Стиль мышления

Стиль мышления

В обозримом будущем человечество, в том числе и наша страна, перейдет чрезвычайно важный рубеж своего развития. И связано это не столько с переходом в XXI столетие (что ни говори, начало нового столетия и даже тысячелетия – дата весьма условная), сколько с назревшими неотложными проблемами, в первую очередь экологическими, угрожающими самому существованию земной цивилизации. Эти проблемы настоятельно требуют перехода к принципиально новой модели цивилизационного развития. Речь идет о модели так называемого Устойчивого Развития (УР), принятой в 1992 году на Международной конференции в Рио-де-Жанейро, в которой участвовали 179 государств, и взятой на вооружение» также и в нашей стране.

Переход к этой модели – важный шаг к реальному построению «ноосферы» – сферы разума, о которой в свое время говорил академик В.И. Вернадский. Все это потребует от науки обозримого будущего совершенно необычных усилий, нового подхода к научным исследованиям, новой методологии, а значит и формирования нового стиля мышления, который в какой-то мере можно назвать «космическо-экологическим». И формировать его необходимо не только у тех, кто непосредственно занимается научными исследованиями, но и у широких слоев населения.

Давайте проследим, как изменялся господствующий стиль мышления со сменой эпох, в зависимости от достижений естественных наук и философии.

В первобытном обществе существовало два уровня сознания – эмпирический, основанный на практическом опыте людей, накопленном многими поколениями, и мифологический, порожденный глубокой зависимостью наших далеких предков от природных и социальных сил.

При этом главным отличием «мифологического» от «немифологического», на том этапе развития человечества, можно считать присутствие в нем «сверхъестественной составляющей». Хотя в то же время «естественное» не противопоставлялось «сверхъестественному», а полностью или частично с ним отождествлялось (уживалось). Подобное «слияние» характерно, например, для мифов Древней Греции.

Миф был одним из способов отражения действительности, своеобразной формой мышления, обладавшей определенными характерными чертами. К ним можно отнести не только слияние воедино естественного и сверхъестественного, но также реального и идеального воображаемого, а также бессознательный уровень мышления, принципиальное игнорирование объективной реальности, полную отрешенность от подлинного смысла и подлинных причин явлений. Еще одна характерная черта мифологического мышления – объединение совершенно разнородных противоречивых элементов и вообще полнейшее равнодушие к любым противоречиям. Несмотря на все это, а может быть, в какой-то мере и благодаря этому, мифологическое мышление оказалось той почвой, на которой в дальнейшем выросли религия, искусство и наука!

Что касается европейской науки, то она зародилась в древнегреческих городах, расположенных на побережье Малой Азии – Ионии. Разумеется, по своему характеру эта наука существенно отличалась от современной, поскольку была основана не на опыте и глубоком изучении реального мира, а главным образом на умозрительных рассуждениях. Тем не менее это был очень важный шаг в познании мира, так как ионийские философы Фалес, Гераклит, Анаксимандр, Анаксимен – стремились осмыслить мир во всей совокупности известных им явлений, понять их естественные причины.

В середине XVI столетия Коперник доказал, что центром нашей планетной системы является не Земля, а Солнце, и тем самым нанес сокрушительный удар по геоцентризму, господствовавшему в умах людей на протяжении многих столетий.

На протяжении длительного времени научный поиск осуществлялся с позиций классической физики, в основе которой лежали работы Ньютона и Галилея и которая претендовала на объяснение и описание всех без исключения явлений природы.

Усилиями механики была построена стройная картина мира, а под ее влиянием сложился и особый стиль научного мышления, который постепенно стал господствующим.

Его характерными чертами были: абсолютная убежденность в том, что любое явление может быть сведено к чисто механическим процессам и механическим закономерностям и, следовательно, рассчитано со сколь угодной степенью точности сколь угодно далеко вперед; полная уверенность в жестком «детерминизме», господствующем в природе, то есть во взаимосвязи и взаимозависимости причин и следствий; представление о том, что «случайные» явления только кажутся нам случайными, а в действительности их «случайный» характер объясняется недостаточностью наших знаний; наконец, вера в принципиальную возможность на любой вопрос, «заданный» природе, получить однозначный окончательный ответ. Из всего этого следовал вывод о возможности построения завершенной физической картины мира.

