Вопросы тактики германской социал-демократии в условиях «исключительного закона» против социалистов

Вопросы тактики германской социал-демократии в условиях «исключительного закона» против социалистов

После объединения эйзенахцев и лассальянцев на Готском съезде 1875 года в единую Социалистическую рабочую партию Германии влияние социал-демократии в рабочих массах и ее вес в общественной жизни страны быстро возрастали. Несмотря на серьезнейшие ошибки и слабости принятой на съезде компромиссной программы, революционное, марксистское крыло становилось все более определяющей силой в партии, о чем недвусмысленно говорили и решения состоявшихся в 1876 и 1877 годах партийных съездов, и рост ее авторитета среди рабочих масс, и международное признание ее заслуг и успехов социалистами других стран. Встревоженное ростом авторитета партии во внутриполитической жизни, правительство решило расправиться с социалистическим рабочим движением: воспользовавшись двумя покушениями на императора Вильгельма I, к которым социал-демократическая партия не имела никакого отношения, Бисмарк провел в рейхстаге в октябре 1878 года закон против социалистов. Этим законом была полностью запрещена деятельность всех организаций, «социал-демократические, социалистические и коммунистические стремления которых имеют своей целью свержение существующего государственного и общественного строя»[247]. Все газеты – начиная с центрального органа «Vorw?rts» – и другие издания партии и профсоюзов были закрыты, проведение митингов и собраний запрещено, наиболее активные деятели партии высланы из крупных городов или брошены в тюрьмы, десятки социал-демократов вынуждены были эмигрировать. Социал-демократическая партия подверглась жестокому испытанию.

Еще до принятия закона Маркс, оценивая его проект и выступление представителей правительства с его обоснованием, писал: «…это – насильственная реакция со стороны власть имущих против развития, которое проходит через „мирный этап“, и цель этой реакции – предотвратить позднейшие „насильственные“ конфликты; это – боевой клич насильственной контрреволюции против „мирного“ развития»[248]. Введение закона Маркс рассматривал как попытку правящих кругов Германии полицейскими мерами подавить быстро растущее рабочее движение, лишить его возможностей использовать наиболее эффективные в «мирных условиях» легальные средства борьбы.

По замыслу инициаторов закона репрессивные меры должны были сочетаться с некоторыми – весьма ограниченными – социальными мероприятиями, которые убедили бы массы рабочего класса в возможности улучшения своего положения с помощью буржуазно-юнкерского государства как некоей надклассовой силы, в равной степени пекущейся об интересах всех граждан, в том числе трудящихся и обездоленных. Эта политика «кнута и пряника» преследовала цель – не допустить развития рабочего движения по социалистическому, революционному пути, обезглавить его, направить его в русло классового сотрудничества.

Создавшееся положение требовало от руководства партии принятия мер для ее сохранения и обеспечения ее деятельности в условиях нелегальности. Необходимо было разработать и применить тактику, которая отвечала бы изменившейся коренным образом обстановке. При этом серьезного опыта нелегальной борьбы германская социал-демократия не имела, а ее избирательные успехи и рост влияния среди рабочих за последние годы привели к тому, что, говоря словами Энгельса, «кое-кто стал думать, будто для достижения окончательной победы пролетариата уже не нужно ничего другого»[249]. Неудивительно, что в первый момент значительная часть руководителей партии не сумела остаться на высоте положения. Находившееся в Гамбурге центральное руководство партии поспешило объявить о ее роспуске. Его примеру последовали и многие местные организации. Правда, в ряде городов партийные руководители предприняли шаги к созданию нелегальных групп, да и в других местах рабочие – члены партии сумели сохранить боевой дух и были готовы отстаивать свои права и в условиях нелегальности. «…Наши рабочие в Германии, – писал Энгельс в декабре 1878 года, – ведут себя великолепно, и я надеюсь, что о них разобьется вся прусская империя»[250]. Но колебания и растерянность значительной части руководства продолжались. Оппортунистические элементы активизировались. Идейным обоснованием их капитулянтской позиции явилась анонимная, подписанная тремя звездочками статья в первом выпуске журнала «Jahrbuch f?r Sozialwissenschaft und Sozialpolitik» (первое полугодие 1879 года), издававшегося в Цюрихе на средства примыкавшего к реформистскому крылу социал-демократической партии журналиста К. Хёхберга. В этой статье под названием «Ретроспективный обзор социалистического движения в Германии» была изложена открыто реформистская программа, содержавшая прямой призыв к отказу от революционного, классового характера партии.

