Обоснование интернациональных задач борьбы рабочего класса за мир, против угрозы войны

Обоснование интернациональных задач борьбы рабочего класса за мир, против угрозы войны

В ряде своих произведений, таких как «Внешняя политика русского царизма», «Может ли Европа разоружиться?», «Социализм в Германии» и др., Энгельс проанализировал чрезвычайно сложную и противоречивую международную обстановку, которая сложилась в начале 90-х годов в Европе в результате образования двух враждебных коалиций – Тройственного союза (Германия, Австро-Венгрия и Италия) и франко-русского союза.

В условиях угрозы новой войны Энгельс настойчиво разъяснял и широко пропагандировал подлинно гуманистический принцип внешней политики пролетариата: борьбу за мир между народами, против агрессивных захватнических войн, которые приносят человечеству неисчислимые потери, стоят гигантского «налога крови» и в состоянии уничтожить многие достижения цивилизации, довести до крайности нужду и страдания народных масс. Энгельс показал, что главными причинами международной напряженности были взаимные территориальные претензии и агрессивные планы европейских держав, при реализации которых правящие классы надеялись также разгромить во время войны социалистическое движение[1623]. Он предвидел, что новая война, грозившая вспыхнуть в Европе, неизбежно приняла бы мировой характер.

И раньше Энгельс отмечал нарастание военной опасности, связанное с усилением милитаризма и гонкой вооружений, которая выражалась в росте численности вооруженных сил и в развитии производства военной техники. Анализируя новые явления в капиталистической экономике, Энгельс пришел к выводу, что к военной опасности и усилению милитаризма вели также концентрация и централизация производства и капитала, порожденное развитием капитализма стремление к колониальным захватам, надежда правящих кругов преодолеть кризисные явления в экономике путем насильственного открытия новых рынков[1624].

Глубокий классовый анализ политического и военного положения стран в Европе того времени позволил Энгельсу в порядке научного прогноза точно предсказать общий характер будущей войны, ее политические и экономические итоги. Согласно его взглядам, развитие противоречий между европейскими государствами, неравномерность их экономического развития, а также имевшаяся уже в то время система международных союзов, весь комплекс этих факторов, сделают будущую войну по существу всемирной, войной между коалициями государств. Конфликт будет жестоким, длительным, вопреки расчетам генеральных штабов, и потребует огромного напряжения экономических сил и участия невиданных людских ресурсов. Энгельс предвидел также, что Англия, проводившая в 70 – 90-х годах политику «блестящей изоляции», будет неизбежно втянута в войну; ее флот должен сыграть в ней большую роль, изолировав лагерь противника от мирового рынка[1625].

Результатами войны, победой какого бы лагеря она ни кончилась, должны были быть «неслыханное кровопролитие, опустошение и… небывалое истощение»[1626], экономический и финансовый крах, утрата Европой промышленного превосходства, победа по всей линии промышленности США. Будет опрокинута старая государственная система и система международных договоров[1627]. По сути дела, высказывая научный прогноз итогов грядущего мирового конфликта, Энгельс еще раз обосновывал понимание войны как социального явления, затрагивающего все стороны жизни народов.

С наибольшей силой это предвидение, названное Лениным «пророческими словами»[1628], изложено Энгельсом в 1887 году во введении к брошюре С. Боркхейма «На память немецким ура-патриотам 1806 – 1807 годов». Здесь характеристика и описание исхода будущего европейского кризиса даны с такой точностью, как будто их автор наблюдал мировую бойню 1914 – 1918 годов, а не предвидел события почти за 30 лет до их свершения: «…это была бы всемирная война невиданного раньше размера, невиданной силы. От восьми до десяти миллионов солдат будут душить друг друга и объедать при этом всю Европу до такой степени дочиста, как никогда еще не объедали тучи саранчи. Опустошение, причиненное Тридцатилетней войной, – сжатое на протяжении трех-четырех лет и распространенное на весь континент, голод, эпидемии, всеобщее одичание как войск, так и народных масс, вызванное острой нуждой, безнадежная путаница нашего искусственного механизма в торговле, промышленности и кредите; все это кончается всеобщим банкротством; крах старых государств и их рутинной государственной мудрости, – крах такой, что короны дюжинами валяются по мостовым и не находится никого, чтобы поднимать эти короны; абсолютная невозможность предусмотреть, как это все кончится и кто выйдет победителем из борьбы; только один результат абсолютно несомненен: всеобщее истощение и создание условий для окончательной победы рабочего класса»[1629].

Мысль о том, что европейские войны ускорят социальный кризис, который «поглотит все так называемые державы, эти мнимые державы, как победительницы, так и побежденные, чтобы освободить место для Европейской Социальной Революции»[1630], почти за 10 лет до того высказал также и Маркс. Войну, по мнению Энгельса, могла бы предотвратить только революция в России[1631].

