Беседа десятая Христианство бросает вызов античной цивилизации

Беседа десятая

Христианство бросает вызов античной цивилизации

Возникновение всякой цивилизации начинается с возникновения её ядра, то есть типа верования, который порождается Откровением. До I века нашей эры все Откровения сообщались через пророков, которые были глашатаями Бога. То обстоятельство, что пророк говорит не от себя, подчёркнуто в стихотворении Пушкина, которое так и называется «Пророк» (пересказ пророка Исайи): «Восстань, пророк, – говорит Господь, – и виждь, и внемли, исполнись волею Моей и, обходя моря и земли, глаголом жги сердца людей». Откровение же, благодаря которому возникло ядро христианской цивилизации, возвестил людям не Божий избранник, не посланник Неба, не харизматик, а сам Бог, специально для этого сошедший на землю и воплотившийся в человека Иисуса. Это свидетельствует о том, что христианское Откровение, а значит и религия, на нём основанная, есть нечто совершенно особенное и уникальное. В чём же состоит уникальность этой религии? Конечно же, в объёме истины, в ней содержащейся. Раньше народам сообщалась частичная истина, больше которой они не могли ещё вместить, и тут достаточно было богодухновенных пророков, но, когда настало время поделиться с людьми всей полнотой истины, сделать это мог только Сам олицетворяющий Истину Бог-Слово. Это совершенно естественно: ведь требования к квалификации учителя начальной школы гораздо меньше тех, которые предъявляются к руководителю выпускника университета.

Здесь необходимо сделать оговорку. Что такое полнота истины? Если понимать под этим всю истину о Боге, мире и человеке, раскрытие всех тайн мироустройства, всех нюансов Божьего замысла и самой цели творения, то утверждение «Христос явился, чтобы даровать нам полноту истины» заведомо неверно. Ведь Сын Божий не пролил никакого света на то, почему небесные тела двигаются по определённым орбитам, почему яблоко падает на землю и из чего состоят атомы, – всё это пришлось открывать человеку собственными усилиями, доходить до этого своим умом. А ведь это – важная часть всей истины о сущем. Истина, заключающаяся в учении Христа, обладает полнотой в том смысле, что её знания вполне достаточно, чтобы, руководствуясь ею, правильно прожить земную жизнь, то есть согласовать свою волю с волей Творца, стать Его другом и помощником и, угодив Ему, получить от Него в награду вечное блаженство после смерти тела. Действительно, в сравнении с таким знанием всякое другое можно считать не второстепенным даже, а десятистепенным, ничего существенного к нему не добавляющим. Оно – главная ценность для человека, основная истина. Оказавшись в дремучем лесу, разве ты не назовёшь вполне достаточной для тебя истиной подсказку, в каком направлении надо идти, чтобы выбраться из чащи и спастись? Такой же спасительной силой обладает подсказка Христа о том, как надо вести себя в хитросплетении повседневных событий, какими ориентирами руководствоваться.

– Вы можете выбраться из этой чащи, – говорит нам Христос, – и выйти на солнечную поляну, где «несть печали, болезни и воздыхания, но жизнь бесконечная», и потому Его слово именуется Благой Вестью. Ясно, что такую весть во всей её полноте никто, кроме самого Бога, принести человечеству не мог.

К сказанному надо добавить следующее. Спасительные наставления Христа даются не в форме необсуждаемых инструкций по технике безопасности, вроде «не стой под грузом», а представляют собой условные высказывания типа «если…, то…», никоим образом не отнимающие у человека свободу выбора, но объясняющие, почему ему выгодно в данной ситуации поступать так-то и так-то. В Евангелии не сказано «Будь милостив!», а говорится: «Блажены милостивые, ибо они помилованы будут» – то есть «ты можешь не быть милостивым к окружающим, но знай, что в этом случае и тебя Господь не помилует». Зато в Евангелии содержится философское обоснование рекомендуемого Заповедями поведения. Эти заповеди в кратчайшей форме обнимаются одной фразой «Да любите друг друга» (Ии. 13, 34). Новый Завет разъясняет метафизическую причину этого принципа: Бог есть любовь (1 Ии. 4, 8). Любовь отождествляется с Богом и, следовательно, как и сам Бог, имеет дотварный статус, по той причине, что она изначально живёт во взаимных отношениях Трёх Лиц, составляющих Единое Божество.

Мы знаем, что ядро христианской цивилизации, то есть Благая Весть, возникло рядом с другим, давно уже существовавшим и пользующимся покровительством могущественнейшего в мире государства, – античным язычеством.