Статья, по существу, предлагала превратить ее в некое аморфное объединение всех тех, «кто одушевлен истинным человеколюбием», включая представителей «образованных и имущих классов», которые должны стать во главе партии, то есть, по существу, в придаток либеральной буржуазии. Авторы статьи – Карл Хёхберг и Карл Шрамм, недавние поклонники Е. Дюринга с его идеями «этического социализма», неоднократно выступавшие в реформистском духе, а также тогдашний секретарь Хёхберга Э. Бернштейн[251] – обвиняли революционное крыло партии в том, что оно вызвало ненависть буржуазии и тем самым способствовало введению «исключительного закона».

С переходом партии на нелегальное положение оживились и анархистски настроенные элементы во главе с одним из деятелей берлинской организации партии, недавним поклонником Дюринга, Иоганном Мостом. Эмигрировав в Англию, Мост и небольшая группа его приверженцев из лондонского Коммунистического просветительного общества немецких рабочих повели активную агитацию за немедленные действия против правительства, призывая к вооруженному выступлению. Мост стал издавать в Лондоне газету «Freiheit», полную ультрареволюционных лозунгов и требований, газету, в которой, отмечал тогда Маркс, не было «никакого революционного содержания, а только одни революционные фразы»[252].

В обстановке правительственных репрессий и преследований участников социалистического движения революционная фразеология Моста пользовалась на первых порах определенным влиянием. Сказывалось отсутствие опыта борьбы в условиях нелегальности. Это влияние не ограничивалось Германией – «Freiheit» довольно широко распространялась и в Австрии, где ее воздействие было даже б?льшим.

Оживление двух направлений среди немецких социалистов не было случайностью и неожиданностью: реформистские тенденции и ранее давали о себе знать как в германской социал-демократии, так и в социалистических организациях других стран; анархистские же воззрения, потерпевшие поражение в Первом Интернационале и на состоявшемся в 1877 году в Генте международном конгрессе социалистов, полностью не были преодолены и время от времени проявлялись то в той, то в другой стране, особенно в трудные, переломные моменты в развитии рабочего движения.

Оба эти направления, явственно определившиеся после введения «исключительного закона», отражали неоднородность германского рабочего движения. В то же время растерянность и колебания некоторых активных деятелей партии свидетельствовали об их неумении диалектически, всесторонне рассмотреть создавшуюся ситуацию, найти наиболее правильное решение, учитывающее как сложившуюся в данный момент обстановку, так и перспективы освободительной борьбы, ее конечные цели. И капитулянтские настроения, и авантюристические призывы к революционным выступлениям вносили сумятицу в ряды социалистов. Действительно революционная, отвечающая подлинным интересам рабочего класса тактика могла быть разработана лишь в борьбе с этими попытками свернуть рабочее движение с верного пути.

Маркс и Энгельс оказали германской социал-демократии серьезную помощь не только в решении практических проблем, вставших перед нею. Они выдвинули ряд принципиальных положений относительно стратегии и тактики освободительной борьбы пролетариата, о роли и характерных чертах его революционной партии, о сочетании легальных и нелегальных методов борьбы, о неизбежности борьбы против оппортунистических элементов и необходимости идейного единства партии, а также, исходя из опыта рабочего движения в Германии, о парламентской тактике социалистов. Все эти проблемы Маркс и Энгельс разрабатывали главным образом в переписке со своими последователями и единомышленниками: А. Бебелем, В. Либкнехтом, В. Бракке, И.Ф. Беккером, Ф.А. Зорге и др., а также касались их в статьях в рабочей печати Англии, Италии и других стран. Энгельс подчеркивал, в частности, что партия, оказавшись на нелегальном положении, обязана возможно быстрее выработать новую тактику, «должна находить свои законы лишь в своих живых, постоянно меняющихся потребностях»[253].

