Заключение

Заключение

К теоретическим прогнозам Маркса и Энгельса, их учеников и соратников надо подходить диалектически: мир оказался и таким и не таким, как они его видели. Главное в их произведениях – не те или иные конкретные положения, имеющие порой всего лишь историческое значение, а принципы и методы их теоретического мышления, далеко выходящие за рамки своего времени. В этом смысле в трудах основоположников марксизма следует видеть прежде всего урок конкретного исследования и решения актуальных проблем общественной жизни. Проблемно-практическая ориентированность марксизма, его созидательный потенциал, позволяющий решать коренные задачи преобразования мира, были восприняты последующей марксистской традицией, когда перед рабочим движением встали задачи дальнейшего самостоятельного развития теории в соответствии с новыми условиями эпохи.

Интерпретация наследия Маркса и Энгельса должна учитывать, что богатство созданной ими теории вовсе не столь доступно и легко применимо, как это порой представляется. Возможность противоречивого истолкования идей Маркса и Энгельса чаще всего обусловливается искусственным отрывом этих идей от конкретно-исторических условий их возникновения. Подобный отрыв ведет в конечном счете к отказу от принципов научной интерпретации текстов и применению окостеневших формул в изменившейся обстановке. Творческий марксизм исходит из признания того, что правильные политические выводы можно формулировать только на основе точного анализа конкретной ситуации.

Развитие марксизма шло параллельно с процессом размежевания с влиятельными тогда иными социальными теориями, со стремлением освободить рабочее движение от воздействия буржуазной идеологии. Вместе с тем открытость марксизма, его способность воспринимать и развивать передовые научные идеи проявились, например, в том внимании, которое Маркс и Энгельс уделяли взглядам Чернышевского и Моргана, идеи которых способствовали развитию марксистского учения о докапиталистических формациях, об альтернативности исторического развития. Серьезное значение основоположники марксизма придавали и трудам тех ученых, которые в силу объективного характера своих исследований выходили за рамки своих консервативных воззрений и социальных симпатий, переходили на стихийно-материалистические и демократические позиции и в итоге предлагали весьма ценные результаты, которые способствовали выработке марксистских позиций в важнейших областях обществознания.

История марксизма в последние десятилетия XIX века определяется всем комплексом особенностей развития объективной социальной реальности и в первую очередь новыми чертами рабочего движения, практикой его политической борьбы.

За промежуток немногим более полутора десятилетий (с середины 70-х до начала 90-х годов) происходит становление массовых рабочих социалистических партий в целом ряде стран. Эти партии в данный период самоопределяются в общедемократическом движении в качестве независимой политической силы и формулируют свои программы борьбы за социализм, все больше переходя на позиции марксистской теории.

В 1889 году был образован II Интернационал как международное объединение социалистических национальных рабочих партий. У истоков новой международной организации рабочего класса стоял Фридрих Энгельс. Как общепризнанный теоретик и лидер международного рабочего движения, свою задачу он видел в том, чтобы анализировать практическую деятельность рабочих партий разных стран, помогать им вырабатывать программу и политику на основе марксизма, обобщать опыт борьбы рабочего класса.

Энгельс участвовал в разработке идейных и организационных основ деятельности II Интернационала, внес выдающийся вклад в определение целей, содержания и форм интернационального сотрудничества рабочих партий разных стран. Важнейшими функциями Интернационала он считал координацию деятельности социал-демократических партий по пропаганде марксистской теории, по выработке общей политической линии на основе коллективного демократического обсуждения наиболее актуальных вопросов, выдвигаемых общественным развитием и потребностями классовой борьбы международного пролетариата. «Чтобы не выродиться в секту, мы должны допускать дискуссии, – подчеркивал Энгельс, – но общие принципы должны неизменно соблюдаться»[1911].

Функция социалистических конгрессов состояла в сплочении международного рабочего движения и определении его линии по важнейшим программным вопросам. Конгрессы II Интернационала способствовали дальнейшему развитию идейно-теоретического сотрудничества между рабочими партиями. Содействуя консолидации сил рабочего класса, Интернационал стремился к их сплочению, но не к единообразию. Преобладание марксизма в международном рабочем движении не исключало участия в нем других направлений – реформистских и анархо-синдикалистских. Поэтому II Интернационал был не только ареной полемики различных течений – революционных и оппортунистических, но и прежде всего примером плодотворного их сотрудничества в совместной защите интересов трудящихся.

