b. Одно и пустота

b. Одно и пустота

Одно есть пустота, как отвлеченное отношение отрицания к себе самому. Но от пустой непосредственности, от такого бытие одного, которое также утвердительно, пустота отличается как простое ничто; и так как они находятся в отношении, именно в самом одном, то их различие положено; как различное же от сущего, ничто, как пустота, есть вне сущего одного.

Бытие для себя, поскольку оно таким образом определяется, как одно и пустота, вновь приобрело существование. Одно и пустота имеют общею, простою почвою отрицательное отношение к себе. Моменты бытия для себя выступают из этого единства, становятся внешними друг другу, поскольку к простому единству моментов привходит определение бытия; таким образом это определение полагает себя лишь одною стороною, спускается тем самым до существования, и вследствие того ему противопоставляется другое его определение, отрицание вообще, так же как существование ничто, как пустота._{96}

Примечание. Одно в этой форме существования есть ступень категорий, проявившаяся у древних, как атомистический принцип, по которому сущность вещей составляют атом и пустота (?? ?????? или ?? ????? ??? ?? ?????). Отвлечение, созревшее до этой формы, приобрело б?льшую определенность, чем бытие Парменида и становление Гераклита. Насколько высоко ставит оно себя, делая простую определенность одного и пустоты принципом всех вещей, сводя многообразие мира на эту простую противоположность и отваживаясь объяснять его из нее, настолько же легко для представляющего рефлектирования представить себе здесь атом и рядом с ним пустоту. Поэтому, нет ничего удивительного, что атомистический принцип сохранился навсегда; столь же тривиальное и внешнее отношение состава (Zusammensetzung), которое должно быть прибавлено, чтобы достигнуть видимости чего-либо конкретного и некоторого многообразия, так же популярно, как и самый атом и пустота. Одно и пустота есть бытие для себя, высшее качественное бытие внутри себя погрузилось здесь в полную внешность; непосредственность или бытие одного, поскольку оно есть отрицание всякого инобытия, положена так, чтобы не быть более определенною и изменчивою, и потому для ее абсолютной оцепенелости всякое определение, многообразие, связь остаются вполне внешними отношениями.

В этой внешности атомистический принцип не остался, однако, у первых следующих ему мыслителей, но имел у них кроме своей отвлеченности еще и то умозрительное определение, что пустота была познана, как источник движения; что представляет собою совсем иное отношение атомов и пустоты, чем простое сопоставление и относительное безразличие этих обоих определений. Что пустота есть источник движения, нужно понимать не в том малозначительном смысле, что нечто может двигаться лишь в пустоте, а не в наполненном уже пространстве, так как в последнем для него нет уже места; в этом смысле пустота была бы лишь предположением или условием, а не основанием движения, равно как движение само предполагалось бы уже существующим, а главное, его основание было бы забыто. Взгляд, что пустота составляет основание движения, содержит в себе ту глубокую мысль, что в отрицательном вообще заключается основание становления, беспокойство самодвижения; причем, однако, отрицательное должно быть взято, как истинная отрицательность бесконечного. Пустота есть основание движения, как отрицательное отношение одного к его отрицательному, к одному же, т. е. к себе самому, которое (отрицательное), однако, положено, как существующее.

За сим, дальнейшие определения древних относительно фигуры, расположения атомов, направления их движения довольно произвольны и внешни и находятся притом в прямом противоречии с основным определением атомов. Атомы, принцип величайшей внешности и величайшего отсутствия понятий, составляют горе-физики в ее молекулах, частицах так же, как и в науке о государстве, если она исходит от единичной воли неделимых._{97}

Данный текст является ознакомительным фрагментом.