Обыватели удивлялись неразумности христиан: куда они прут против рожна – у них же нет никаких шансов, против них не только власть кесаря, но и весь народ! Но они не знали, что за этой «кучкой суеверных безумцев» стоит невидимо Сам Творец и Вседержитель мира и потому, возводя на христиан гонения, они сами прут против рожна, как и сказал Господь одному из первых гонителей, Савлу, ставшему апостолом Павлом. Христианство в конце концов победило, но победа далась его приверженцам нелегко. На пути к своему торжеству оно прошло пять этапов: три первых до принятия христианства Империей, а четвёртый и пятый – после. Условно эти этапы можно связать и со столетиями.

I век – патетика.

II век – апологетика.

III век – экзегетика.

IV век – догматика.

V век – педагогика.

Рассмотрим эти этапы, которые суть не что иное, как стадии формирования перевернувшей мир христианской цивилизации, по отдельности.

1. Патетика. Под этим словом надо понимать небывалый духовный подъём, который охватил учеников и последователей Христа после дня Пятидесятницы, когда на собравшихся в Иерусалиме апостолов сошёл Святой Дух в виде огненных языков на голове каждого из них. Эта сцена ярко описана в Деяниях апостолов одним из тех, кто такой язык получил и обрёл способность говорить на всех наречиях, – святым Лукой.

Об этом космическом событии Сын Божий предупреждал апостолов заранее:

«Но Я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы я пошёл (имеется в виду Голгофа), ибо, если Я не пойду, Утешитель не придёт к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам, и Он пришед обличит мир о грехе и о правде и о суде» (Ии. 16,7). Конечно же, эти слова были обращены не только к ближайшим ученикам, ходившим за Христом во время Его земного служения, но ко всему будущему христианскому народу, ибо только весь этот народ, вся совокупность верующих в Распятого могли помочь Христу обличить мир в грехе и предъявить ему правду. Отдельные личности даже такого масштаба, как апостол Павел, никак не сумели бы это сделать. Дух Святой обильно ниспосылался на всех христиан, и они буквально купались в благодати, которая делала их веру несокрушимой. Это удивительный период, когда десятки тысяч христиан не только не боялись самых жестоких преследований, но зачастую намеренно навлекали на себя гнев властей, чтобы получить мученический венец. Известны случаи, когда некоторые из них ночью нападали на проезжих купцов, размахивая деревянными мечами, чтобы быть убитыми охраной и вознестись к своему Господу Иисусу Христу. По этому поводу церковь издала специальный указ, разъясняющий, что погибшие таким образом не являются мучениками и не войдут в Царство Божие. Накал эмоций (по-гречески «пафос», откуда и слово «патетика») достигал у уверовавших во Христа такой силы, что они видели небо отверстым, и им ничего не было страшно. В последующие века такое состояние души тоже имело место, но только у отдельных святых. А в I веке по Р.Х. оно было массовым. Объяснить этот социальный феномен рациональным способом невозможно, разве что предположить, что в это время в Римской империи распространилось какое-то неизвестное науке массовое психическое заболевание. Но делать такие невероятные предположения нет никакой нужды, тут всё предельно просто. Тут всего-навсего исполнилось обещание «пришлю вам Утешителя», – а как могло оно не исполниться, если его дал сам Господь? Щедро ниспосылаемый Им на верующих Святой Дух утешал их и в трудах, и в мучениях, утешал с избытком, так утешал, что радость перевешивала боль, причиняемую истязаниями. Щедрое излияние Святого Духа на первые поколения христиан при правильном понимании истории как процесса Божественного Домостроительства не только не выглядит чем-то аномальным, а напротив, легко объяснимо. Ведь кто такой пришедший на землю Сын Божий? Он – Сеятель, как сам и сказал об этом в Евангелии (Мф. 13, 3). А что делают в первые дни после того, как посеяли семена в землю? Обильно поливают эту землю, поскольку именно в это время для всходов требуется влага. Если даже человек так делает, посадив растения, как же не делать этого Богу, выращивающему «новую тварь» – христиан? Без «поливки» Святым Духом в тот период, когда они были ещё слабы и весь мир ополчился на них, их цивилизация не состоялась бы.

Всё было против них. Им пришлось терпеть насмешки, презрение и фанатическую ненависть толпы. Нерону легко было свалить на христиан вину за поджог Рима – ведь народ и так видел в них преступников. Такие оценки мы постоянно встречаем в литературе того времени. Приведём несколько примеров.

Тацит (54—123): «Это ужасное суеверие, будучи подавлено на время, вновь появилось не только в Иудее, где это зло и возникло, но и распространилось по городу, который есть столица всего отвратительного и постыдного».

Плиний Младший (61—114): «Это безобразное и чудовищное суеверие, усугубляемое ещё упрямством и непреклонным упорством».

Светоний (70—140): «Это новое и зловредное суеверие».

