Письмо третье Новая общечеловеческая Идеология — Вера

Письмо третье

Новая общечеловеческая Идеология — Вера

В первом письме мы обратили внимание на то, что человечеству грозит катастрофа и необходимо найти пути ее предотвращения. Одним из возможных путей и условий предотвращения катастрофы могло бы стать объединение человечества в единое сообщество землян с единым общечеловеческим правительством, а если это в обозримом будущем окажется нереальным, то, по крайней мере, согласованные действия всех народов, всех государств. Поэтому важнейшей задачей интеллигенции XXI века является всемерное содействие процессу согласия и объединения. Первым важным шагом в решении этой задачи наряду с распространением знаний об истинном положении вещей и состоянии жизни на земле должны быть усилия по созданию единой общечеловеческой идеологии нравственности как важнейшем факторе согласованности действий и объединения людей.

Во втором письме мы стремились показать, что устойчивость человеческого социума требует наличия в нем Идеологии — Веры и биологически это обеспечивается существованием в генетической программе поведения человека гена imperative, гена, вызывающего у человека потребность верить во что-то, потребность интеллектуального подчинения. Наличие такой потребности стало биологической предпосылкой появления в человеческом обществе Веры — религии.

Вера подавляющего большинства людей во всемогущего Бога в предшествующие исторические тысячелетия была и остается до сих нор непременным атрибутом общественного сознания и при предложении человечеству новой нравственной идеологии нельзя пренебрегать этим обстоятельством. Однако вера во всемогущего непознаваемого мифического Бога несовместима с научным познанием мира. Поэтому необходимо предложить человечеству такую Идеологию — Веру, которая бы обошлась без выдуманного, непознаваемого, мифического Бога, не препятствовала развитию человеческого знания и служила бы объединению человечества.

Попытка сформулировать, в общих чертах, основные положения такой Идеологии — Веры и является предметом третьего письма. При этом прошу не воспринимать эту попытку как претензию на какие-либо философские и тем более богословские открытия, ни в коем случае. Я открываю здесь лишь себя, себя себе и себя Вам. Более того, я полагаю, что многие из тех, кто решится затратить время на прочтение этого письма, обнаружат, что его автор думает так же, как и они сами. Ну а если кто-то, вдруг, найдет здесь что-нибудь интересное и захочет каким-то образом использовать то, что во мне оказалось, это его дело, уже не мое.

Это письмо я начну с разговора о человеческом Разуме, так как все, чем стал человек с его техническими достижениями, социальными переживаниями, наукой, искусством, религией — все, все, включая, конечно, и идеологию — главный предмет обсуждения в данном письме — возникало, перерабатывалось, жило и умирало с помощью Разума.

Он, Разум — в центре нашего бытия. С него и начнем.

О Разуме человечества

Разум, или иначе — способность человека мыслить, то есть его интеллект, обусловивший превращение нашего предка в Homo sapiens, выделил его из животного мира в качестве «высшего достижения» эволюционного процесса. Роль интеллекта в переработке поступающей информации о непрерывно изменяющихся внешней среде и условиях существования человека, в конце концов, оказалась настолько значительной, что было заблокировано действие естественного отбора внутри вида на морфо-физиологическом уровне.

Так, на первых этапах развития человеческого вида генетическое (и, следовательно, морфо-физиологическое) разнообразие и мутации в генофонде привели к его расовой дивергенции. Упрощенно это можно представить себе следующим образом: человеческие особи, мутационно награжденные темной кожей, получали жизненные преимущества при обитании в жарких районах африканского континента, поскольку пигментация кожи повышала ее устойчивость к солнечным ожогам. И это явилось одним из факторов, обусловивших выделение негроидной расы из широкого разнообразия человеческих существ. Особи, награжденные выраженным эпикантусом и узким разрезом глаз, получали преимущество в обитании на азиатских просторах с пыльными и песчаными бурями, что должно было способствовать выделению монголоидной расы и т. д. и т. п.

Однако развитие интеллекта позволило людям приспосабливаться к и меняющимся условиям с помощью случайных вспомогательных средств, а в последующем с помощью орудий труда и охоты, огня и защиты тела шкурами животных и одеждой значительно быстрее, чем это могло бы произойти в результате естественного отбора из морфо-физиологического разнообразия вида. Поэтому в дальнейшем морфология перестала играть сколько-нибудь заметную роль, и разделение вида на расовые и этнические формирования прекратилось, главным стало — приспособляемость человека с помощью интеллекта.

Интеллектуальная сила человеческого Разума возрастала, конечно, постепенно. От архаического, наглядно-образного мышления человек перерешел к логико-понятийному мышлению, оперирующему с абстракциями, что обеспечило научный взлет человечества. Этот процесс развития интеллекта и его результат в сжатой форме можно выразить следующими словами: человек наблюдал, запоминал, учился, обменивался опытом со своими соплеменниками, придумывал, изобретал; накапливались знания, возникали первобытные сообщества древней культуры, которые через тысячелетия и века развились в разнообразие народов и культур современной цивилизации.

Я излагаю здесь суть эволюционного развития человека предельно огрубленно, объединяя всех гоминид в одну группу, породившую современное человечество, хотя и гейдельбергского и пекинского человека и неандертальца принято считать представителями тупиковых ветвей эволюционного древа. Настоящим же нашим предком считается человек кроманьонского типа. Однако неандертальцы не были хрюкающими полуживотными, как это иногда представляют. Объем их черепной коробки был больше, чем у современного человека. Они умели изготовлять простейшие орудия, сохранять и разводить огонь уже 100 тысяч лет назад, а пекинский человек даже 400 тысяч лет назад.