Рассмотрев факторы, ведущие к усилению милитаризма и военной опасности, Энгельс в 80 – 90-х годах проанализировал также проблему взаимоотношения войны и революции. Наступление революционного кризиса в результате вызванного войной экономического и политического потрясения Маркс и Энгельс считали вполне вероятным. Война в известных случаях могла приблизить революционный кризис, но вместе с тем она оказала бы и сильнейшее контрреволюционное действие. Война вызвала бы разрыв интернациональных связей рабочего класса, усиление армии и полиции, то есть контрреволюционных сил, подъем шовинизма, новые жертвы со стороны трудящихся, усиление буржуазии победившего государства. Все это затормозило бы естественный ход революционного процесса, перспективы которого в конце столетия, по мнению Энгельса, были многообещающими, отсрочило бы победу революции на много лет.

Самая главная опасность заключалась в том, что в ходе войны могло бы осуществиться контрреволюционное объединение вчерашних противников. А это объединение привело бы к разгрому европейского социалистического движения и партий рабочего класса, в первую очередь сильнейшей и ведущей – Германской социал-демократии. Этот вывод был сформулирован Энгельсом в статье «Социализм в Германии» (1891) и ряде писем к деятелям рабочего движения. Поэтому Энгельс в конце XIX века ставил перед рабочим классом и его партиями задачу борьбы против угрозы захватнической, агрессивной войны и милитаризма, в частности против увеличения армий капиталистических государств, подчеркивал: «Без всякого сомнения, мы будем ратовать за мир»[1632].

В мирное время, доказывал Энгельс, победа революции будет более верной. Это положение он обосновал, например, применительно к немецкому рабочему движению: «Мир обеспечит победу Социал-демократической партии Германии приблизительно лет через десять. Война же принесет ей либо победу через два-три года, либо полный разгром, от которого она не оправится по крайней мере лет пятнадцать-двадцать. При таких обстоятельствах немецкие социалисты должны были бы прежде лишиться рассудка, чтобы предпочесть войну, в которой все будет поставлено на карту, верной победе, обеспеченной им при сохранении мира. Более того. Ни один социалист, к какой бы национальности он ни принадлежал, не может желать ни военной победы нынешнего германского правительства, ни победы французской буржуазной республики и уже менее всего – победы царя, которая была бы равносильна порабощению Европы. И поэтому социалисты всех стран стоят за мир»[1633].

Борьба за мир должна вестись, как считал Энгельс, совместно рабочими всех стран в форме антивоенной агитации, разоблачения внешней и военной политики правящих классов, в виде парламентских действий депутатов-социалистов, антимилитаристской и революционной пропаганды в войсках. Поскольку период мира – наиболее благоприятное условие для развития революционного движения, то борьба за мир, ведущаяся против милитаристской политики буржуазии, становится частью «общей борьбы за освобождение рабочего класса»[1634]. Энгельс неоднократно отмечал необходимость установления подлинно равноправных отношений между различными нациями и народами как условия революционной борьбы, победы пролетариата. Он писал, что «равенство между нациями так же необходимо, как равенство между индивидами»[1635], поскольку господство пролетариата невозможно без «гармонического интернационального сотрудничества народов»[1636].

Рассматривая тактику рабочего класса и социалистических партий в борьбе за мир, против военной опасности, Энгельс в 90-х годах подтвердил выдвинутый им и Марксом тезис о том, что рабочие должны поддержать оборонительную войну, ведущуюся в защиту независимости и целостности страны. Он считал это положение само собой разумеющимся[1637]. В условиях, когда переход к империализму еще только начался, применительно к обстановке конца 80 – начала 90-х годов прошлого столетия Энгельс полагал, что в случае нападения на Германию буржуазной Франции и царской России (где революционное рабочее движение лишь зарождалось) немецкая социал-демократия должна стремиться к тому, чтобы придать этой войне национально-освободительный характер, принудить реакционные правящие круги Германии к отказу от захваченных территорий Польши, а также аннексированных Эльзаса и Лотарингии. Победа сил российского царизма и его союзника Франции означала бы утрату германским рабочим движением завоеванных позиций, «подавление немецкого социализма»[1638]. Свое участие в оборонительной войне германская социал-демократия должна была использовать для того, чтобы добиться ее ведения революционными методами и подготовить завоевание власти. В 1892 году Энгельс писал также, что рабочий класс страны, потерпевшей поражение, должен воспользоваться наступившим кризисом и совершить у себя революцию[1639]. Все это, разумеется, не снимало задачу борьбы за предотвращение войны. Но, рассматривая международное положение всегда с точки зрения интересов революции, Энгельс считал, что, если войны не удастся избежать, порожденный ею кризис должен быть максимально использован.

