Похороны

Похороны

Тот, кто видит тело (то есть похоронную процессию) и не следует за ним, подобен обманывающему бедных и заслуживает изгнания из общины. Нужно следовать за телом по крайней мере четыре длины (то есть четыре шага).

Шульхан Арух, Йорей Дэа 361:3

Одно время похороны стали такими дорогими в Израиле, что их было тяжелее оплатить, чем саму смерть. Некоторые родственники попросту бросали тело и уходили. Такие вещи закончились, когда Рабби Гамлиель (лидер своего поколения и богатый человек) завещал похоронить себя в простом льняном одеянии. Дорогие одеяния для мертвых были главной тратой при похоронах. Так как гробы у евреев не были приняты, все могли видеть простые покрывала, в которые был обернут Рабби. С тех пор все следовали его примеру. Рабби Папа сказал: «И теперь общая практика – хоронить покойника в простом покрывале, которое стоит только один суз».

Вавилонский Талмуд, Ктубот 8б

Проблема дорогих похорон, которую пытался решить Рабби Гамлиель, все еще стоит перед нами, как видно из опыта Эда Коха, бывшего мэра Нью-Йорка. В своей автобиографии Кох пишет о смерти матери от рака и вспоминает об ужасном процессе выбора гроба:

Нам нужно было выбрать гроб. Мы сказали продавцу, что хотим что-то в ортодоксальной традиции, и он привел нас в комнату, в которой стоял гроб за 25 сотен долларов… Он знал, что мы ищем что-то простое, но решил, что сможет легко «раскрутить» нас на что-нибудь подороже. Он водил нас по комнатам, и в каждой стоял гроб за меньшую цену. Он не пропустил ни одной комнаты. Возможно, он думал, что горе ослабило нас, и нам будет стыдно покупать дешевый гроб. В конце концов он привел нас в подвал, где стояло два еловых ящика – как раз то, что мы хотели с самого начала. Моей матери не понравился бы дорогой гроб… Кроме того, ортодоксальный обычай требует простого деревянного гроба без украшений… Однако… даже здесь, в подвале, этот человек пытался продать нам тот из гробов, что стоил дороже… Мы были так унижены всей процедурой, что в конце концов согласились. Мы больше не могли сопротивляться. Я этого никогда не забуду. Этот человек заставил нас чувствовать себя дешевками, и мы позволили ему это.

Эдвард Кох и Дэниэл Пайзнер, «Гражданин Кох: автобиография»

* * *

Согласно Галахе (еврейскому праву) не позволено провожать мертвых в последний путь с тихим безразличием. Нужно, чтобы слышались крики отчаяния и горячие слезы смывали человеческую жестокость и грубость. (Как говорит Танах): «И пришел Абраhам скорбеть по Сарре и оплакивать ее» (Брейшит 23:2).

Рабби Иосиф Соловейчик, в некрологе Ребекки Тверской, 30 января 1977 г.

В западном обществе культивируется умение «держать лицо». Это, например, с достоинством показала Жаклин Кеннеди на похоронах своего мужа в 1963 году. Еврейское право, однако, поощряет родственников и близких друзей покойного выплескивать свою скорбь наружу.

Цель ведущего похорон – напомнить присутствующим, какую они понесли потерю. Рабби Соловейчик пишет в том же некрологе: «Надгробная речь… в первую очередь должна заставлять людей плакать».

Несколько лет назад меня пригласили произнести речь на похоронах одного нееврея, который был моим близким другом. Моя речь отличалась традиционным еврейским подходом. Я вспоминал эпизоды, в которых проявлялась его щедрость и любовь к ближнему, и люди начали плакать. Я был поражен, когда протестантский пастор, говоривший после меня, построил свою речь совершенно иначе… «Это не грустный день, – объявил он, – а счастливый. Рольф сейчас находится в гораздо лучшем мире, чем мы с вами. Поэтому нужно не плакать, а радоваться…»