1. ДЕИСТ ИЛИ КВАКЕР?

В 1793 г., когда во Франции была установлена якобинская диктатура, Пейн, находившийся в Париже, написал первую часть главного своего труда, посвященного критике различных религиозных систем, — «Век разума». В общественной мысли XVIII в. это была одна из самых злободневных тем, вокруг которой шла острая идейная и политическая борьба. Идеологи добивавшейся власти буржуазии сознавали, что господствовавшие в то время формы религии, ее догмы, культ и социальные установления устарели и тормозили общественный прогресс. Что касается Пейна, то сомнение в истинности насаждаемых религиозных догм зародилось у него еще в детстве. Таково было неизбежное следствие присущей ему жажды познания реального мира. Пятидесятисемилетний Пейн вспоминал: «С того самого времени, как я стал способен постичь идею и размышлять над ней, я или сомневался в истинности христианской системы, или считал ее чем-то странным. Помню, как в возрасте семи или восьми лет, почти не зная, что такое религия, я слушал проповедь о так называемом искуплении посредством смерти сына божия, читавшуюся моим родственником, очень набожным человеком.

По окончании проповеди я ушел в сад и, спускаясь по ступеням лестницы (я прекрасно помню это место), возмутился при воспоминании о том, что услышал. Я подумал, что в этой истории всемогущего бога заставили действовать наподобие рассерженного человека, который убил своего сына, не будучи в состоянии отомстить за себя иначе. И поскольку я был уверен, что человека… совершившего такой поступок, повесили бы, я не понимал, для чего читают такие проповеди.

Эта мысль была не из тех, что отдают детской наивностью; для меня она была серьезным рассуждением, вытекающим из моего представления о том, что бог слишком добр для подобных поступков и слишком всемогущ, чтобы быть вынужденным на них» (18, стр. 278).

С тех пор прошло, однако, пять долгих десятилетий, прежде чем Пейн сумел подвергнуть серьезной и обстоятельной критике традиционные религии, обосновать свои представления о так называемой истинной религии, т. е. деизме, сформировать свою философскую позицию.

В бурном водовороте событий американской и французской революций, захлестнувшем Пейна, оттачивались взгляды мыслителя на общество и место в нем человека, на будущее человечества. Социальные бури не то чтобы ослабили его интересы к общим вопросам философии и критики религии, но во всяком случае на длительное время оттеснили их на второй план. Чуть ли не всей своей жизнью Пейн оказался связанным с активным участием в решении острейших социально-политических проблем, и ему, по природе своей ученому и философу, никогда не хватало времени заниматься наукой и философией.

В 1776 г. в письме к Джону Адамсу Пейн поделился своими планами написать книгу с критикой Ветхого завета. Начавшаяся тогда американская война за независимость отвлекла внимание и силы Пейна.

В американских колониях Англии были распространены различные протестантские секты, враждовавшие между собой, поскольку каждая из них объявляла свое вероисповедание единственно истинным. В Вирджинии, Мериленде и Южной Каролине существовала государственная англиканская церковь, духовенство которой подчинялось своим церковным властям, находившимся в Англии. В целом религиозные организации не представляли собой единой монолитной опоры метрополии и насаждавшихся ею полуфеодальных порядков. В ходе революционной войны американцев против англичан в рядах церковников произошло размежевание сил. Если духовенство англиканской церкви почти целиком оказалось на стороне Англии, то внутри сект произошел раскол, в котором решающую роль сыграли экономические и политические симпатии по отношению к Англии и связи с ней отдельных групп сектантов. В результате американская революция не сопровождалась такой острой борьбой с духовенством, как это произошло впоследствии во время французской революции. Деятели американской революции не могли этого не видеть. Напротив, они сознавали, что именно такая борьба лишь отвлекла бы народ от основной цели борьбы — создания независимой республики. Во время войны в демократических слоях американцев (особенно в Вирджинии) возникло сильное движение за провозглашение свободы совести. Важнейшим завоеванием революции в области гражданских прав явилось принятие джефферсоновского законопроекта о религиозной свободе и об отмене государственной церкви. Это была вершина, которой достигла в своей борьбе против господства церкви американская буржуазная демократия. Об отделении школы от церкви, о свободе не только вероисповеданий, но и атеистической деятельности в этом законодательстве не было и не могло быть и речи. Буржуазная мысль на практике не вышла за пределы антиклерикализма и провозглашения веротерпимости.

