ думает, что хаотическая материя приводилась в движение двумя друг другу противоположными силами ян и инь, которые имманентны материи; Анаксагор же утверждает, что ум привел хаотическую массу материи в движение.

Это разногласие двух мыслителей, впрочем, весьма не важно и несущественно. Если мы примем во внимание учение Лао-цзы, что Творец всего – Дао, то сделается ясным, что китайский мыслитель несколько подробнее раскрыл свою космологическую гипотезу, нежели эллинский философ. Дао Лао-цзы и Анаксагоров ум по смыслу и значению почти тождественны и однородны.

Создав мир и произведя всякую тварь, Дао не оставляет их без надлежащей помощи: оно промышляет о них.

Промыслительная деятельность Дао изображается нашим философом следующими словами: «Дао производит вещи, добродетель (его) кормит их; они (то есть Дао и добродетель) дают им вещественную форму, а могущество (их) совершенствует вещи» (51).

Временное существование вселенной, то есть всей твари, Лао-цзы признает очень ясно. «Ни небо, ни земля, – пишет он, – вечно существовать не могут», потому что «процветающая вещь легко стареет» (23, 55). И если мир может существовать относительно долго, то только благодаря Дао, сотворившему его, и притом не для него самого. Эта мысль весьма ясно высказана Лао-цзы в одном из его афоризмов. «Небо и земля, – говорит он, – вечны… ибо они существуют не для самих себя» (7).

Во многих афоризмах наш философ восхваляет великие дела Дао. Глубина и могущество творческих сил Дао, по его учению, непостижимы и недоступны для нашего ограниченного ума. «Могу ли я знать, – пишет Лао-цзы, – почему вселенная такая, а не иная» (54, 21).

Вот в общих чертах лаоцзыевская космология. При ближайшем знакомстве с сочинением Лао-цзы не трудно будет убедиться, что эта космология есть естественный вывод из учения о Дао как существе самобытном, абсолютном и всемогущем и таким образом входит органическим членом во всю систему его философии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.