Преодолеть трудности и исправить ошибки марксистскому ядру Социалистической рабочей партии помогло так называемое «Циркулярное письмо», направленное Марксом и Энгельсом в сентябре 1879 года Бебелю, Либкнехту, Бракке и другим лидерам партии[254]. Письмо было написано по конкретному поводу – в связи с разногласиями, возникшими при подготовке издания в Цюрихе нового центрального органа партии газеты «Der Sozialdemokrat», а также в связи с необходимостью дать должную оценку упомянутому выше выступлению оппортунистов – Хёхберга, Бернштейна и Шрамма, которых предполагалось включить в административный совет проектируемой газеты. Оно содержало важнейшие принципиальные определения и установки относительно борьбы с мелкобуржуазными элементами в партии, ее парламентской тактики и т.д. Письмо, подчеркивал Маркс, предназначалось, «конечно, только для внутреннего обращения среди вождей германской партии»[255]; в условиях «исключительного закона» публичное обсуждение внутрипартийных разногласий могло бы нанести партии серьезный вред.

Весьма решительно и резко в письме была охарактеризована реформистская платформа, изложенная в статье «цюрихской тройки». Основоположники марксизма вскрыли классовые корни реформизма, показали его мелкобуржуазную сущность, его стремление затушевать, ослабить классовую борьбу за ликвидацию эксплуататорского строя, признание им возможности «улучшения» капитализма, отказавшись от его уничтожения. Маркс и Энгельс подчеркнули, что эти стремления не имеют ничего общего с подлинными целями пролетариата, ибо представители подобных взглядов являются, по сути дела, мелкобуржуазными демократами, которые лишь на определенном этапе, при решении определенных конкретных задач могут быть союзниками рабочего класса, но никак не должны считаться представителями пролетарской партии. Письмо было пронизано идеей о необходимости размежевания с социал-реформистскими элементами. «Если эти господа, – говорилось в письме, – образуют социал-демократическую мелкобуржуазную партию, то это их полное право. Тогда мы могли бы вступать с ними в переговоры, при известных условиях блокироваться и т.д. Но в рабочей партии они чуждый элемент»[256].

Маркс и Энгельс обратили особое внимание руководителей партии на необходимость стремиться к тому, чтобы представители буржуазной интеллигенции, которые примыкают к социалистическому движению, «не приносили с собой остатков буржуазных, мелкобуржуазных и тому подобных предрассудков, а безоговорочно усвоили пролетарское мировоззрение»[257]. Еще в октябре 1877 года, в разгар борьбы с дюрингианством, Маркс писал Зорге: «В Германии в нашей партии не столько среди масс, сколько среди вождей (выходцев из высших классов и „рабочих“) пахнет гнилью. Компромисс с лассальянцами привел к компромиссу и с другими половинчатыми элементами, в Берлине (через Моста) с Дюрингом и его „почитателями“, и, кроме того, с целой бандой незрелых студентов и преумнейших докторов, поставивших себе задачей дать социализму „более высокое, идеальное“ направление, то есть заменить его материалистическую базу (требующую, раньше чем ею оперировать, серьезного объективного изучения) – современной мифологией с ее богинями справедливости, свободы, равенства и братства»[258].

Благодаря критике со стороны Энгельса взгляды Дюринга потеряли непосредственное влияние в германской социал-демократии, однако попытки эклектического соединения социалистических идей с различными буржуазными по своей сути теориями не прекращались.

«Циркулярное письмо» было важным звеном в борьбе с разнообразными проявлениями мелкобуржуазного и буржуазного социализма, которую вели Маркс и Энгельс в предшествующие годы. Уже двумя годами ранее они решительно критиковали издававшийся тем же Хёхбергом в Берлине журнал «Die Zukunft», на страницах которого развивались, в частности, идеи «этического» социализма, ярым приверженцем коих был его издатель. Одновременно они осуждали неразборчивость редакции центрального органа партии «Vorw?rts», печатавшей «незрелые упражнения честолюбивых и невежественных юнцов»[259]. В «Циркулярном письме» последовательно и твердо продолжалась эта линия, подчеркивалась необходимость обязательного соблюдения всеми деятелями партии революционных, классовых программных принципов, сохранения ее классовой однородности, идейного единства, недопустимость растворения ее в массе мелкобуржуазных элементов.