В творчестве Пейна периода американской революции и начала французской революции упоминание о религии встречается не часто. Для него в то время не эта тема была главной. И все же в своих социально-политических сочинениях Пейн выступил против господствующих религиозных взглядов и против церкви. Он отвергал как ложное утверждение сторонников монархии, будто разделение людей на монархов и подданных предопределено богом (18, стр. 26). По его убеждению, престолонаследие, как и первородный грех, есть не что иное, как нарушение воли всевышнего и естественных прав человека. Пейн разоблачал выдумку о божественном характере светской власти и критиковал самое существование государственной церкви: «К ключам святого Петра присоединились ключи казначейства, а изумленная и обманутая толпа обоготворила эту выдумку» (18, стр. 206).

На первых порах создается впечатление, что в этот период и в «Здравом смысле», и в «Американских кризисах», и в «Правах человека», и в других работах Пейн выступает как христианин. Именно эту мысль подчеркивает в наше время (в 1959 г.) американский историк А. Олдридж: «До „Века разума“ Пейн защищал религию в целом, включая и христианство; после „Века разума“ он отвергает христианство в пользу деизма, или религии природы» (43, стр. 229). Но это не так. Пейн уже в «Американском кризисе, VII» пишет о бессмысленности лозунга «за щитника веры» и не о христианстве, а о «религии человечества», т. е. религии, свойственной всем людям. Такая религия, согласно Пейну, как и все другие интеллектуальные права людей, принадлежит к их естественным правам. Это мыслитель утверждал в «Правах человека», т. е. в 1792 г. Здесь, очевидно, выступала идея бога деистов, а не бога христиан. В «Веке разума» Пейн вспоминает, что в течение нескольких лет собирался опубликовать свои мысли о религии, но, хорошо сознавая трудности, связанные с этим предметом, отложил осуществление замысла до более позднего периода своей жизни (см. 18, стр. 246). Такой период и наступил в разгар революции во Франции.

Именно во время революции реакционная роль французского духовенства обнаружилась во всей своей неприглядности. Сокрушение феодального строя оказалось здесь невозможным без разгрома такого его идеологического и экономического бастиона, как католическая церковь. Многие идеологи французской буржуазии, еще накануне революции критиковавшие церковь, не собирались совершенно уничтожить ее. Они стремились лишь подчинить церковь своим целям, заручиться поддержкой своей политики со стороны духовенства. Однако с самого начала революции, особенно же в 1791–1792 гг., духовенство выступило как орудие контрреволюции. Поэтому на него и обрушились удары революции. Антицерковное движение стало быстро перерастать в «дехристианизацию» и в антирелигиозное движение, был провозглашен культ разума и т. п. Вот в этот момент Пейн и опубликовал свою знаменитую книгу. Пришла пора принять активное участие в борьбе против традиционной религии, высказать свои взгляды, философские идеи. Вместе с тем Пейн, как и часть якобинцев во главе с Робеспьером, опасался и того, чтобы «при общем крушении предрассудков, ложных систем правительства и ложной теологии мы не потеряли из виду нравственности, человечности и той теологии, которая истинна» (18, стр. 247). В январе 1803 г. он писал Сэмюэлю Адамсу: «…французы безудержно мчались к атеизму, и я перевел и опубликовал на их языке свой труд, чтобы остановить этот их бег и привлечь их внимание к первому догмату… веры всякого человека, который вообще имеет какую-либо веру: я верю в бога» (17, т. II, стр. 1436). Пейн надеялся ослабить «атеистическую» деятельность, энергично проводившуюся теми же якобинцами, главным образом сторонниками Эбера.

Наконец, напомним, что отрицательное отношение Пейна к якобинскому террору делало его положение весьма непрочным. Откладывать реализацию своего плана — написание книги с критикой распространенных религиозных взглядов — больше было нельзя. Надо было спешить.

Таковы были обстоятельства появления на свет «Века разума».

На первых же страницах этой книги Пейн характеризует свое мировоззрение как деистическое: «Единственная идея, которую человек может связать с именем бога, есть идея первопричины, причины всех вещей» (18, стр. 265). Оговорки Пейна о причинах, побудивших его принять концепцию деизма, а также многочисленные уверения автора, что он является верующим человеком, породили различные воззрения на его философию.