Марксизм распространяется вширь, завоевывает на свою сторону новые силы рабочего класса, обретает позиции в парламентах, привлекает демократическую интеллигенцию. К 90-м годам XIX века Марксово учение в социалистическом движении одерживает идейную победу[1912]. Появляется целый ряд талантливых теоретиков и пропагандистов марксизма, завоевавших своими трудами и участием в политической жизни международное влияние, – А. Бебель, Э. Бернштейн, К. Каутский, П. Лафарг, А. Лабриола, Г.В. Плеханов, Ф. Меринг, Р. Люксембург, Д. Благоев и др.

Вместе с тем пропаганда марксистских идей, их распространение среди широких масс рабочих вели к некоторым потерям в теоретической мысли. Дело в том, что даже сторонники марксистской теории еще не могли вполне оценить марксизм, воспринимали его всего лишь как «триаду»: теория прибавочной стоимости, революционная классовая борьба, определяющая роль экономического фактора в истории. Энгельс в связи с этим в последние годы жизни высказывал озабоченность определенным снижением уровня теоретического мышления в социалистических партиях и своими работами пытался исправить положение.

Перевод теоретических положений на язык политических программ и практических действий, который осуществляли партии применительно к национальным условиям, определенным образом влиял и на само марксистское учение. Теория и практика, взаимодействуя, обогащали друг друга.

Переход от теории к выработке программ практических действий стимулировал обостренное внимание к закономерностям развития надстроечных явлений, роли государства, политики, активной преобразующей роли общественного сознания (философии, права, религии, морали, науки). Не случайно, что этим проблемам посвящены многие интересные работы учеников и последователей Маркса и Энгельса. Обоснование политических требований при помощи марксизма, то есть переход от объяснения мира к действию, направленному на его переделку на началах социализма, требовал конкретизации учения. Ведущие партии в своих программах исходили из идей марксизма, в то же время имея перед собою конкретную действительность своей страны с определенным уровнем экономического развития, с ее особой социальной структурой, культурными традициями и т.д. Успешными, конечно, могли быть лишь те действия партий, которые строились с учетом этих обстоятельств.

История развития марксистской теории в 70 – 90-е годы свидетельствует о том, что Маркс и Энгельс ни в коей мере не рассматривали свою теорию как готовый «рецепт» социалистической революции, пригодный для всех стран и народов и на все времена. Они не раз уточняли разработанные прежде положения своих концепций, неоднократно пересматривали в свете новых исторических условий выдвинутые ими ранее оценки явлений и тенденций. Теорию Маркс и Энгельс приводили в соответствие с процессами социального развития, с новым уровнем развития науки, с новыми задачами, стоящими перед пролетариатом. Так было с вопросом о перспективах социалистической революции, о сроках ее осуществления. Так было с оценкой роли славянских и восточных народов и особенно России в ходе мировой истории и в революционном процессе. Самокритика, самокорректировка, преодоление отживших и неверных взглядов – характерная черта марксизма как революционной теории, несовместимой ни с какой косностью и догматизмом.

По мысли Энгельса, наука имеет самостоятельное значение и не должна служить пропаганде текущих партийных установок. В связи с этим Энгельс напоминал немецким социал-демократам, что партии «нужна социалистическая наука, а она не может существовать без свободы развития. Тут уж приходится мириться со всякими неприятностями»[1913]. Имелось в виду, что поиск истины, в частности выработка плана действий, должен идти путем дискуссий и обсуждений, что такой поиск не всегда безошибочен, а также и то, что новые выводы невозможны без ломки устаревших представлений, включая в некоторых случаях общепринятые в партии взгляды. Поэтому он оценивал попытки подчинить социалистическую прессу высшей партийной власти и цензуре как своеобразный административный «закон против социалистов» в рядах партии и советовал руководителям немецкой социал-демократии не быть «пруссаками»[1914].

Принятие программ социалистическими партиями ставило перед ними вопрос о целях и методах их деятельности. Это, в свою очередь, требовало уяснить: сводится ли роль партии, воплощающей сознательную и целенаправленную волю класса, лишь к роли выразителя безальтернативной необходимости, действующей за спинами людей, или же партии способны существенно менять ход, течение событий, исключать реализацию одних объективных возможностей и открывать простор другим и т.п. Положение, что история – закономерный объективный процесс и в то же время продукт человеческой деятельности, не вызывало сомнений у лидеров рабочего движения, усвоивших основы учения Маркса. Но при этом им постоянно приходилось искать ответы на новые проблемы, чтобы не сбиваться на невыполнимые проекты, условия для которых объективно еще не назрели, или же, напротив, не тащиться в хвосте событий.