Поэтому, имея ввиду лишь принципиальную направленность эволюционного процесса, такое огрубление можно считать вполне допустимым.

Нет нужды говорить о потрясающих творениях человеческого интеллекта: сложнейших технологиях и материалах, которых не знала природа, машинах, которые каждый день переносят людей за много километров от дома, а то и на другие континенты. В XX веке были созданы: просто радио, просто телевидение, электронные системы передачи информации, компьютеры, уже стоящие у нас на столах дома, космические аппараты и радиотелескопы, позволившие человеку достичь планет солнечной системы, проникнуть в глубины звездного мира. И этому не видно конца.

Кажется, что природа совершила ошибку и сотворила человеческий интеллект с избытком. Он не только вывел человека из животного царства борьбы за существование, но и противопоставил человека природе. В самом деле, можно же сомневаться в том, что в конкуренции с противостоящим животным миром человеку требовался интеллект, способный создать математический анализ, теорию относительности, телевидение, и все остальное.

Заметим, однако, что все достижения человечества, о которых я упомянул выше и которые являются теперь нашей повседневностью, есть результат функционирования Разума всех предшествующих поколений, то есть коллективного Разума, а не Разума отдельного человека. То решающее озарение Эйнштейновского интеллекта, возникшего на базе знаний, накопленных Общечеловеческим Разумом, по-видимому, не превосходило озарения первобытных гениев, догадавшихся изготовить каменное рубило, поднять тлеющую головешку, раздуть и сохранить огонь, а потом и получить огонь трением, натянуть жилу оленя на упругую ветку и запустить стрелу, побрасать в разрыхленную землю зерно и собрать первый урожай.

Иначе говоря, даже для первых побед над многочисленным животным миром и выживания в суровых условиях требовался мозг с могучим интеллектом, способным к озарению и выработке новых приемов поведения, новых способов жизни.

Мозг и интеллект современного человека не превосходит мозг и потенциальные интеллектуальные возможности кроманьонца, жившего 20 тысяч лет назад. Но умения, знания, которыми он вооружал своего кроманьонского владельца, неизмеримо уступали интеллектуальному вооружению человека нашего времени.

Каждое человеческое дитя вырастало в среде жизненного опыта предшествующих поколений, в среде все увеличивающегося объема знаний и технических достижений своих предков. Каждый взрослый индивидуум усваивал и передавал своим потомкам часть этих знаний, а все вместе несли, сохраняли и передавали последующим поколениям все знания человечества, накопленные миллионами своих предшественников. Совокупность этих знаний стала знанием человечества.

Чрезвычайно любопытно и достойно восхищения разработанное основателями Джайнизма две с половиной тысячи лет назад учение о познании. Главное в нем: мати — знание отдельного индивидуума и шрути — коллективное знание, достигнутое и обобщенное на протяжении ряда эпох.

Таким образом, интеллектуальное вооружение современного человека уже есть интеллект общечеловеческий, то есть интеллект коллективного Разума, хотя его конкретным носителем и является каждый отдельный человек.

Именно Общечеловеческий Разум на протяжении последних тысячелетий определял развитие человеческих сообществ на земле.

Совокупность знаний, которыми располагает Общечеловеческий Разум, доступна каждому человеку непосредственно через разнообразные хранилища информации или через посредство других людей. Каждый может их умножать, каждый имеет право получить эти знания в свое распоряжение и потому владеет ими, каждый может ждать от них помощи при решении любых жизненных проблем. Но каждый находится и во власти этих знаний, поскольку они создают главные духовныe и социальные компоненты жизненной среды индивида и определяют его жизнь во всех ее проявлениях.

Иначе говоря, Общечеловеческий Разум определяет все, знает все, может все.

Последнее «может все» требует некоторых разъяснении.

Человечество, как это показал В. И. Вернадский и понял Тейяр де Шарден, в настоящее время превратилось в планетарное явление к существует в космической среде, в отличие от племен и народов, населявших азиатский, европейский и африканский континенты, Америку и Австралию в прошедшие тысячелетия, когда средой обитания для них служили земные леса и степи, горы и пустыни, моря и реки, к которых по соседству расселился животный мир.

Выживание в той земной среде, может быть, и не требовало потрясающих научных и технических достижений, но… выживание в космической среде, в которой мы оказались сейчас, уже невозможно без постижения космоса, микромира и самого человека.

Поэтому природа, к счастью, не ошиблась. Познать тайны космоса, микромира и самого человека может только великий Разум, коим и является Разум человечества. Общечеловеческий Разум действительно может все.

Это удивительно, но это так и, можно надеяться, будет так ну хотя бы еще пару тысячелетий.

За быстрым антропогенным изменением условий существования жизни на земле эволюция, использующая генетическое разнообразие и мутационные механизмы, не поспеет. Человек за 100–200 лет не приобретет жабры и не нырнет жить в воду, не увеличит объем легких или частоту дыхания, чтобы удовлетвориться воздухом, из которого значительная часть кислорода вытеснена углекислым газом да и еще с примесью других, не пригодных для дыхания компонентов. Не помогут и механизмы индивидуального научения, то есть самонастройка биологического компьютера человека, которая в состоянии обеспечить лишь изменение поведения индивидуума в сторону большего соответствия изменяющейся внешней среде. Но интеллектуальные механизмы Общечеловеческого Разума, кажется, могут обеспечить человеку возможность не отстать и даже обогнать изменения среды обитания. Искусственные жабры..? — возможны. Космические острова с постоянно возобновляющейся средой обитания..? — возможны.