Механический подход классической физики к познанию мира нашел яркое выражение в словах Пьера Лапласа – одного из наиболее выдающихся ее представителей: «Дайте мне положение и скорости всех частиц в мире, и я рассчитаю все будущие события на вечные времена».

В конце XIX столетия многим казалось, что физическая картина мира в основном ясна и осталось уточнить лишь некоторые мелкие детали. Однако подобные представления очень скоро были опровергнуты…

Дальнейшее развитие физической науки привело к обнаружению целого ряда фактов, которые не желали укладываться в прокрустово ложе чисто механических представлений классической науки. Осмысление этих фактов привело к созданию принципиально новых теорий – общей и специальной теории относительности (ОТО и СТО).

Кардинальные открытия были сделаны в ряде областей физики. В 1895 году были обнаружены рентгеновские лучи, а вскоре и явление радиоактивности. Э. Резерфорд открыл атомное ядро. А еще несколько лет спустя М. Планк выдвинул идею квантования энергии и тем самым заложил основы квантовой физики.

Это была революция не только в чисто физической науке – она охватила и многие другие области естествознания, побудила по-новому взглянуть на сам процесс научного познания. Стало ясно, что любые научные теории имеют определенные «границы применимости», в пределах которых они хорошо объясняют все известные факты. Но в принципе всегда могут быть обнаружены факты, лежащие за этими пределами. И тогда требуется создание новых более общих теорий, в рамки которых укладываются и ранее известные факты и новые. При этом особенно важно, что прежние теории не отбрасываются – они остаются справедливыми в границах своей применимости и становятся как бы предельными случаями теорий более общих. Весьма существенные поправки в научную картину мира внесло и дальнейшее развитие собственно квантовой механики. Был сформулирован так называемый принцип неопределенностей, согласно которому в области микроявлений принципиально невозможно одновременно с какой угодно степенью точности измерить скорость микрообъекта (импульс) и его положение в пространстве. Чем точнее мы будем определять координаты микрочастицы, тем неопределеннее сделаются значения ее скорости, и – наоборот. Стало очевидно, что в области микропроцессов привычное динамическое описание поведения изучаемых объектов невозможно и должно уступить место описанию вероятностному. А это, в частности, означало, что в природе может существовать объективная случайность, противоречащая детерминизму классической науки. Из этого, в свою очередь, следовало, что законы науки не вполне адекватны объективным законам природы, а являются лишь определенной степенью их отражения.

Недавно известный российский философ академик А.Д. Урсул выдвинул чрезвычайно интересную идею об «опережающем образовании». На наш взгляд, эта идея может быть отнесена на современном этапе и ко всем вообще формам человеческой деятельности.

В свое время один советский генетик заметил, что образование – это фактически «вторая генетическая программа», которая позволяет передавать накопленные знания сменяющим друг друга поколениям, с тем чтобы избавить их от необходимости заново «изобретать велосипед», то есть вновь и вновь начинать с нуля. Такой подход позволял постепенно и последовательно двигаться от прошлого к настоящему и будущему.

Урсул же считает, что образовательный процесс должен строиться, исходя не из прошлого и настоящего, а из потребностей будущего, в том числе из модели УР, из необходимости построения ноосферы. И это относится, в частности, к организации научных исследований, а также к формированию соответствующего научного стиля мышления. К вопросу опережающего образования мы еще вернемся с позиций информационных проблем. Что же касается стиля мышления, то об этом можно сказать следующее. В прежние времена стиль мышления, как известно, определялся главным образом характером новых научных открытий, приносивших с собой новые знания о мире. А поскольку мы не знаем заранее, какие именно открытия последуют в обозримом будущем, то должны попытаться определить главные черты будущего стиля мышления, исходя из тех задач, которые будут стоять в новом столетии перед человечеством и наукой.