Значение этих проблем в тот период повышалось в связи с активизацией социалистического движения. Соответственно в центре внимания оказалась диалектико-материалистическая концепция детерминизма в истории. По Марксу, историческая закономерность существует лишь в самой человеческой деятельности, в общественной практике, но не в качестве самостоятельной метафизической сущности, находящейся вне человека, его активности, творчества. Это необходимо подчеркнуть, поскольку многие последователи Маркса приняли его концепцию капитализма как схему, самореализующуюся во всякой ситуации, в чем они по сути отходили от Марксова подхода, который требовал, чтобы практические выводы делались лишь на основе диалектико-материалистического метода в результате тщательного изучения реальной ситуации.

Этой же логикой историчности проникнуты выдвинутые в рассматриваемый период идеи Маркса и Энгельса относительно перехода к социализму. В центре их понимания социализма как нового общественного строя – концепция практически активного, творческого человека. Ход истории объективен, и социализм не может быть результатом лишь волевого акта, но ход истории не предопределен заранее и не однолинеен. В нем всегда наличествует множество возможностей и объективно обусловленных альтернатив. От характера выбора из спектра возможностей и от степени активности в реализации выбора зависит степень и качество достигнутой социальной свободы. Поэтому содержание перехода к социализму и процесс революционного разрешения конфликта между производительными силами и производственными отношениями раскрываются в этой концепции с помощью таких категорий, как практика, свобода, гуманизм, отчуждение. Положение человека в обществе для Маркса и Энгельса было объективным критерием отсчета в шкале ценностей социалистического движения.

Гуманистическая направленность социальных идеалов основоположников марксизма, вопреки мнению некоторых критиков их взглядов, не растворилась в их революционных планах. Освобождение человека, как понимали Маркс и Энгельс, было невозможно без устранения системы капиталистических эксплуататорских отношений, в рамках которых человек воспроизводился лишь в форме «частичного», односторонне развитого индивида. Восстановление личности требовало сочетания условий, достойных человека и соответствующих его природе.

Вот почему формула социального идеала марксизма выступила как одна из сущностных, наиболее глубоких черт его гуманизма. Энгельс и в 1894 году, характеризуя цель коммунистического движения, повторил один из важнейших тезисов «Коммунистического манифеста»: «На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех»[1915].

Ни Маркс, ни Энгельс никогда не замыкались в представлениях о социализме как реализации узкоклассовых интересов и устремлений рабочего класса. Они всесторонне обосновали вывод о том, что, освобождая себя, рабочий класс в то же время освобождает и все общество от эксплуатации человека человеком, от отчуждения, от таких условий общественной жизни, которые подавляют личность.

Марксистская теория не может быть завершенной раз и навсегда в качестве некой абсолютной истины для всех времен и народов. Каждое новое поколение с необходимостью вновь обращается к опыту истории, в частности и к опыту развития марксистской мысли, чтобы извлечь из него уроки, углубить свои знания о закономерностях развития и прогнозы на будущее.

Острую и продолжавшуюся длительное время дискуссию, имевшую прямое отношение к освоению теории марксизма, вызвали идеи Энгельса из его Введения к переизданной в 1895 году работе Маркса «Классовая борьба во Франции». В этом произведении Энгельс анализировал эволюцию своих собственных и Маркса взглядов по одному из сложнейших вопросов – о перспективах социалистической революции в Европе. Здесь Энгельс развивает и свои прогнозы относительно многообразия форм перехода к социализму с учетом прежде всего возможностей использования пролетариатом институтов буржуазной демократии. Ряд идей Энгельса по таким вопросам, как социализм и буржуазная демократия, о роли вооруженной борьбы пролетариата и др., носил столь новаторский характер, что Э. Бернштейн и его сторонники восприняли их как осуждение Энгельсом своего и Марксова прежнего революционного курса.

Дискуссии вокруг произведения Энгельса стали сигналом того, что к концу XIX века наметились различные трактовки марксизма, а также обнаружилась несостоятельность поисков в прошлом абсолютных образцов для желательных действий в будущем. Показательно в этом отношении восприятие писем Энгельса об историческом материализме. Эти его письма некоторые посчитали свидетельством радикального пересмотра и даже отказа от материалистического понимания истории. На самом же деле письма Энгельса имели своей целью внести принципиальные поправки в тот образ марксизма, который стал складываться в ту пору в работах ряда его последователей, интерпретировавших марксизм как экономический материализм. Под влиянием механистического истолкования естественнонаучных открытий марксистское учение о закономерностях истории воспринималось некоторыми сторонниками Маркса и Энгельса как идея о некоей «железной», однолинейно действующей в истории необходимости, что вело к сближению с фатализмом. Общественное сознание нередко понималось в качестве непосредственного рефлекса классовых интересов, а общественный прогресс ставился в непосредственную зависимость от уровня технико-экономического развития. Эта вульгаризация марксистского метода затемняла общечеловеческое содержание учения Маркса и Энгельса, отрывала его от гуманистических традиций культуры, дальнейшим развитием которых стал марксизм.