Однако стоп! Окоротим свой энтузиазм и вспомним о грозных предостережениях, которые шлет нам природа, которые осознаны наиболее образованной частью человечества и которые впервые с такой ясностью и доказательностью были изложены в двух докладах группы ученых, работавших под руководством Дениз Медоуз, («Пределы роста» и «За пределами роста»); я писал об этом в первом письме. Приходится сказать: были возможны! Похоже, что теперь эти возможности уже упущены.

Единственно, что еще по-настоящему не испытано — это соединение технических возможностей обеспечения жизни с изменением самого человека, его образа жизни. Вероятно, это единственный шанс и реализовать его использование может только великий Разум — Разум человечества.

Да! Может!

И все же, снова, как и в первом письме, приходится спросить себя: — Успеет ли? Но прежде, чем попытаться ответить на этот вопрос, попробуем хотя бы в общих чертах оценить с чем или вернее с кем мы имеем дело.

Се человечество

На протяжении всей своей истории человек не только творил науку и технику, но и стремился познать самого себя: Что есть его плоть? Что есть его жизнь? Что есть он сам и его Я? Что есть его и наше общее Мы?

Процесс самопознания через шаманство и колдовство, ритуалы и традиции, верования в идолов, религии и учения, через красоту бесчисленных произведений искусства от древности до наших дней, безусловно, играл не меньшую роль в достижении человеком его нынешнего состояния, чем его технические обретения. Раскрытие человеческой души, психологии продолжается; мы по-прежнему распахиваем свои духовные объятия перед познававшими нас мудрецами: Буддой, Конфуцием, Лао Цзы, Гомером, Сократом, Бальзаком, Достоевским, Фолкнером и множеством современных исследователей человеческих душ.

Те, кому посчастливилось побывать в Испании, Мадриде, Прадо, добраться до дальних залов с картинами Гойи, периода «снов и фантазий», наверняка, содрогнулись, поняв, что он пережил, познавая человечествo. Поразительно, с какой силой его гений выплеснул на эти полотнa всю мерзость, все зло, все духовное уродство человеческого мира.

Еще страшнее нашим современникам общаться с «Герникой» Пикассо или наблюдать отвратительную сущность человечества с помощью виденья Сальвадора Дали.

А еще, существовал дьявол, зачавший бальзаковского Растиньяка, карамазовских героев Достоевского. А еще, человечество смоделировало себя, к счастью не в натуральную величину, сотворив гитлеризм и сталинизм.

Суть человеческая проявилась и в покорности судьбе, провозглашенной Конфуцием в виде принципа «Ли» — соблюдения ритуала, который требовал способности к подчинению и преданности от нижестоящих и способности к великодушию от вышестоящих. К покорности но сути призывают и многие учения, занявшие значительное место в истории культуры Индии, утверждающие в качестве высшей сущности человеческой и цели жизни стремление к мокше, стремление к нирване.

Суть человеческая, постижение человеческого бытия выбиты на граните истории в заповедях Моисея и проповедях Иисуса Христа. Сколько мудрости жизни люди извлекали и еще будут извлекать из поразительно емкой и предельно краткой формулы Иисуса: «Богу богово, кесарю кесарево!»

Суть человеческую выражала и Марсельеза, и Интернационал, и даже большевизм, который изловчился провозгласить право одних людей жить за счет уничтожения других.

Но, к счастью, в сути человеческой дремучему, отвратительному, страшному всегда противостояло и противостоит светлое, прекрасное, радостное; ненависти противостояла и противостоит любовь, тяготам жизни — счастье, злу — добро. Поэтому мы вправе считать вершиной самопознания человеческого духа 9-ю симфонию Бетховена, в которой человечество через трагедию своего существования призывается к высшей радости, к счастью.

Я не знаю, будет ли когда-нибудь все отвратительное в человечестве побеждено прекрасным, но то, что всегда, когда зло будет где-либо появляться, ему будет противостоять и его будет побеждать добро, для меня безусловно; это моя аксиома, исходная посылка, моя позиция, моя Вера!

Имея дело с таким человечеством, сложнейшим, полным противоречий и внутренней борьбы творением природы, размышляя о его судьбе и предстоящих грозных испытаниях, невольно осознаешь свою малость, свое космическое ничтожество и ощущаешь потребность в покровительстве какой-то могущественной силы, и… тут же оказываешься совсем недалеко, в двух шагах от Бога.

Вот здесь, мне кажется, хорошо прозвучать заключительному аккорду этого небольшого эссе о человечестве и его Разуме.

Хорошо прислониться к такой силище, к такому могуществу, к такой доброте и справедливости — к Богу! Но Бог-то — творение человеческого Разума, и может быть, высшее творение Разума, поэтому незазорно поклониться этому творению. Но еще в неизмеримо большей степени заслуживает уважения и поклонения тот, кто оказался способен такое чудо сотворить — Общечеловеческий Разум. Поэтому будем поклоняться ему. Общечеловеческому Разуму, только Он знает все и может все, только Он может указать верный путь, который, и это уже ясно, лежит через коренное изменение человеческой сущности.

И такая возможность в человеческой сущности заложена. Человек отличается от животных не только интеллектом, но и исключительно широкой способностью к высокой нравственной любви и уважению ближнего. Еще Платон в диалоге «Пир» устами Сократа раскрыл смысл высшей любви — любви к мудрости, знаниям, искусствам, — к которой способен человек. Гоголь устами Тараса Бульбы тоже восхищался способностью человека к духовной любви: «Нет уз святее товарищества!

