Послесловие

Послесловие

Все мы боимся смерти, боимся небытия и растворения в мифических первозданных водах, из которых вышел мир, из которых вышли мы, из лона своей матери. Что было до рождения? Небытие? Что будет после смерти? Жизнь вечная? Каждый боится исчезновения, поэтому мы так тщательно выстраиваем концепцию своего мира, строим свою вселенную из не упорядоченного логикой хаоса, – т. е. попросту непонятого, и облекаем это в понятные для нас одежды. У всех одежды разные, фасон, покрой, цвет, материал.

Один на своем первозданном холме строит вселенную чисел и исчисляет ими мир, и наряжает мир в необозримое платье чисел. И вот уже отступает темное непознанное небытие перед парадным сиянием марширующего исчисленного мироздания.

Другой среди вод небытия, вакуума молчания облачается в спасительный свет музыки, раздвигающей пределы щемящей тишины во все стороны, подобно вспышке света вселенского взрыва. И музыка летит, сражаясь с небытием, проникая в него своими живительными трелями, выворачивая наизнанку всепоглощающую тьму.

Третий на вершине своего крохотного островка, затерянного во вселенских водах непроглядного мрака, ищет краски, чтобы подарить мраку волшебное платье играющих соцветий, всполохов цвета и его нежных объятий, танцующих следами пурпура и меди, золота и лазурита, объятий, в которых небытие обретает смысл.

А кто-то ищет смысл – Того, кто все это задумал – небытие, человека и для каждого человека-Творца – свой остров во вселенских водах. Страшно небытие, страшно раствориться в никуда ничем. Скорее, скорее набросить на эту пустоту одежды понятные, дающие надежду, дающие смысл, якорь, фундамент в океане пустоты. Зазвучала молитва, ее тихий голос, нарастая, летит хорами над океаном жизни, долиной пути в бесконечном храме, вытеснившем топи хаоса. Мрак разрезан мириадами свечей, светильников, лампад, сердец. Пульс веры стучит, стучит, сотворяя вселенную храма, а колокола звенят, звенят: мы есть, мы есть, о Отец, задумавший нас в этом храме!

А вот плывет остров Сказки, поющий, что жизнь – это миф, сказка, с ее волшебными тайнами, ведущими к познанию самих себя, взлетами и падениями, борьбой и освобождением своей души из плена заблуждений. Тогда все, что встречается на пути – загадка, заданная нам судьбой в виде горгоны Медузы или дракона, лабиринта или ковра-самолета, от разгадки которой зависит дальнейшая мифологическая канва нашего бытия. Человек – это миф? Сказка – это ты? Сказка – это я, сказка – это ты, сказка…

Каждый держится за свой остров, свой якорь, свой фундамент, свою вселенную во вселенской пустоте. Каждый любит свою вселенную, свой фундамент, якорь, остров посреди страха растворения в океане островов, ведущих к сомнению в истинности моего единственного любимого правильного сотворенного мира. «Нет, нет, я не растворюсь в этом непроглядном хаосе разных островов, моя вселенная истинна, именно она реальна и неуничтожима, поэтому со мной здесь все будет хорошо, я обрел свою вселенную, свою вечность бытия. Это другие заблуждаются, те, кто вне моей вселенной порядка и истины, это они находятся в океане хаоса. Посмеяться над ними? Осудить? Пожалеть?» – слышатся голоса с разных островов, затерянных в первобытном океане. А между некоторыми островами протянулись мосты…

Любовь прокладывает мосты между затерянными в пустоте островами, рассеивает вечную тьму между одиночеством сияющих в космическом мраке звезд. Любовь объединяет острова в материки, пестуя их океанами своей нежной заботы. Любовь, даже если мы не смотрим в ее понимающие глаза, неусыпно проникает в нас, врачуя разделенное, сшивая рваные раны, соединяя острова в единую ткань пульсирующей вселенной. Любовь объединяет поклоняющихся и принимающих поклонение, ведомых и ведущих, устремленных и усталых, раненых и счастливых, отчаявшихся и просветленных. Любовь закрадывается под любые одежды лиц, снимая с них покровы милосердия и жестокости, проповедничества и молчания, игры и искренности, эгоизма служения и открытого эгоизма, срывая иероглифы масок, трепещущих под потоками ветра времени, отвинчивая болты, накрепко ввинтившие батальоны масок на наших лицах, чтобы когда-нибудь сорвать последнюю – а что же там?…

Вот и еще один создан остров – остров Любви, все объединяющей и врачующей, попробуй соскочить с него – и окажешься в непроглядной тьме хаоса…

Все внутри нас – весь мир вокруг. Мы старательно строим свою окружающую нас вселенную и потом удивляемся, откуда в ней феи и Змеи Горынычи, злобные карлики и мудрые волшебники. Мы пишем свою сказку, а кто-то уже продумал ее сценарий, развертывающийся на очередном первозданном холме…

Мы читаем священную книгу – Мария, Иосиф, божественный младенец… Ослепительная звезда загорелась во мраке хаоса – в душе творится новая вселенная: это наша Мария рождает в нас новое дитя, и наш Иосиф поможет ему подняться на ноги и победить мрак, рассеять хаос и сотворить вселенную истины. Мы верим, и в нас рождается Христос, он взрастет и окрепнет и выгонит торговцев из храма нашей души, торговцев, жонглирующих «истиной», торговцев, продающих надежду на сиюминутное счастье. Торговцы уходят из храма души, но не навсегда и поселяются в нашем разуме и уничтожают Христа. Истина, распятая внутри нас, стенает, скорбит – на что нам торговцы? Но истина неуничтожима, мы верим, ищем ее, и она обязательно воскреснет. Христос обязательно воскреснет, он постоянно воскресает в глубине нашего сердца, в нашей любви.

Будда сказал – все страдания от желаний, чтобы стать воистину счастливым, нужно освободиться от желаний. Кто-то желает благополучия, богатства, славы, кто-то семейного счастья, восторгов любви, кто-то душевной гармонии, чистоты, кто-то стремится к совершенству, развитию, просветлению. Удовлетворение одного желания рождает сонмы следующих. Страдание и счастье, счастье и страдание. И может ли сама цикличность жизни, ее двойное лицо смотреть иначе? Страдает и тот, кто еще не удовлетворил желание славы и богатства, и тот, кто в поисках гармонии еще ее не обрел, и тот, кто, мечтая о совершенстве, осознает свои изъяны. Мечта о совершенстве – тоже желание, и все мы страдаем в поисках эфемерного обретения желаемого. Кто в этом мире совершенен? Пророки, святые, просветленные? Или это наш ум поставил их на пьедестал, осознавая свое несовершенство, желая хоть в ком-то видеть идеал, страдая от невозможности достичь этого созданного пьедестала, благоговея и преклоняясь? Разве можем мы быть совершенством, мы такие ограниченные, распятые во времени и пространстве, пригвожденные к земле, когда так хочется летать? Что ж, мы не можем летать, и желания вечно ласкают и мучают нас, так возложим цветы на трон тех, кто смог…

Сказки, вмещающие в себя все бытие, не могут быть до конца познаны, как и бытие, – бесконечно открывают новые грани и новые тайны. Каждый исследователь ищет и ловит жар-птицу сказки, но она вечно ускользает, оставив в руках ищущего свое золотое перо. Это исследование только очередной этап, а жар-птица уже летит дальше, чтобы оставить свое перо у следующего искателя.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.