3. Животворящее лоно

Мир человеческой жизни теперь создает проблемы. Подчиняясь воле королей и следуя наставлениям жрецов, которые возвещают божественную волю, например бросая священные кости хаката, чтобы узнать волю богов, как в мифе о Мвуетси (см. выше), поле зрения человека сужается настолько, что главные линии человеческой комедии теряются в переплетении противоречий. Врдение будущего сужается, оно лишь отражает свет и доступные непосредственному восприятию грани существования. Глубины сомкнулись и стали неразличимы для человеческого понимания. Страдания человечества усугубляются тем, что оно больше этих глубин не видит. Люди совершают ошибку за ошибкой, и это грозит катастрофой. Крохотное эго присвоило себе право высшего «я» выносить суждения.

Это вечная тема мифа, об этом нам часто горестно возглашают пророки. Люди жаждут встретить того, кто снова станет олицетворением божественного в мире исковерканных тел и душ. Эта мифологема, знакомая нам из нашей собственной традиции, возникает повсюду, хотя и в разных обличьях. Когда фигура Ирода (высшего выражения неуправляемого, упрямого эго) низвергает человечество в состояние духовного ничтожества, сами собой приходят в движение скрытые силы жизненного цикла. В далекой деревушке рождается девушка, которая сохранит себя незапятнанной мирскими грехами своего поколения: в мир людей приходит уменьшенная копия космической женщины, невеста ветра. Ее нетронутое лоно подобно изначальным глубинам, готово призвать к себе изначальную силу, которая оплодотворяет пустоту.

«И вот однажды, когда Мария стояла у колодца, чтобы наполнить кувшин, ангел Господен появился перед ней, сказав: Благословенна ты, Мария, ибо в своем чреве ты приуготовила обитель для Господа. Вот, свет с небес войдет и будет обитать в тебе, и через тебя будет сиять во всем мире».[427]

Эту историю рассказывают повсеместно; и сходство главных поворотов сюжета так велико, что первые христианские миссионеры были вынуждены думать, что такое сходство историй – проделки дьявола, который пародирует их учение, где бы они ни появились. Фрай Педро Симон в своих «Исторических заметках» (Noticias historiales de las conquistes de Tierra Firme en las Indians Occidentales, Cuenca, 1627) сообщает, что:

когда миссионеры начали проповедовать среди народов тунья и согамоццо в Колумбии (Южная Америка), демон этих мест стал в отместку создавать свои похожие истории. В том числе он старался дискредитировать то, что священник рассказывал о Воплощении, заявляя, что оно еще не произошло; но что теперь Солнце осуществит это, оплодотворив утробу девы из селенья Гуачета, и она понесет от солнечных лучей, пребывая невинной. Эта весть разнеслась по всей округе. И случилось так, что староста упомянутой деревни имел двух дочерей в девичестве, каждая из которых желала, чтобы чудо произошло с ней. Поэтому они стали выходить из жилища отца каждое утро с первыми проблесками зари; и поднимались на один из многочисленных холмов вблизи селения, располагаясь таким образом, чтобы первые лучи солнца могли свободно освещать их. Это происходило много дней, по наущению дьявола, но и не без божьего промысла (ибо его пути неисповедимы), во исполнение того, что было им задумано. В результате одна из дочерей понесла, как она утверждала, от солнца.

Девять месяцев спустя она произвела на свет большой и ценный hacuata, что на их языке означает изумруд. Женщина взяла его и, закутав в ткань, запрятала его между своих грудей. Там она хранила его много дней, пока он не ожил. Все как по наущению дьявола. Ребенка назвали Горанчачо. Он рос в доме своего деда, старосты, пока ему не исполнилось 24 года.

Затем он проследовал с триумфальной процессией до столичного города, и повсюду его чествовали как «Дитя Солнца».[428]

Индуистская мифология рассказывает о девушке Парвати, дочери Гималайя, короля гор, которая ушла высоко в горы, чтобы вести строгую аскетическую жизнь. Тиран-исполин по имени Тарака захватил власть над миром. Согласно пророчеству только сын высшего бога Шивы мог свергнуть его. Однако Шива был истинным богом йоги – бесстрастным, одиноким, погруженным в медитацию. Его невозможно было подвигнуть на рождение сына.

Парвати решила изменить ситуацию в мире, состязаясь с Шивой в медитации. Бесстрастная, одинокая, погруженная в себя, она также постилась обнаженной под горячими лучами солнца, и даже разжигая жаркие костры, с четырех сторон окружавшие ее. Ее прекрасное тело сморщилось и высохло до костей. Кожа стала грубой, а волосы спутанными и жесткими. Мягкие влажные глаза стали гореть воспаленным жаром. Однажды к ней пришел молодой брамин и спросил, почему некогда столь прекрасная, она разрушает себя такой пыткой. Она ответила: «Мое желание – Шива, он Высшая Цель. Шива – бог одиночества и непоколебимой концентрации. Поэтому я предаюсь аскезе, чтобы вывести его из состояния равновесия и пробудить у него любовь ко мне». Юноша сказал: «Шива – бог разрушения. Шива несет в себе уничтожение мира. Нет большего наслаждения для Шивы, чем медитировать на кладбище среди трупного смрада; там он ощущает гниение смерти, и это находит отзвук в его разрушительном сердце. Гирлянды Шивы сплетены из живых змей. Шива нищий, и более того, никто ничего не знает о его рождении». На что девушка ответила: «Он за пределами твоего понимания. Он нищий, но он источник изобилия; он ужасен – но он источник красоты; гирлянды из змей или драгоценных камней он может носить или сбрасывать по своей воле. Как мог он быть рожденным, когда он – творец несотворенных! Шива – моя любовь». После этого юноша сбросил свою личину. Это и был Шива.[429]