Отец любит свое дитя, мать любит свое дитя, дитя любит отца и мать. Но это не то, братцы! Любит и зверь свое дитя. Но породниться родством по душе, а не по крови, может только один человек». Человек должен найи и осознать себя в новой нравственности: в добре, любви, общности, самоограничении, без нетерпимости и эгоизма.

С последним вряд ли кто-нибудь станет спорить. А вот с предыдущим утверждением — Разум сотворил Бога — согласятся далеко не все. Вероятно, не менее половины человечества предпочитают думать иначе: не Разум сотворил Бога, а Бог сотворил Разум.

Поэтому теперь подумаем о Боге.

О Боге

Ранее уже отмечалось, что новая общечеловеческая идеология наиболее естественным образом будет приниматься людьми на уровне Веры и, таким образом, должна прийти в общество в качестве новой религии. Поэтому обсудим главные идеи, лежащие в основе всякой религиозной идеологии.

Центральной идеей во всякой религии есть идея о Боге, некотором мистическом сверхвсё или некоторой всемогущей, всепроникающей, всеохватывающей, обладающей абсолютным знанием, владеющей прошлым и будущим субстанции, ранее во множественном, а ныне в единственном виде, в самых различных религиозных вариантах всегда присутствовавшей и служившей объектом веры, объектом поклонения, идеалом, покровителем, судьей и самой судьбой для принявших Веру — религию.

Я убежденный атеист, доверяю Разуму и способности человека познавать мир и поэтому не приемлю никаких мифических субстанций и непознаваемых сущностей. Среди моих знакомых и друзей есть верующие и неверующие, совсем не обыватели, напротив, достаточно образованные естественники и гуманитарии; я их всех люблю и уважаю. Мне много раз приходилось быть свидетелем и участником жарких споров, обсуждений, разговоров на тему: «Бог есть! Бога нет!». Каждый раз эти споры заканчивались ничем, так как кто-то произносил заключительные слова: — Вы не можете доказать, что Его нет, хотя и мы не можем доказать, что Он есть. В этом духе. При достаточно высоком интеллектуальном уровне участников разговора не требовалось и такой концовки. Атеисты просто соглашались с тем, что Вера, как некоторая система представлений, потому и обозначается этим словом «Вера», что не подразумевает необходимость каких-либо доказательств и, таким образом, спор с верующим о предмете его веры не имеет смысла.

Заметим, однако, что история религии, ее мифы, откровения и т. д. содержат и в довольно большом числе сомнения в существовании Бога, существовании Христа и т. д. и т. п. Каждый раз эти сомнения оттеснялись на задний план чудесами, которые подтверждали существование Всевышнего, так как без Всевышнего необъяснимые события происходить не могут. Это хорошо понимал и хорошо выразил в стихах еще в I веке до н. э. Лукреций Кар:

«Из ничего не творится ничто по божественной воле.

И от того только страх всех смертных объемлет, что много

Видят явлений они на земле и на небе нередко,

Коих причины никак усмотреть и понять не умеют

И полагают, что все это божьим веленьем творится».

Таким образом, вопрос все-таки существовал и существует.

Осенью 1995 года мне посчастливилось быть участником VI-ой международной конференции «Наука, философия, религия» в подмосковном городе Дубне. Священнослужители, богословы, философы и ученые естественники пытались найти общий язык, но тщетно. Одни упорно объявляли, что все на свете определяется волей божьей, другие терпеливо разъясняли, что в природе нет места и она не нуждается в божьей силе.

До сих пор церковь испытывает потребность доказывать существование Бога. У меня в руках брошюра, изданная в 1994 году по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексея II, «Доказательство существования Бога на примере порядка во вселенной».

Обратите внимание: Доказательство!

В чем же усматривает церковь наличие «доказательств» и как излагаются эти доказательства?

Первое доказательство — это красота, порядок и разумность окружающего нас мира. Без Бога такой мир возникнуть не мог.

Второе доказательство — свидетельства апостолов и святых людей, общавшихся с Богом, пред очи которых он являлся. Как же можно им не верить? Мы же верим ученым, которые открыли существование молекул, электронов, рентгеновских лучей и других не видимых простым глазом субстанций.

Третье доказательство опирается на свойство нашего Разума, которое приводит к возникновению убежденности в несводимости противоположностей. Надо же понимать, что конечное, а все человеки и все человеческое конечно, не может постигнуть бесконечное, то есть Бога.

Я не продолжаю перечислять эти доказательства, их, ой, как много, не дай Бог сработать в пользу Бога.

Действенность этих «доказательств», вовсе не в их очевидности или логичности, их действенность в особой форме изложения, которую на «солдатском» языке можно сравнить с психической атакой белогвардейских офицерских батальонов на позиции чапаевского ополчения. Это бесконечная, не останавливающаяся словесная вязь утверждений о божественных деяниях, о чудесном в перемешку с действительным. Чудесное словоплетение убаюкивает Разум, навевает грезы, неискушенный мозг легко следует за этим потоком и погружается в сон веры.

Процитирую не самые выразительные фрагменты таких речений.

Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин: «Созерцание Бога бывает различным. Бог познается не только в блаженном и непостижимом Существе Своем, что предоставлено святым Его в будущем веке, но познается также из величия и красоты Его творений, из ежедневного Его Промысла ч провидения, из правосудия Его, из чудес, которые Он являет в каждом роде над святыми Своими. Ибо когда мы помыслим о беспредельном Его могуществе, о неусыпном Его оке, которое видит тайны сердечные и от которого ничто не может скрыться, то объятые сердечным трепетом, удивляемся и поклоняемся Ему. Когда помыслим, что Он знает число дождевых капель, песка морского и звезд небесных, то поражаемся величию Естества и премудрости Его. Когда помыслим о неизреченной и неизъяснимой Его премудрости и человеколюбии, о непостижимом долготерпении, переносящем бесчисленные падения грешников, то прославляем Его. Когда помыслим о великой любви Его к нам, по которой Он, будучи Богом, не погнушался для нас, ничего доброго не сделавших, стать человеком, чтобы избавить нас от обольщения, — в нас пробуждается любовь к Нему. Когда помыслим, что Он Сам, побеждая в нас врага нашего диавола, дарует нам Жизнь Вечную за одно произволение и расположение к добру, то поклоняемся Ему. Есть и другие бесчисленные, подобные этим созерцания, через которые Бог становится видимым и постижимым, и которые раскрываются в нас в зависимости от достоинства жизни, и по чистоте сердца. Но никто из тех, в ком еще живут плотские страсти, не будет иметь таких созерцаний».

А вот пример речения преподобного Симеона Нового Богослова, который имел дело в свое время с охальниками божьими и предвидел появление в дальнейшем таких воинствующих атеистов — антихристов, как я: «Удивляюсь я тем многочисленным людям, которые прежде рождения от Бога и прежде усыновления Им не боятся богословствовать и беседовать о Боге. Удивляюсь я, когда слышу, как многие, не понимая Божественных истин, философствуют о них и, будучи исполнены грехами, богословствуют о Боге и обо всем, касающемся Его, без благодати Святого Духа, открывающего смысл и дающего разум. Трепещет, ужасается и некоторым образом выходит из себя мой дух, помышляя, что мы, не знающие ни самих себя, ни того, что перед нашими глазами, с дерзостью и бесстрашием решаемся мудрствовать о Боге, непостижимом для нас, особенно если мы пусты от благодати Святого Духа, просвещающего и научающего всему».

Каково! А?

При этом главное, самое кажущееся неопровергаемым в этой аргументации то, что Бога познать можно, но только лишь тем, кто в него верит и кому Он Сам Себя открывает. А тот, кто стремится своим конечным умом познать бесконечный Дух Всевышнего, подобен человеку, пожелавшему вместить океан в пригоршне или вдохнуть сразу весь воздух.

Обратим внимание на то, что и в писаниях, и в устных беседах о Боге, аргументируя какую-либо мысль, касающуюся сути Божественной, отцы церкви, по крайней мере православной, всегда ссылаются на слова самого Бога или догматы церкви (в Библии, Коране и др.). Поэтому беседа с ними о Боге всегда сводится к Богу как тождеству самого себя. Рассуждения о Боге ведутся в рамках идеи Божественности, что приводит к повторению без конца — Бог, Бог, Бог: Господь сказал… в Библии сказано… у Матфея, стих… читаем… и т. д. и только! Аранжировка высказываний словами: любовь, красота, свет, добро, благость, бесконечность и т. д. и т. п. ничего не меняет, все равно все сводится к непостижимости Бога в любой его ипостаси, так он велик во всем.

Эта непостижимость обусловлена самой формулой божественности. Божественное, Богово и сам Бог не могут быть постигнуты иначе они не были бы Ботовыми. В этом состоит важная особенность успешного распространения религии, ее нельзя оспорить и человеку жаждущему верить от этого комфортнее.

Плохо это или хорошо? Не хорошо и не плохо, просто это так.

Кто-то обращается к Богу как к некой антропоморфной сущности, обитающей где-то там, во вселенной и даже над ней. Кто-то видит Бога во всем, Он везде и Он непредставим. Кто-то находит Бога в мистических переживаниях, в своем мистическом опыте.

Сотворенное Разумом человека понятие Бога, Божественного чрезвычайно сложно, хотя и кажется простым. Это не постулат, не аксиома, которая как очевидное, бесспорное, предельно простое, проверенное повседневным опытом принимается или не принимается, в которую можно верить или не верить. Это сложнейшая, богатейшая по содержанию идея, которую человеческий Разум всегда развивал и наряду с этим всегда пытался и будет пытаться объяснять, обосновывать. При этом, естественно, чем дальше, тем глубже религиозная мысль погружалась в саму себя и все больше и больше отрывалась от реальности.

Большинство философствований о религии по сути есть функционирование человеческого ума в рамках некоторой фантастической, придуманной схемы. Вообще говоря, в качестве сфантазированной схемы могут выступать: математические или логические задачи, игры, сказки, религия, все что угодно. Философствования о религии суть полеты, упражнения ума. Это обусловило чрезвычайную разветвленность, многообразие, пересеченность разных религиозных идей, мифов, ритуалов, возможность их связи с конъюнктурой времени, бытия, изощренность аргументации и трактовок, совмещенность с уровнем научных знаний и потому безусловное сочетание мистицизма, фанатизма, цинизма и истинного понимания полезности для власть имущих религиозной идеологии и т. д.

Религия, несмотря на «человеческую» форму и словесную одежду, помещена человеческой фантазией за рамки человеческой природы, она, религия, существует независимо от бытия каждого индивидуума, она отделена от него и потому, вроде бы, существует сама по себе. Непостижимость Бога обусловлена его отделенностью от человеческого бытия. Но дабы человеческая игра в непостижимого Бога, игра в религию существовала и дабы в нее непрерывно и неотрывно играло большинство людей, она должна быть непостижимо прекрасной.

