Тело потребителя

Как я утверждаю в книге «Жизнь во фрагментах» (1996), постмодернистское общество задействует преимущественно потребительские, а не продуктивные способности своих членов. Эта особенность очень конструктивна.

Жизнь, организованная вокруг роли производителя, имеет тенденцию быть нормативно регулируемой. Есть определенный минимум потребностей, позволяющий выжить и иметь возможность делать все, чего требует роль производителя, но существует также и верхний предел, о котором человек может мечтать, желать и добиваться, рассчитывая в то же время на социальное одобрение собственных амбиций без боязни быть осужденным и подвергнутым критике. Все, что превосходит данный предел, — это роскошь, а желать роскоши — грех. Поэтому основная забота состоит в поиске соответствия: в поддержании безопасного положения между нижним и верхним пределами — подняться (или опуститься), «как у всех».

Наряду с этим жизнь, организованная вокруг потребления, должна обходиться без норм: она направляется соблазнами, постоянно возникающими и изменчивыми желаниями, а не нормативной регуляцией. Никакие конкретные «все» не являются точкой отсчета для собственной успешной жизни; общество потребителей — это общество всеобщего сравнения, в котором небо — единственный предел. Идея «роскоши» имеет мало смысла, так как смысл заключается в превращении сегодняшней роскоши в завтрашнюю необходимость и сокращении дистанции между «сегодня» и «завтра» до минимума. Так как нет нормы, трансформирующей некоторые желания в потребности и делающей незаконными другие желания как «ложные потребности», нет никакого ориентира, по которому можно было бы оценить стандарт «соответствия». Поэтому главным вопросом является адекватность — состояние «постоянной готовности» или обладания способностью использовать возникающие возможности, развивать новые желания для оценки новых, ранее неизвестных и неожиданных соблазнов «получать» больше, чем ранее, не позволять установленным потребностям сделать новые ощущения избыточными или ограничить возможность понимать и испытывать их.

Если общество производителей задает в качестве стандарта, которому должны соответствовать его члены, здоровье, общество потребителей выставляет перед своими членами идеал физической подготовленности. Эти два термина — «здоровье» и «физическая подготовленность» — часто считаются смежными и используются как синонимы; все–таки оба они связаны с уходом за телом, с состоянием, которого человек желает достигнуть для своего тела, и режимом, которому обладатель тела должен следовать для исполнения этого желания. Однако рассматривать эти два термина как синонимы было бы ошибкой — и не просто из–за хорошо известного факта, что не все режимы поддержания физической формы «хороши для здоровья» и то, что помогает оставаться здоровым, обязательно сделает человека физически подготовленным. Здоровье и физическая подготовленность принадлежат двум довольно разным дискурсам и апеллируют к весьма разнящимся интересам.

Здоровье, как и все другие нормативные понятия общества производителей, очерчивает и охраняет границу между «нормальным» и «ненормальным». Здоровье — это правильное и желаемое состояние человеческого тела и духа — состояние, которое (по крайней мере в принципе) может быть более или менее точно описано и после точно оценено. Оно относится к телесному и психическому состоянию, обеспечивающему соответствие требованиям социально разработанной и назначенной роли — и эти требования, в свою очередь, имеют тенденцию оставаться постоянными и непоколебимыми. «Быть здоровым» означает в большинстве случаев быть «трудоспособным»: иметь способность правильно работать на предприятии, быть физически и психически выносливым.

Состояние «физической подготовленности», напротив, никоим образом не является «устойчивым»; оно по природе не может быть разобрано и описано с какой–либо точностью. Хотя его часто принимают за ответ на вопрос: «Как ты себя сегодня чувствуешь?» (если я в порядке, я, вероятно, отвечу: «Прекрасно») — его реальная проверка всегда лежит в будущем: «подготовленность» означает обладание гибким, выносливым и подвижным телом, готовым жить еще не испытанными и непредсказуемыми ощущениями. Если здоровье относится к типу состояния «не больше и не меньше», физическая подготовленность постоянно остается открытой в сторону «больше»: оно относится не к какому–то конкретному стандарту физических способностей, а к их (предпочтительно неограниченному) потенциалу развития. «Физическая подготовленность» означает готовность принимать необычное, неиспытанное, экстраординарное и прежде всего новое и удивляющее. Человек почти всегда может сказать, что, если здоровье касается «соответствия норме», физическая подготовленность относится к способности нарушать нормы и оставлять уже достигнутые стандарты позади.

Соответствовать межличностной норме — в любом случае трудная задача, так как невозможно никакое объективное сравнение индивидуальных уровней физической подготовленности. Физическая подготовленность в отличие от здоровья касается субъективного переживания (испытанного, прочувствованного переживания, а не состояния или явления, которое можно наблюдать извне, вербализировать и сообщить). Как и все субъективные состояния, переживание «физической подготовленности» известно тем, что его сложно выразить в манере, приемлемой для межличностной коммуникации, не говоря уже о межличностном сравнении. Удовлетворенность и удовольствие — это чувства, которые нельзя понять в абстрактных терминах: для этого они должны быть «субъективно испытаны» — пережиты. Вы никогда не сможете с уверенностью сказать, действительно ли ваши ощущения так же глубоки и захватывающи или «приятны», как и чувства другого человека. Достижение физической подготовленности — это преследование зверя, которого нельзя описать, пока не настигнешь; при этом человек не имеет средств, позволяющих определить, схвачена ли добыча, но имеет массу причин подозревать, что сам он вырвался. Жизнь, организованная вокруг погони за физической подготовленностью, обещает много победных стычек, но никогда — финального триумфа.

