Глава VII «Шу Эр»
Глава VII
«Шу Эр»
«Я передаю…»
1.
Учитель сказал:
— Я передаю, но не создаю; я верю в древность и люблю ее. В этом я подобен Лао Пэну[75].
2.
Учитель сказал:
— Безмолвно хранить [то, что знаешь], учиться без пресыщения, просвещать без устали, — что из этого я осуществляю?
3.
Учитель сказал:
— Когда мораль не совершенствуют, изученное не повторяют, услышав о принципах долга, не в состоянии им следовать, не могут исправлять недобрые поступки, я скорблю.[76]
4.
Когда Учителя не одолевали дела, он был спокойным, радостным и безмятежным.
5.
Учитель сказал:
— О как я ослабел: я уже давно не вижу во сне Чжоу-гуна.[77]
6.
Учитель сказал:
— Направь свою волю на достижение правильного пути, придерживайся [принципов] морали, [поступай] в соответствии с человеколюбием, упражняйся в искусствах.[78]
7.
Учитель сказал:
— Даже если мне принесут связку сушеного мяса, я не откажусь обучить.[79]
8.
Учитель сказал:
— Того, кто не стремится [к достижению знания], не следует направлять [на правильный путь]. Тому, кто не испытывает трудностей в выражении своих мыслей, не следует помогать. Того, кто не в состоянии по одному углу [предмета] составить представление об остальных трех, не следует учить.
9.
Если Учитель оказывался рядом с человеком в трауре, он никогда не наедался досыта.
В тот день, когда Учитель плакал, он не пел.
10.
Учитель, обращаясь к Янь Юаню, сказал:
— Koгда [нас] используют, мы действуем; когда нас отвергают, мы удаляемся от дел. Только я и вы можем так поступать.
Цзы-лу спросил:
— Если вы поведете в бой войско, кого вы возьмете с собой?
Учитель ответил:
— Я не возьму с собой того, кто [с голыми руками] бросается на тигра, переправляется через реку, [не используя лодку], гибнет, не испытывая сожаления. Я обязательно возьму с собой того, кто в делах проявляет осторожность, тщательно все продумывает и добивается успеха.
11.
Учитель, обращаясь к Янь Юаню, сказал:
— Koгда [нас] используют, мы действуем; когда нас отвергают, мы удаляемся от дел. Только я и вы можем так поступать.
12.
Учитель [одинаково] с большим вниманием относился к приготовлениям к ритуалу жертвоприношений, войне и болезням.
13.
Учитель сказал:
— Если есть возможность добиться богатства, то ради этого я готов стать возницей. Но если нет такой возможности, то я буду следовать своим путем.[80]
14.
Жань Ю спросил:
— Учитель поддерживает вэйского правителя [Чу-гуна[81]]?
Цзы Гун ответил:
— Будет лучше, если я спрошу у него.
Войдя в дом [к Учителю], Цзы Гун спросил:
— Кто такие были Бо И и Шу Ци?
Учитель ответил:
— То были самые добродетельные люди древности.
Цзы Гун вновь спросил:
— А не сожалели ли они?
[Учитель] ответил:
— Они искали человеколюбие и обрели человеколюбие. Как они могли сожалеть?
Выйдя [от Учителя], Цзы Гун сказал:
— Учитель не поддерживает [Чу-гуна].
15.
Учитель обращался к общенародному языку, когда рассказывал о «[Книге] стихов» и «[Книге] истории», и исполнял обряды всегда на общенародном языке.
16.
Учитель сказал:
— Если бы мне прибавили несколько лет жизни, то я имел бы возможность в пятьдесят лет изучать «Книгу перемен» и, возможно, избежал бы больших ошибок.
17.
Учитель сказал:
— Есть простую пищу, пить воду, спать, подложив руку под голову, — в этом тоже есть удовольствие. Богатство и знатность, полученные нечестно, для меня подобны облакам, плывущим по небу.[82]
18.
Шэ-гун спросил Цзы Лу, что за человек Кун-цзы.
Цзы Лу не ответил.
Учитель сказал Цзы Лу:
— Почему ты не сказал так: «Он из тех, кто, преисполнившись решимости, не помнит о еде; в радости забывает о печали и не думает о грядущей старости»? Сказал бы это, и достаточно.