Во время первой мировой войны позицию Энгельса по этому вопросу полностью одобрил Ленин. Он считал, что в начале 90-х годов XIX века участие немецких рабочих в войне против царизма и Франции, но только в случае их нападения на Германию, было бы своеобразным вариантом национальной войны[1640]. Вместе с тем в письмах И. Арманд в декабре 1916 года и январе 1917 года Ленин показал ложность позиции правых германской социал-демократии, которые, отождествляя обстановку 1891 года с условиями 1914 года, оправдывали ссылками на Энгельса свою поддержку империалистической войны.

Альтернативой усилению военной опасности и формой борьбы против нее было, по мысли Энгельса, разоружение. Эти свои идеи он изложил в серии статей «Может ли Европа разоружиться?» (1893) как своего рода план поэтапного разоружения. В основе своей этот план сводился к уменьшению численности вооруженных сил путем сокращения срока действительной военной службы, организации допризывной военной подготовки, к созданию в результате этих мероприятий значительного числа военнообученных и к постепенной замене постоянной армии милицией, вооруженным народом.

Основываясь на детальном изучении экономического и военного потенциала, политического и международного положения европейских государств, Энгельс доказал, что предложенный им план реален, экономически выгоден и является гарантией мира, значительно снижая военную опасность, не ослабляя при этом обороноспособности принявших его стран[1641].

План Энгельса 1893 года, явившийся развитием его мыслей о замене постоянной армии вооруженным народом, высказанных в 1887 году в «Письме организационному комитету международного празднества в Париже», исходил из следующих соображений. Миллионная народная армия была мало пригодна для агрессивной войны, но сильна в войне оборонительной. Оба эти обстоятельства были весьма существенны для сохранения мира. Кроме того, всеобщее вооружение народа было гарантией от контрреволюционных попыток[1642].

Обоснование Энгельсом задач борьбы рабочего класса за мир, против угрозы войны явилось важным шагом в разработке программных положений пролетарской партии. Он наметил конкретные шаги в борьбе за мир, осуществить и контролировать которые должны партия рабочего класса и руководимые ею рабочие массы.

Предложенный Энгельсом план последовательно революционен, он направлен на ослабление контрреволюционной военной силы буржуазного государства еще до свершения пролетарской революции. Обосновывая возможность замены постоянной армии вооруженным народом в интересах предотвращения контрреволюционного насилия, Энгельс считал, что успех осуществления его зависит от совместных действий нескольких социалистических партий, вновь подчеркивал значение пролетарского интернационализма.

* * *

«Введение к работе К. Маркса „Классовая борьба во Франции в 1848 – 1850 г.“» стало последней работой Энгельса. Вскоре после выхода в свет этой книги он тяжело заболел, и 5 августа 1895 года его не стало.

Смерть ближайшего друга и сподвижника Маркса вызвала отклик во всем цивилизованном мире, прежде всего среди участников освободительной борьбы, со стороны передовых рабочих, в кругах демократической интеллигенции. Десятки телеграмм с выражением соболезнования от социалистических организаций почти всех европейских стран и Америки, от деятелей рабочего движения из самых различных точек земного шара, сотни некрологов и сообщений в газетах и журналах, как рабочих и социалистических, так и самых разных направлений, – такова была непосредственная реакция на известие о кончине Энгельса. И это была не просто дань уважения к памяти великого ученого-революционера, это было свидетельством фактического признания ведущей роли, которую к тому времени занял марксизм в международном рабочем движении, показателем роста его влияния и авторитета[1643]. Во многих городах различных стран состоялись собрания и митинги, посвященные памяти Энгельса.

Почти во всех публикациях социалистической и рабочей печати, да и в большинстве других откликов отмечались огромные заслуги Энгельса перед международным рабочим движением, как одного из основоположников научного социализма и активнейшего участника освободительной борьбы рабочего класса на протяжении более пяти десятилетий. «Ни в одной стране, – говорил в своей траурной речи А. Бебель, – не найдется такого пролетарского классового движения, вожди и руководители которого… не обратились бы к нему за советом, справкой или наставлениями и не получили бы их незамедлительно и в подробном изложении»[1644].

Посвященные памяти Энгельса статьи и выступления не ограничивались признанием его огромных заслуг и характеристикой его многогранной личности. Как правило, в них четко проводилась мысль о величайшем значении созданного Марксом и Энгельсом учения для борьбы трудящихся за свое освобождение от гнета и эксплуатации, для дальнейших судеб человечества. «Благодаря этому учению, – писал орган австрийской социал-демократии „Arbeiter-Zeitung“, – рабочие осознают свою историческую задачу, которая делает их борцами за освобождение человечества, за его эмансипацию»[1645]. Энгельс, говорилось в этой газете, внес «огромный вклад в развитие духовной культуры»[1646].

И количество, и само содержание многочисленных откликов на смерть Энгельса явились ярким свидетельством того, какую значительную роль приобрело учение Маркса в социалистическом и рабочем движении, какое важное место заняло оно в духовной жизни общества к середине 90-х годов XIX века.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.