Учитывая сложившуюся ситуацию, Энгельс особо подчеркивал присущее марксизму диалектическое понимание взаимодействия субъективного и объективного в историческом процессе. Он настойчиво разъяснял активную роль сознательной и целенаправленной деятельности индивидов, а также классов, социальных групп, политических движений в изменении общественного бытия. Это помогало более глубокому восприятию марксистской мысли и освобождению от наметившихся тенденций ее «обесчеловечения», дегуманизации. Ясность теоретического решения проблем субъективного и объективного в вопросе о возможностях преобразования человеком общественных отношений была в тот период особенно актуальна, поскольку складывались массовые социалистические партии, формировались их программы, где определялись цели и смысл деятельности этих партий.

Новой страницей в истории марксизма стало в данный период осмысление революционных процессов в России. События развивались таким образом, что российская история становилась для социалистического движения Европы частью ее собственной истории, а социалисты в России обращались к марксистам западноевропейских стран в поисках ответов на собственные проблемы. Марксистская мысль уже не могла проходить мимо чрезвычайно сложных социальных отношений в России, не пытаясь дать себе отчет относительно характера и возможных перспектив развития этих отношений, и их воздействия на судьбы социалистического движения во всей Европе.

Маркс и Энгельс разрабатывали свою теорию исторического процесса преимущественно на материалах стран Западной Европы, но они с 1870 г. внимательно следили за своеобразием социально-экономического развития России. Однако их ответы на вопросы российских революционеров о судьбе русской общины, о возможностях России избежать стадии капитализма неизменно оставались условными. Они не случайно избегали категоричности в своих суждениях, поскольку сами эти процессы находились в развитии, оставались открытыми и во многом непохожими на события, уже известные из западноевропейской истории. Но именно из России Маркс и Энгельс ожидали возможных импульсов для начала западноевропейской социалистической революции, которая должна была затем, по их мысли, оказать полную поддержку российскому пролетариату.

Здесь нет необходимости напоминать о всех немалых перипетиях восприятия марксизма в России. Известны слова Ленина о том, что Россия поистине выстрадала марксизм в течение почти полувековых мучительных поисков, изучения и сравнения опыта европейских стран. Значительная часть этих мучительных поисков приходится на рассматриваемое тридцатилетие. И примечательно, что первым иностранным языком, на который был переведен «Капитал», явился русский язык, а его переводчиками были народники.

События в России ставили перед Марксом и Энгельсом проблемы, требовавшие новых изысканий и теоретических обобщений. Например, на основе изучения поземельных отношений в России Маркс намеревался, по свидетельству Энгельса, переписать незаконченный раздел в «Капитале» о земельной ренте.

Основоположники марксизма с вниманием и уважением относились к революционному порыву народничества, к его демократическим идеям, социалистическим идеалам, высказывая вместе с тем критические замечания о народнических программах, об утопических представлениях Бакунина и Ткачева, о готовности России к социалистической революции. В 80-х годах XIX века Энгельс приветствовал появление в России марксистской группы «Освобождение труда», с большой теплотой он относился к Плеханову, положительно отзывался о его работах.

Работы Маркса и Энгельса, их переписка с революционными деятелями России свидетельствуют о той огромной помощи, которую они оказывали последним, и в то же время показывают, сколь сложные проблемы предстояло решать марксистам в России самостоятельно, руководствуясь методом Маркса.

История марксизма выявляет те узловые или поворотные пункты, в которых происходит существенное обновление марксистской мысли, изменение ее строя, обогащение или даже «ломка» прежних понятий под воздействием новых исторических условий. Требовалось продолжить эту теорию, творчески ее развивая применительно к новым условиям общественной жизни. Ленин писал: «Мы вовсе не смотрим на теорию Маркса как на нечто законченное и неприкосновенное; мы убеждены, напротив, что она положила только краеугольные камни той науки, которую социалисты должны двигать дальше во всех направлениях, если они не хотят отстать от жизни»[1916].

Историческое развитие последней трети XIX века подвело мир к новой проблемной ситуации, отдельные элементы которой были замечены уже Энгельсом. В своих последних работах, проникнутых убежденностью в исторической правоте идей марксизма, Энгельс развивает ряд важных теоретических положений об изменившихся формах капиталистического производства, о росте милитаризма и шовинизма, о мировом масштабе и разрушительном характере будущей войны, о расширении географии революционной борьбы рабочего класса и национально-освободительного движения, о способности народных масс России ниспровергнуть самодержавие. Однако Энгельсу удалось наметить только первые контуры наступающей эпохи, новых условий политической деятельности пролетариата.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.