Так оно и есть.

Вся поэзия слов, живописи, музыки, интеллекта человеческого влилась, как непременность, в религиозное мироощущение. Можно сказать, что религия — это самое поэтичное, самое прекрасное, самое неотразимое творение человеческого духа. Воистину! Общечеловеческий Разум, сотворивший такое, достоин уподобиться Богу, как равному самому себе.

Ф. М. Достоевский, всю жизнь размышлявший о Боге, написал: «…я сложил символ веры, в котором все для меня ясно и свято. Этот символ очень прост, вот он: верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа…». И еще, «Христос весь вошел в человечество, и человек стремится преобразиться в Я Христа как в свой идеал…(синтетическая натура Христа изумительна)».

В. В. Розанов, перефразируя Достоевского (и Вольтера, которому приписывается эта мысль), в работе «О легенде «Великий инквизитор» пишет: «…если бы не было Бога, то следовало бы его выдумать. И не то странно, не то было бы дивно, что Бог в самом деле существует; но то дивно, что такая мысль — мысль о необходимости Бога — могла залезть в голову такому дикому и злому животному, как человек: до того она свята, до того она трогательна, до того премудра и до того она делает честь человеку».

В богословских диспутах, пояснениях, откровениях Божественное, Бога, религию часто соотносят с самыми возвышенными человеческими абстракциями: «Религия — наивысшая красота и свет, доступные человеку» (митрополит Введенский в диспуте с Луначарским), «Бог есть любовь и пребывающий в любви пребывает в Боге и Бог в нем» (послание Иоанна, 1,4,16), «Бог это любовь и без любви, то есть без Бога невозможно существование и развитие человечества» (патриарх Афиногор).

В самом деле, Бог — это Любовь. Так что же это такое? Это уже не субъект, пусть даже в масштабе Универсума, это присущее человеку чувство, хотя и трактуемое как вселенское.

Вспоминаю разъяснения, с которыми на встрече в Дубне обратился к физикам один из профессоров Московской духовной академии: «Бог это по сути состояние души!»

— Но, причем же здесь бог? — спросил я — Состояния любви, восторга достижимы, осознаваемы и объяснимы без введения понятия о Боге.

— Да, конечно, — ответил он — но, мы вынуждены использовать понятия и термины, которые устоялись, привычны и принимаются большинством общающихся с нами.

Можно усматривать в этом ответе признание сознательной эксплуатации этого понятия — Бог, то есть обман. Не исключено. Но можно рассматривать этот ответ как подчеркивание символичности этого понятия, будем надеяться, что так.

До сих пор, выше, мы говорили в основном, хотя и не подчеркивали этого, о Божественном, о Боге как субъекте вне нас, которого чтут и к которому возносят свои молитвы верующие.

Однако существуют представления о Боге, как это только что было отмечено, который есть и вне, и внутри нас, и повсюду. Это наиболее эмоционально яркие и интеллектуально укореняющиеся формы Веры, утверждающие и развивающие представления, провозглашенные еще в Евангелиях.

Так, уверовавшие в возможность постижения Бога через себя и как личное устремление к чему-то более высокому отвергают и действительно не могут признать ничего божественного, идущего к ним из вне их.

Это удивительно ясно в замечательных стихах воспроизвела Зинаида Миркина:

«Бог есть Любовь. И Бог мой есть.

И это внутренняя весть,

Которую вовеки мне

Не подтвердит никто извне.

Как тихо!.. Небо и гора.

Мир — только отсвет от костра,

Что зажигается внутри.

Гори, душа моя, гори».

Бог есть любовь и он творец и внутренняя суть нашей души. И ничего не может быть прекраснее и важнее восторга, в котором мы, уверовавшие, находимся, пребывая на лоне бесконечно расцветающих и благоухающих полей абстракций, и с которых мы устремляемся в высь к Богу.

Еще шире рассматривает, еще глубже проникает, еще дальше уводит от теперь уже совсем состарившегося Бога — Отца современная теология. По существу она объявляет Бога лишь символом безграничной сложности мира и старается это делать с помощью самых выдающихся представителей науки.

Так, известный теолог нашего времени П. Тиллих в «Дискуссии с Эйнштейном» трактует его слова: подлинный ученый «смиряет свой ум перед величием разума, воплощенного во всем сущем, разума, который в сокровенных своих глубинах недоступен человеку» как указание «на общую основу физического мира в целом, которая… сокрыта в своей неистощимой глубине». И именно, эта сокрытая неистощимая глубина есть «основной элемент всякой развитой идеи Бога».

При этом предварительно П. Тиллих обрушивается на «концепцию… Бога, вмешивающегося в природные явления, либо являющегося причиной природных явлений, делает Бога объектом природы наряду с другими объектами, существом среди существ, бытием среди прочих видов бытия, пусть высшим, но отнюдь не исключительным и уникальным». И далее к этому добавляет: «Это, безусловно, разрушение… любой осмысленной идеи Бога», и характеризует такую концепцию как примитивную и устаревшую.

Да, простят меня все интеллектуалы, воспринимающие Божественность, несущие в себе Бога, даже если он только символ, и сам П. Тиллих, — мне представляется, что нельзя лучше заявить об отсутствии Бога как реальности и признать, что Бог — это всего лишь восторг и экзальтация ума, остановившегося перед огромностью мира и его красотой, которую, кстати, продуцирует сам ум.