Вероятно, прежде всего необходимо выделить в развитии научных исследований приоритетные направления, так сказать, направления главного удара, которые должны обеспечить решение тех основных задач, от которых зависит успех реализации модели УР. Видимо, на первый план выходят прикладные исследования, направленные на создание безотходных технологий, решение энергетических проблем, снижение энергозатрат на производство единицы общественного продукта, уменьшение антропогенного давления на природу, медицинские исследования и т.д. Это отнюдь не означает, что должны быть свернуты фундаментальные исследования, поскольку хорошо известно, что именно такие исследования обеспечивают решающие сдвиги в производственной и социальной сферах.

Что же касается основных особенностей нового стиля мышления, то можно не сомневаться, что одним из самых характерных его признаков явится отчетливое понимание необходимости прогнозирования не только близких, но и достаточно отдаленных последствий наших действий, иначе будет поставлено под угрозу выполнение одного из основных требований УР – «не причинять вреда последующим поколениям»!

Другим признаком нового стиля мышления станет не только отчетливое понимание взаимосвязи и взаимозависимости земного и «небесного», земного и космического, но и единства человека и Вселенной! В частности, того, что каждый человек отражает в своем сознании и особенно в подсознании окружающий мир. Именно духовное начало, утверждал В.И. Вернадский, является регулятором мира материи и энергии. Особую роль человека как познающего субъекта отмечал и последователь Вернадского П. Тейяр де Шарден, который утверждал, что только исходя из человека человек может разгадать мир. И если до сих пор мы изучали Вселенную, непосредственно наблюдая те или иные космические объекты, то в будущем к этому прибавится один принципиально новый метод – изучение картины мироздания «через человека». Напомним слова одного из крупнейших современных физиков-теоретиков Д. Уилера: «Вот человек – какой должна быть Вселенная?»

Что же касается методологии научных исследований, то в этой деятельности должен разумно сочетаться здоровый консерватизм и уважение к оправдавшим себя фундаментальным научным представлениям со свободой и раскованностью научной мысли, умением по достоинству оценивать новые оригинальные идеи, стремление взглянуть на привычное под необычным углом зрения, а также с повышенным вниманием к необычным и «единичным фактам». Если раньше наука их фактически отбрасывала, исключала из серьезного рассмотрения, считая, что внимания заслуживают лишь события повторяющиеся, а значит, характерные для окружающего мира, то по мере познания природы таких фактов становится все меньше и меньше, и потому ни в коем случае нельзя игнорировать уникальные явления – они несут с собой особо ценную информацию и заслуживают самого пристального исследования, поскольку условия для их возникновения складываются чрезвычайно редко.

И еще одно обстоятельство. История открытия и изучения кварков показывает, что далеко не все объекты окружающего нас мира могут быть «выделены» в «чистом виде». Судя по всему, в природе немало объектов, которые существуют лишь в «связанных состояниях», во взаимодействии с другими объектами. И по мере перехода науки на более ВЫСОКИЙ уровень, таких объектов становится все больше. А это значит, что необходимо с особым вниманием относиться к тем теоретическим заключениям и предположениям, которые не находят прямых экспериментальных подтверждений, и настойчиво вести поиск их косвенных проявлений и подтверждений. Мы, видимо, достигли такого уровня понимания природы, когда ее уже нельзя искусственно расчленять на простые составные части. Это, кстати, естественный вывод из «системного подхода» к познанию мира.

Говоря о новом стиле научного мышления, нельзя не обратить внимания и еще на одно обстоятельство. Известно, что законы, открываемые наукой, бывают двоякого рода. Одни из них описывают ход того или иного процесса, связи между причинами и следствиями. Другие – играют роль своеобразных «запретов», показывающих, какие явления в рамках существующих научных представлений произойти не могут. Некоторые теоретики науки считают, что в процессе научных исследований «запреты» играют не меньшую роль, чем обычные законы, поскольку они предохраняют ученых от бесполезных исследований в бесперспективных направлениях и тем самым от ненужной траты физических и моральных сил. И таким образом позволяют сосредотачивать усилия на приоритетных направлениях, способных скорее всего привести к успеху.