Таким образом, в отличие от заботы о здоровье стремление к физической подготовленности не имеет естественного итога. Цели могут быть заданы только для текущего этапа нескончаемых усилий, и удовлетворенность может быть получена путем поражения заданной мишени, но эта удовлетворенность мимолетна. В пожизненной погоне за физической подготовленностью нет времени для отдыха и все празднования достижений — это не более чем краткий перерыв перед следующим раундом тяжелой работы. Одну вещь искатели физической подготовленности знают наверняка: они еще не достигли нужной формы и должны продолжать работу. Преследование физической подготовленности — это состояние постоянного самонаблюдения, самоупрека и самоосуждения и потому постоянной тревоги.

Здоровье, определяемое стандартами (поддающимися количественному определению и измерению, такие как температура тела или кровяное давление) и вооруженное ясным различием между «нормой» и «ненормальностью», должно, в принципе, быть свободным от такой ненасытной тревоги. Кроме того, по идее, должно быть ясно, что нужно сделать для достижения необходимого состояния здоровья и его защиты, в каких условиях можно объявить человека обладателем «хорошего здоровья» или в какой момент лечения ему позволяется решать, что состояние здоровья восстановилось и больше ничего не нужно делать. Да, в принципе…

Однако фактически положение всех норм, включая здоровье, под эгидой «текучей» современности, в обществе бесконечных и неопределенных возможностей, пережило серьезную встряску и стало хрупким. Что вчера считалось нормальным и, таким образом, удовлетворительным, сегодня может вызывать беспокойство или даже считаться патологией, требующей лечения. Во–первых, постоянно возникающие новые состояния тела становятся обоснованными причинами медицинского вмешательства и предлагаемые медицинские виды лечения также не стоят на месте. Во–вторых, идея «болезни», некогда ясно очерченная, становится еще более расплывчатой и туманной. Вместо того чтобы воспринимать эту идею как исключительное одноразовое событие, имеющее начало и конец, ее часто рассматривают как постоянное дополнение к здоровью, его «вторую сторону» и всегда присутствующую угрозу: она призывает к постоянной бдительности и требует борьбы днем и ночью, семь дней в неделю. Забота о здоровье превращается в постоянную войну с болезнями. Наконец, значение «здорового образа жизни» не остается постоянным. Понятия «здоровой диеты» изменяются быстрее, чем требуется для последовательного прохождения курса рекомендованной диеты. Объявляется, что считавшееся здоровым или безопасным питание имеет опасные долговременные эффекты еще до того, как мы успеем полностью насладиться его полезным влиянием. Обнаруживается, что лечение и профилактика, фокусирующиеся на одном типе болезни, в других отношениях патогенны; еще более интенсивные медицинские вмешательства требуются для лечения «ятрогенных» заболеваний — недомоганий, вызванными предыдущим лечением. Почти каждое лечение сопряжено с риском, и для лечения следствий этого риска требуется дополнительное лечение.

В конечном счете забота о здоровье, противоречащая его природе, становится крайне похожей на преследование физической подготовленности: постоянная, никогда не сулящая полного удовлетворения, неопределенная в особенностях текущего направления и порождающая на своем пути много треволнений.

Хотя здравоохранение все больше становится похожим на достижение физической подготовленности, последнее пытается имитировать, обычно тщетно, то, что было когда–то основой уверенности в себе для здравоохранения: измеримость стандарта здоровья и, следовательно, также получение прогресса в лечении. Эта амбиция объясняет, например, значительную популярность слежения за весом во многих предлагаемых «фитнес–диетах»: пропадающие дюймы и исчезающие унции — явные приобретения физической подготовленности, их на самом деле можно измерить и определить с некоторой точностью, как и температуру тела в случае диагностики здоровья. Сходство между ними, конечно, иллюзорно: просто представьте термометр без нижней отметки температуры тела, которая становится тем лучше, чем ниже она падает.

Вслед за недавними изменениями в господствующей модели «физической подготовленности» постепенно открываются секреты развития здравоохранения (включая самопомощь), так что, как недавно выразился Иван Иллич, «погоня за здоровьем сама становится превалирующим патогенным фактором». Диагностика больше не рассматривает своим объектом человека: ее истинным объектом все чаще является разброс вероятностей, оценка того, к чему может привести состояние, в котором находится диагностируемый пациент.

Здоровье все больше отождествляется с оптимизацией рисков. Во всяком случае, именно этого ожидают от своих врачей обитатели общества потребления, приученные работать над своей физической подготовленностью, и именно это заставляет их сердиться на тех врачей, которые не способны удовлетворить их требования. В нашумевшей истории врача из Тюбингена обвинили за то, что он сказал будущей матери, будто вероятность рождения ребенка с врожденными пороками развития была «не слишком высокой», вместо того чтобы привести статистические данные [16].