Минуций Феликс (цитируя язычников): «Христиане – люди беззаконной, бессовестной и отчаянной секты, их вера пуста и безумна».

Лактанций: «Христиане – враги общества, а их религия – нечестивое и грубое суеверие».

Галерий: «Христианство – гнусный заговор».

Чернь кричала на улицах: «Долой ведьм!», «Христиан – ко львам!».

О христианах ходили самые чудовищные слухи: что они отравляют колодцы, пьют кровь младенцев, развратничают, не останавливаясь даже перед кровосмешением, на своих собраниях поклоняются ослиной голове. То, что эта нелепая клевета держалась в течение двух столетий, объясняется, в частности, тем, что в римском обществе существовал значительный слой людей, имевших реальную причину желать лишить христиан всякого влияния путём их дискредитации. Это – все те, кто обслуживал языческую культуру и языческий уклад жизни, – скульпторы, художники и архитекторы, возводящие и украшающие капища, работники цирков, гладиаторы, разного рода оракулы и тому подобное. Они понимали, что, если христианам, считающим языческие утехи мерзостью, удастся даже частично насадить свою мораль, они лишатся доходов. Ведь последователи Распятого действительно ставили вопрос о необходимости изменить весь веками устоявшийся образ бытия.

Но, несмотря на гонения сверху и ненависть снизу, христиане были самой жизнерадостной группой населения. Они буквально светились оптимизмом, были неизменно благожелательными к окружающим, готовыми помочь и утешить и, как заповедовано их Учителем, отдать последнюю рубашку. Всходам, которые были так заботливо поливаемы Сеятелем, были не страшны ни непогода, ни попытки их вытоптать – их переполняла радость жизни, цель которой была им совершенно ясна, и цель эта была высокой. Вот эта высота жизненной цели, в возможность достижения которой они свято верили, патетика этого запредельного целеполагания и окрашивала всю жизнь ранних христиан, делая их счастливыми.

Апологетика. Около ста лет понадобилось для того, чтобы непреоборимая жизненная сила христиан, их неистребимое благодушие и лучащийся радостью светлый облик заставили мыслящих людей из языческого общества задуматься о том, почему они такие. Ведь если христиане так уверены в своей правоте, значит, за ними стоит какая-то сила, и тогда возникает вопрос: обрушивая на них гонения и, следовательно, идя против этой силы, не совершаем ли мы ошибку, за которую поплатимся? И многие представители римской элиты, не доверяя слухам, начали сами присматриваться к жизни христиан, посещая их собрания и вступая с ними в беседы. В результате такого независимого расследования они быстро убедились, что образ христиан как невежд, уголовных преступников и моральных уродов противоположен действительности, что это люди как раз высоконравственные и законопослушные. Изменив к ним отношение, некоторые из открывших для себя правду (что христиане – на самом деле образцовые граждане Империи и прекрасные люди), почувствовали потребность поделиться этой правдой со всеми. Так возникло целое направление в литературе II века, названное «апологетикой» – оправдательным жанром. Она была обращена иногда к широкой общественности, иногда к местному начальству, а в отдельных случаях и к самому императору. Самым известным из апологетов того времени является Квинт Тертуллиан (родился в 160 г.).

Экзегетика. Когда среди способных самостоятельно мыслить наблюдателей укрепилось убеждение, что образ жизни христиан весьма похвальный, им захотелось понять, какая идеология вдохновляет их на такое поведение. Чтобы ответить на этот вопрос, они, преодолевая предвзятость, стали читать священные книги христиан, в частности Библию. И довольно быстро обнаружили, что это – настоящий кладезь идей, в том числе философских, перед которыми меркнут идеи и Платона, и Аристотеля.

О философской составляющей христианского учения мы будем подробно говорить в следующей беседе, а сейчас отметим главное: самые крупные из тогдашних учёных были так потрясены открывшимися им истинами Священного Писания, что осуществили в зашедшей в тупик метафизике настоящий прорыв. Великий учитель Церкви Ориген (185–253) создал экзегетику, науку о толковании Библии как книги, в прикровенной форме предвозвещающей грядущее евангельское Откровение. Принцип интерпретации Ветхого Завета, сформулированный Оригеном, не потерял своего значения и до наших дней. Он состоит в том, что в Библии соседствуют три рода текстов: исторические, нравственные и мистические, и их нужно истолковывать отдельно и разными методами. Другой гений III века, Плотин (204–270), реконструировал с учётом христианских идей космологию элеатов (Единое-Другое), чем подготовил работу по созданию православной догматики, проделанную уже в следующем столетии. Её обсуждение, так же как и обзор деятельности выдающихся христианских просветителей – создателей православной педагогики, мы тоже отложим до следующей беседы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.