Пейн воспитывался в семье квакера, и это, конечно, оставило след в его мировоззрении. К тому же в «Веке разума» Пейн ошибочно заключал, что квакеры скорее деисты, чем христиане. Столь же ошибочно Пейн утверждал, что «квакеры не особенно верят в Иисуса Христа и называют Священное писание мертвой буквой» (18, стр. 373). В результате некоторые авторы, писавшие о Пейне, хотя и не могли отрицать его деизма, все же выводили его мировоззрение в основном из учения квакеров. Монкюр Д. Конвей (1832–1907) в своей обстоятельной двухтомной биографии Пейна сравнивал его с идеологом и вождем квакеров XVII в. Джорджем Фоксом (1624–1691) и заключал, что мировоззрение Пейна объяснимо его приверженностью к учению квакеров. Вслед за Конвеем Дж. Коннел, М. Бест и другие историки начали писать о сходстве пейновского «здравого смысла» и фоксовского «внутреннего света», о том, что «для них обоих это был сам голос бога и присутствие его в душе» и т. п. (51, стр. 26, 34).

Сравнение религиозного учения квакеров и философско-религиозного учения деизма показывает, что концепция Конвея и его последователей не выдерживает критики. Это убедительно доказали историки философии Г. Г. Кларк в 1933 г. в статье «К переосмыслению Томаса Пейна» (хотя сам он не избежал преувеличения влияния деизма на формирование политических идей Пейна), Р. П. Фолк в 1938 г. в статье «Томас Пейн: деист или квакер» и др.

Расхождение между взглядами деистов и квакеров весьма существенно, и на деле они противоположны друг другу. Оба учения исходят из веры в бога, однако если квакеры «постигают» бога сердцем, то у деистов это происходит с помощью разума. Квакеры, следуя учению Фокса, считают, что вера в некое мистическое «озарение», «внутренний свет» говорит о присутствии в человеке Христа, что «истина находится в сердцах людей». «Внутренний свет», отождествляемый ими с Христом, а также и совестью, не открывает новую истину, так как вся истина высказана в Священном писании. Хотя Фокс и ставил это последнее ниже, чем «внутренний свет», он учил квакеров, что «писания открыты для них». Согласно утверждению известного американского квакера XVIII в. Вулмэна, «откровение духа божьего святым породило Писание». Деисты же учили, что бог открывается человеку в природе, познаваемой ими разумом, который деисты отождествляли с «естественными способностями». Роль бога сводилась к первотолчку. В деистических построениях Пейна важнейшее место принадлежит человеку в его «естественном состоянии», но именно это «естественное состояние» было неприемлемо для мистицизма квакеров. На таких противоположных позициях стояли, с одной стороны, деист Пейн, с другой — апостолы учения квакеров Фокс, Вулмэн и Хикс.

Как мыслитель Пейн, конечно, пошел дальше квакерской догматики и стал одним из виднейших представителей прогрессивного течения в англо-американском деизме конца XVIII в. С квакерами, еще представляющими в XVIII в. в немалой степени бедноту, Пейна сближало не только происхождение и воспитание в детстве, проходившее под влиянием отца, но совпадение социальных интересов, например участие в борьбе против рабства негров, отрицательное отношение к войне и др. Когда же стойкая приверженность квакеров к догмам оказалась использованной в политических целях их противниками против них же самих, против самого простого люда, как это, например, случилось в американской войне за независимость, Пейн, не колеблясь, осудил непротивленчество квакеров, показав, что оно лишь на руку врагам, пытавшимся сохранить колониальную зависимость Америки.

Таким образом, в затянувшейся дискуссии о мировоззрении Пейна и его истоках точка зрения Конвея не встретила достаточной поддержки. Пейн, как он и сам об этом заявлял, был сторонником и пропагандистом деизма. С этим согласно большинство современных исследователей его творчества.

Одной из форм идеологии молодой буржуазии, шедшей к власти в XVIII в., был деизм. Идеал буржуазии кануна и периода революции — деистический бог, не вмешивающийся в земные дела. Безличное божество деистов, ограниченное, по выражению Плеханова, законами природы, давало людям возможность достичь своей цели. Для буржуазии важна была свобода в религии, а не слепая приверженность к вероисповеданию. Вера в «чистую и простую религию природы» призвана была сохранить религию и примирить ее с духом рационализма XVIII в. Буржуазия стремилась подчинить церковь себе, лишить ее претензий на власть. Движение деистов не было однородным, в нем были различные течения — более умеренное и более радикальное, в сущности смыкавшееся с материализмом.