Особая резкость этого документа объяснялась в первую очередь тем, что вследствие недооценки многими руководящими деятелями партии опасности оппортунизма возникла серьезная угроза того, что в руках реформистских элементов может оказаться новый центральный орган партии. В связи с этим Маркс и Энгельс в «Циркулярном письме» сформулировали ряд принципиальных положений о значении и целях пролетарской партийной печати. Нелегальный партийный орган, издающийся за границей и свободный от оков цензуры, должен, писали они, «идти вперед с развернутым знаменем»[260], должен бескомпромиссно и энергично критиковать реакционные порядки в Германии, открыто отстаивать программные цели партии и всемерно способствовать ее практической деятельности. Маркс и Энгельс решительно выступали за право и обязанность центрального органа подвергать критике любые отступления от принципиальной линии партии, допускаемые тем или иным из ее деятелей.

Касаясь парламентской тактики социал-демократических депутатов, Маркс и Энгельс подчеркнули важность строжайшего соблюдения партийной дисциплины и категорическую недопустимость каких-либо выступлений с парламентской трибуны, идущих вразрез с основными программными положениями и намеченной партийными решениями тактической линией. Они указали при этом на два момента: необходимость теоретического осмысления обсуждаемых в рейхстаге проблем, особенно экономических, для выработки правильной и единой позиции депутатов, во-первых, и умение в каждом случае «подойти к вопросу с чисто политической стороны»[261], во-вторых.

Благодаря решительному выступлению основоположников научного социализма, их четкой, принципиальной позиции, колебания, проявившиеся в рядах германских социал-демократов в первый год действия «исключительного закона», были преодолены. Создание в октябре 1879 года в Лейпциге Центрального комитета по оказанию поддержки жертвам этого закона во главе с А. Бебелем означало фактически воссоздание общегерманского руководства партии. В конце сентября того же года в Цюрихе начал выходить новый центральный орган партии – еженедельная газета «Der Sozialdemokrat». При непосредственной помощи Маркса и Энгельса газета скоро приняла революционное направление и стала одним из главных рычагов в борьбе против «исключительного закона», важнейшим средством распространения и пропаганды научного социализма.

Хотя «Циркулярное письмо» в то время не могло быть опубликовано, высказанные в нем идеи сыграли выдающуюся роль в создании основ политики и тактики социалистических партий, в разработке марксистского учения о революционной партии пролетариата. Многие содержавшиеся в этом документе мысли Маркс и Энгельс тогда же высказали в ряде писем своим соратникам в других странах – Ф.А. Зорге в США, И.Ф. Беккеру в Швейцарии и др., а также в личном общении с немецкими и французскими социалистами. Но основное значение «Циркулярного письма» заключалось в том, что важнейшие его положения воплотились в практической деятельности германской социал-демократии в 80-е годы XIX века. Это обеспечило ее успехи в борьбе против «исключительного закона», за завоевание масс рабочего класса.

Разработка Марксом и Энгельсом политики и тактики социал-демократической партии в период «исключительного закона» наглядно показывает, как в ходе практической борьбы, в тесной связи с ней и основываясь на ее опыте – и положительном, и отрицательном – развивались такие теоретические проблемы, как происхождение и сущность реформизма, классовый характер пролетарской партии и необходимость ее идейного единства, сочетание легальных и нелегальных средств борьбы и т.д.

Преодоление промахов и ошибок, неизбежных в практической деятельности каждой социалистической партии, особенно в такие моменты, когда происходят крутые изменения обстановки и возникает необходимость быстрого учета этих новых обстоятельств, требует серьезного, вдумчивого анализа причин этих ошибок и способствует более глубокому усвоению марксистского метода анализа общественных явлений.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.