Однако дело не в том, что я возрадовался единомыслию с виднейшим теологом в критике «примитивной религиозности» и не последовал вслед за теологией в небесные эмпиреи или не понял значимости и «реальности» мистических переживаний многих.

Дело в том, что я ищу варианты избавления людей от того Бога (Бога — Отца), которого носят в своей душе, которому поклоняется подавляющая масса верующих. Для них полеты в пространстве абстрактных логий не имеют никакого значения, большинство и не подозревает о такой возможности. Кто из простых людей поймет и согласится с определением Бога лишь в качестве символа, пусть «Самого — Бытия» и Веры как состояния предельной заинтересованности. Для большинства обращающихся к Богу с просьбами: помоги, прости, укрепи, даруй, просвети, вразуми, наставь и даже — покарай… (а с чем еще обращаться к Богу?), Он — Господь, Личность!

В связи со всем сказанным выше следует обратить внимание на то, что для анализа, понимания какой-либо идеи, понимания ее значения, взаимосоответствия и места среди других идей, необходимо поставить себя за рамки этой идеи. Рассуждения в границах самой идеи ни к чему, кроме повторения в различных вариантах самой идеи, привести не могут.

Поэтому прежде чем завершить свое явно затянувшееся и, вместе с тем, явно неполное постижение Бога, я хотел бы сказать еще несколько слов об одной важной особенности нашего Разума, скорее психики, так как речь пойдет об эмоциональных реакциях нашего Я в общении с внешним миром и самим собой и, таким образом, с Богом.

Эту особенность можно назвать стремлением к особому эмоциональному состоянию, внутренней комфортности интеллекта, состоянию, в котором присутствуют элементы транса, экстаза, высшей удовлетворенности от свершений своего Я, волнения от сознания защищенности этого состояния от внешнего, чужого.

К такому состоянию приходят ученые в момент прозрения и получения результата, которого долго ожидали. Такое состояние может наступить и раньше, когда твое Я ощущает, что внутри, в бессознательном крутятся, сталкиваются факты, соображения и, вот-вот, они выстроятся в стройную логическую цепочку, все станет на свои места и разъяснится. Такое состояние ловят и погружаются в него поэты при сотворении стихов. Когда в такое состояние приходят артисты, зал забывает о себе, затихает и только потом, опомнившись, разражается аплодисментами. Такое состояние необходимо ораторам — трибунам, без него они не будут властвовать и не поведут за собой толпу. Такого состояния достигают философы, погружаясь в океан наслаждения мыслями, которых много, которые блестят и которые логично нанизываются на стержень замысла.

Новое, все сокрушающее молодое поколение придумало для себя суррогат такого состояния, назвав его кайфом, которое достигается с помощью различных снадобий.

Может быть, психологи сочтут, что я свалил в одну кучу слишком различающиеся эмоциональные состояния человека, не суть.

Мне представляется, что чудо религиозного транса, приводящее верующих в состояние экстаза, которое иногда даже кончается трагически, приводит к самоистязаниям и даже к коллективным самоубийствам, есть следствие обозначенной только что особенности нашего эмоционального Я. Эта особенность психики человека, безусловно, вносит свой и при том значительный вклад в религиозное погружение личности. Я полагаю, что многие интеллектуалы, отдаваясь эмоциональному комфорту в мысленном общении с Господом, инстинктивно нe желают его потерять, отбрасывают, отталкивают от себя возможность аналитического разрушения этого состояния религиозного транса, сна.

Это состояние можно было бы отнести к психическому отклонению от нормы, заключающемуся в гипертрофированном функционировании «эмоционального» полушария нашего мозга и полной блокировке «аналитического» полушария. Однако правильнее отнести эту особенность к издержкам великой способности нашего Разума мыслить абстракциями также хорошо, как и реальностями. Ф. Клике в книге «Пробуждающийся разум», подробно описал эту способность и образно охарактеризовал ее, назвав двуликим янусом абстрагирования, который обеспечивает познание или потерю контакта с реальностью.

Действительно, вся современная наука и техника обязана своим возникновением познанию человеком законов природы, что оказалось возможным благодаря понятийно-логическому мышлению, оперирующему с абстракциями. Но совершенно закономерно и, по-видимому, неизбежно было появление в поле нашего интеллектуального бытия таких взаимодействий с абстракциями и между самими абстракциями, которые никак не связаны с реальным миром. Именно это мы имеем в случае Бога, — абстракции, которая находится за пределами реального мира и которую изощренные умы апологетов церкви пытаются представить в виде реальности.

Итак, можно сказать, что некое сомнамбулическое состояние личности в полях абстракций, обеспечивающее высший комфорт нашему «эмоциональному» полушарию и нашей психике, по-видимому, и есть психобиологическая основа таких форм веры.

Таким образом, к биологической (генетической) основе появления в человеческом социуме Веры, то есть к действию гена imperative, добавляется действие психической структуры нашего мышления — возможность мыслительного транса в сфере абстрактных представлений.

Теперь пора возвратиться к началу этого письма, к Разуму человечества и центральной идее всякой религии, идее о Боге.

Бог — Общечеловеческий Разум

В свете сказанного выше представляется естественным принять за наивысшую, не мифическую, а реально существующую «божественную» субстанцию — Общечеловеческий Разум.

Он обладает наибольшими знаниями, а потенциально может знать все, то есть в нем заключена возможность абсолютного знания, что и есть абсолютное знание.

Онопределяет судьбу каждого человека, будучи творцом материального блага, творцом законов, традиций, морали, творцом всего прекрасного, творцом добра и любви.