При этом, однако, забывается, что любые научные теории, а следовательно, и законы, с ними связанные, имеют, как уже было отмечено выше, определенные границы применимости. А это означает, что любые научные теории правильно отражают реальное течение событий и явлений лишь в определенных пределах. На явления же, происходящие за границами применимости, эти научные теории и соответствующие законы не распространяются. И, очевидно, что за границами применимости не имеют силы и соответствующие «запреты». В связи с этим известный дубненский физик-теоретик В. Барашенков высказал интересную мысль: «Невозможное и неосуществимое при тех или иных конкретных условиях – может оказаться возможным и осуществимым при других условиях!»

Еще одной важнейшей чертой грядущего стиля научного мышления должна явиться терпимость по отношению к различным точкам зрения, гипотезам и теориям и даже к самым фантастическим предположениям, умение выслушивать и воспринимать мнения, не совпадающие с собственным, и извлекать из них рациональные зерна.

Наконец, стиль мышления, о котором идет речь, предполагает признание возможности достижения нового знания о мире и его закономерностях не только путем рационального естественно-научного исследования, но и с помощью художественного, образного познания, интуиции и даже религиозного чувства и религиозных действий, понимание того, что наука и религия, как несовпадающие способы отражения действительности, располагают и несовпадающей информацией об этой действительности, а значит, в принципе могут в чем-то дополнять друг друга…

И все же это лишь первые шаги к новому стилю мышления, который уместно назвать «ноосферным» или «сверхновым».

Вернадский, а также Тейяр де Шарден и Э. Леруа развивали идею ноосферы в то время, когда еще не была осознана угроза гибели человечества от экологической катастрофы. Предполагалось, что движение к ноосфере будет стихийным и достаточно долгим. Теперь ясно, что стихийно ноосфера возникнуть уже не сможет и ее становление осуществимо лишь при условии кардинальных изменений традиционного развития современного человечества и появления глобального механизма управления этим развитием.

При этом следует особо подчеркнуть, что в противоположность марксизму концепция ноосферы опирается не на идеологические соображения, а на естественно-научное знание и поэтому представляет собой хорошую основу для достижения взаимопонимания людей с разными мировоззренческими ориентациями.

И еще – необходимо осознать, что движение к ноосфере – это единственная гарантия выживания человечества. Выживет ли род людской реально или погибнет в экологической катастрофе, зависит от самого человека, который является и главной целью ноосферных трансформаций и одновременно главным средством их осуществления. При этом основным условием осуществления «антропоноосферной» революции, то есть превращения современного человека (Homo sapiens) в «человека ноосферного», является его разум. Между тем, по мнению известного хирурга и философа И.М. Амосова, «биология человека» пока еще сильнее разума». «Человечество, – предупреждал Амосов, – может погибнуть от противоречий между мощью разума и своей животной природой».

Новое гуманное мышление, которое отдает приоритет ноосферно-цивилизационным ценностям, будет озабочено не только судьбой человека и социального прогресса, но и судьбой окружающей среды, причем не только земной, но и космической. Необходимо также отметить, что важнейшей составляющей ноосферной революции должна стать информационно-интеллектуальная революция, которая уже развертывается в связи с информатизацией общества. Если в условиях классической демократии решение различных проблем имеет «двузначный» характер – то есть либо в пользу большинства, либо в пользу меньшинства, то в условиях информационного общества решения должны вырабатываться на базе развитой информационно-компьютерной модели, рационально учитывающей интересы каждого человека на основе общечеловеческих ценностей и приоритетов.

Можно предположить, что становление ноосферного будущего связано с решением целого комплекса проблем, являющихся важнейшими компонентами ноосферогенеза. В частности, ноосфера немыслима без создания коллективного разума, которым должен быть обеспечен процесс информатизации общества.

При этом одной из важнейших черт «сверхнового» мышления, о котором идет речь, должно стать понимание того, что именно от информации, от степени овладения этим уникальным ресурсом зависят выживание и дальнейшее устойчивое развитие всей мировой цивилизации.