19.
Учитель сказал: «Я не родился со знаниями. Я получил их благодаря любви к древности и настойчивости в учебе».
20.
Учитель не говорил о чудесах, силе, беспорядках и духах.
21.
Учитель сказал:
— Я не родился со знаниями. Я получил их благодаря любви к древности и настойчивости в учебе.
22.
Учитель сказал:
— Небо породило добродетель во мне, что мне может сделать Хуань Туй?
23.
Учитель сказал:
— Если я иду с двумя людьми, то у них обязательно есть чему поучиться. Надо взять то хорошее, что есть у них, и следовать ему. От нехорошего же надо избавиться.
24.
Учитель учил четырем вещам: пониманию книг, моральному поведению, преданности [государю] и правдивости.
25.
Учитель сказал:
— Совершенномудрого человека мне не удалось встретить. Встретился бы благородный муж, и этого было бы достаточно.
Учитель сказал:
— Доброго человека мне не удалось встретить. Встретился бы человек, обладающий постоянством, и этого было бы достаточно. Трудно обладать постоянством тому, кто, не имея чего-либо, делает вид, что имеет; кто пуст, но притворяется, что полон; кто нищий, но выдает себя за богатого.
26.
Учитель всегда ловил рыбу удочкой и не ловил сетью; стрелял птицу летящую и не стрелял птицу сидящую.
27.
Учитель сказал:
— Есть люди, которые, ничего не зная, действуют наобум. Я не таков. Слушаю многое, выбираю лучшее и следую ему; наблюдаю многое и держу все в памяти — это и есть [способ] постижения знаний.[83]
28.
С жителями Хусяна очень трудно было говорить [о морали], и когда один тамошний отрок захотел встретиться [с Учителем], ученики отнеслись к этому с предубеждением.
Учитель сказал:
— Я одобряю, что он очистился, и не одобряю то, что с ним было раньше. Зачем же сейчас так относиться к нему? Если человек сам очистился и пришел, мы обязаны приветствовать это, и не следует напоминать о прошлом.
29.
Учитель сказал:
— Разве человеколюбие далеко от нас? Если я хочу быть человеколюбивым, человеколюбие приходит.
30.
Сыбай[84] из Чэнь спросил, разбирается ли луский Чжао-гун в Правилах.
Кун-цзы сказал:
— Разбирается в правилах.
Когда Кун-цзы удалился, [сыбай из Чэнь], приветствуя входящего Ума Ци[85], сказал:
— Я слышал, что благородный муж не [привержен традициям] дана, но, оказывается, благородный муж [привержен традициям] дана[86]! Правитель [Чжао-гун] взял в жены девицу из царства У, которая носит ту же фамилию [Цзи], а назвал ее У Мэнцзы. Если он разбирается в Правилах, то кто не разбирается в них?
Ума Ци сообщил об этом Учителю, который сказал:
— Как я счастлив! Если я совершу ошибку, люди непременно укажут на нее.
31.
Когда Учитель оказывался с теми, кто пел, то, если пели хорошо, он просил начать сначала, а затем присоединялся и сам.
32.
Учитель сказал:
— В учености я не уступаю другим людям. Но я не могу поступать, как благородный муж.
33.
Учитель сказал:
— Разве я смогу стать мудрецом или человеколюбивым человеком? Я всего лишь учусь без пресыщения, просвещаю без устали. Только это я и могу сказать о себе.
Гунси Хуа[87]сказал:
— Мы, ваши ученики, не можем научиться и этому.
34.
Учитель серьезно заболел.
Цзы-лу просил его обратиться с молитвой к духам.
Учитель спросил:
— Делается ли это?
Цзы-лу сказал:
— Делается. В молитве говорится: «Обратись с молитвой к духам неба и земли».
Учитель сказал:
— Я уже давно обращаюсь с молитвой к духам.
35.
Учитель сказал:
— Расточительность ведет к непослушанию, а бережливость — к скаредности; но лучше быть скаредным, чем непочтительным.
36.
Учитель сказал:
— Благородный муж безмятежен и спокоен, маленький человек постоянно встревожен и обеспокоен.
37.
Учитель был мягок, но строг; внушителен, но не зол; почтителен, но сдержан.