Он царит над любой силой (властью) человеческой и недоступен ей, она не может на него влиять. Он преследует зло и несправедливость.

Он существует вне каждого и в каждом и принадлежит всем; каждый может с ним общаться.

Он бессмертен, пока живет человечество, а человечество должно жить и жить — еще очень долго — «вечно».

Он достоин поклонения, никто не может с ним сравниться, никто не может ему противостоять, Он детище природы. Он сама природа в ее наивысшем выражении.

Он непостижимо прекрасен в своей сущности, во всех своих проявлениях.

Такое понимание наивысшей божественной субстанции совсем не есть постижение, изобретение моего внезапно озаренного ума. Можно считать, что человечество уже тысячи лет идет к такому пониманию Бога. Просто, пришло время и Бог — Разум заменит собой всех других Богов и станет единственным и безусловным владыкой человечества.

Не следует сопоставлять с этим светлым человеческим Богом — Разумом Бога разума, размахивавшего гильотиной по всей Франции 1793 года.

Идея соединения всех Я индивидуумов в единое могущественное целое в том или ином виде прослеживается в философско-религиозной мысли с самых древних времен.

Так, в «Шатапатха-брахмане», известном литературном памятнике древнеиндийской культуры (VII век до н. э.) намечается идея тождества Атмана (души или внутреннего Я человека) и Брахмана (безличного космического абсолюта). В Упанишадах, писавшихся в течение VII–III веков до н. э., эта идея выражена с предельной четкостью и даже получила наименование учения Шандильи — известного философа и проповедника, жившего в VII веке до н. э. При этом тождество Брахмана и Атмана сочетается с тем, что Брахман, являясь высшей душой, включает в себя, состоит, как из песчинок, из отдельных душ индивидов.

Одна из самых замечательных поэм индийского эпоса Бхагавад-Гиты (Песнь о Бхагаваде, созданная в IV–III веках до н. э.) также утверждает единство Я человека с высшей общей сущностью. Всевышний к образе Кришны говорит Арджуне:…Всевышний… «пребывает во всех существах..», «они во мне и я в них…».

У Кунцзы, Конфуция, (VI–V века до н. э.) наивысшая мировая субстанция «Поднебесная» используется как несущая судьбу, нравственную справедливость; она является повелителем и в то же время представляет собой часть природы. Поднебесная — высшая точка ориентации сознания, направляющая нравственный императив к людям. Носителем сознания являются люди и их сознательное бытие определяется человеческой Поднебесной.

Если учесть образность философского языка и образность поэтических представлений, бытовавших в интеллектуальной жизни древнего Китая, допустимо усмотреть наличие определенного соответствия между человеческой Поднебесной и Общечеловеческим Разумом.

Христианский монотеизм в аспекте единой вездесущей души, мировой души (соотнесем ее с единым вездесущим Общечеловеческим Разумом), части которой суть персональные души (в нашем рассмотрении — Разум каждого отдельного человека), хотя и при отделении от телесной оболочки, принадлежат, сливаются воедино в Боге (мы говорим — в едином Общечеловеческом Разуме).

В VIII — Х веках развиваются идеи Исмаилизма, согласно которым Бог лишен атрибутов и недоступен восприятию. По своему соизволению он явился в образе Мирового Разума — подлинного божества исмаилитов, основным атрибутом которого является знание. Примечательно; правда!

В западноевропейской философии идея отождествления божественного со всем человечеством нашла последовательное и сильное выражение в позитивной философии Огюста Конта. По О. Конту Человечество как непрерывная совокупность живых существ, прошедших, настоящих и будущих, стремящихся к одной общей цели, как Великое существо, заняло место исчезнувших богов и последнего монобога.

Сущность этого представления О. Конта прекрасно передано доктором Робине, которого, не могу удержаться, я процитирую почти дословно.

«Оно (Человечество) есть единственное Великое Существо, единственное Верховное Существо! Оно бесконечно, потому что обнимает весь мир (или все миры); оно вечно, потому что обнимает одновременно прошедшее, настоящее и будущее; оно всемогуще, потому что никакое разумное действие не может сравниться с его делом.

…от Человечества… зависят наши судьбы. Это оно хранит нас строковых внешних случайностей…и от внутренних несовершенств нашей природы, защищает нас от зла физического и укрепляет в борьбе против зла нравственного…

Это оно неусыпно бодрствует над нами и хранит нас, составляя единственное Провидение в нашем мире, которое… возвысило нас над… состоянием животности и дало нам почувствовать и узнать прелесть и величие социальной жизни.

В нем наша опора, наша сила и достоинство, в нем наша надежда и утешение. Оно есть единственное основание нашего поведения, долга, оно — условие нашего счастья, и благо мира…».

Сравним это описание божественной сущности Человечества с приведенными нами выше основными особенностями Общечеловеческого Разума. Я писал о них, как естественных, легко принимаемых, неоспоримых, и признаюсь, до знакомства с философской системой О. Конта. Совпадению не следует удивляться. По мере накопления знаний к людям все чаще и с большей настоятельностью приходит понимание необходимости не только уважения к человеческому Разуму, но и понимание того, что только он в его личностной и всеобщей сути может обеспечить благополучие и счастье каждому, то есть понимание могущества человеческого Разума. Совсем недавно я с удивлением и удовольствием услышал в телевизионном интервью с президентом Ингушетии, генералом Аушевым, его ответ на вопрос: «Верит ли он в Бога?» Последовало: — Я верю в Общечеловеческий Разум!