Классификация общественно-экономических формаций
Классификация общественно-экономических формаций
Прежде чем переходить к анализу каких-то свойств общественно-экономических формаций, хотелось бы научиться формации хотя бы классифицировать. Полагаю, что некоторые мои оценки из предыдущей главы не абсолютно бесспорны, и могли вызвать у читателя определенные возражения. В марксизме все начиналось с отношений, возникающих в процессе производства. Если наемный труд, то это буржуазный способ производства. А как, к примеру, быть с сельским хозяйством? Реально в сельском хозяйстве Западной Европы да и доромановской России всегда господствовал семейный труд, т. е. фермерский (по-большевитски патриархальный). Крестьянин не был хозяином земли, но бессрочный договор аренды для производства обеспечивал практически такие же условия, как и частная собственность на землю. В средние века это была такая система налогообложения, привязанная к производству. Феодал, который первоначально тоже не являлся собственником земли, был представителем государства, собирающим налоги. По мере развития государственных структур другого типа, чиновничьего аппарата, такая форма взимания налогов отмерла, и сегодня во всем цивилизованном мире в сельском хозяйстве господствует фермерский труд, так же, как и было всегда, начиная с зари цивилизации.
В принципе сходная ситуация и в сфере производства иных товаров, несельских. В средние века это были мастерские, где в основном господствовал семейный труд, родственный фермерскому. По мере развития производства, усложнения его, стало экономически целесообразно на примитивные работы нанимать помощников, оставляя наиболее квалифицированную часть работы, в которой есть технологические тонкости, за собой и своей семьей. С одной стороны появляется элемент наемного труда, т. е. буржуазных отношений, с другой, наиболее ключевая часть работ остается все равно за хозяином. Позже, когда производство становится еще более сложным, наемных рабочих становится много, хозяин оставляет за собой еще меньше, но опять же наиболее ключевую часть работы, позволяющую сохранять технологические секреты и контролировать кадры и финансы. В сельском хозяйстве такие тенденции тоже были и есть до сих пор. На тяжелую примитивную часть работ нанимали батраков или сезонных рабочих, и делает это фермер, гроссбауэр или по-большевитски кулак. Были попытки буржуазного, т. е. использующего наемный труд, укрупнения и в сельском хозяйстве, это помещичье землепользование после отмены крепостного права в России и прецеденты самостоятельного землепользования, без сдачи земли в аренду, феодалами в Европе. Определенные минусы у такого способа организации хозяйствования были, почему он в результате постепенно и проиграл конкурентную борьбу фермерскому, хотя не везде. В случае определенных технологических нюансов и тонкостей, как к примеру в элитном виноделии, он сохранился. В частности в России он эту борьбу тоже не проиграл, по крайней мере не успел, т. е. он все же вполне конкурентоспособен. Итак провести грань в вариантах обществ по способу организации производства, и тем более прогрессивности способа производства, крайне сложно, и в марксизме, строго говоря, это было сделано не совсем корректно.
Попробуем деление на общественные формации ввести другим способом, исходя из их природы. Буржуазная возникает естественно, на условиях добровольности, личной выгоды, если и не каждого, то по крайней мере, подавляющего большинства членов общества. Поэтому она по своей природе организована так, что на первое место ставит интересы отдельных людей, членов этого общества. Отсюда и ее особенности: равенство людей в правах, предоставление каждому физическому лицу в обществе максимальных разрешенных в нем свобод, т. е. права юридического лица, владельца частной собственности и экономического субъекта, имеющего возможность вступать в равноправные отношения с аналогичными субъектами.
Поэтому, во-первых, система становится достаточно разобщенной, индивидуалистичной, во-вторых, поскольку у каждого экономического объекта есть свой хозяин, действующий из своего корыстного экономического интереса, то система в целом получается предельно экономичной, не допускающей неэффективного использования ресурсов, в пределах обычной деятельности экономических субъектов, и очень гибкой, способной оперативно подстраиваться под изменяющиеся в определенных пределах условия, в-третьих, возникает общественный институт арбитража, соответствующее право с абсолютной властью закона, в том числе и над исполнительной властью, равенством перед законом всех правовых субъектов. В древности такое буржуазное (римское) право возникает в Риме (Константинополе).
В случае военной угрозы, чтобы минимизировать потери, рыночная система перестраивается в тоталитарную, феодальную, когда власть приобретает особые права в обществе, и может обществом командовать. Это добровольно поддерживают сами члены общества. Но с исчезновением военной угрозы их естественное желание – вернуться к прежнему состоянию дешевой подконтрольной власти, подчиняющейся законам. На Руси, в зоне контактов с кочевниками, т. е. наличия практически постоянной военной угрозы, тоталитарная система возникла из рыночной и застыла в таком виде навсегда.
В условиях войны, когда под вопросом оказывается существование самого сообщества, интересы индивидуума уходят на второй план, на первое место ставится интерес всей системы, такое соотношение интересов и закрепляется в дальнейшем. Индивидуум это только винтик в системе, которому не оставляется самостоятельного выбора, за него все решает система. От сюда следует максимальное нивелирование индивидуальных человеческих качеств, все должны быть одинаковы, единообразны. Это стандартный военизированный подход. Система получается достаточно жесткой, почти не способной к перенастройке при меняющихся условиях, коллективной, поскольку ее сила именно в отлаженности всего механизма и взаимосвязей в нем, более дешевой и эффективной в том случае, когда делает то дело, на которое единожды настроена, и очень быстро теряет эффективность, как только ситуация меняется, и приходится заниматься чем-то не совсем привычным. Буржуазная, в отличие от нее, тратит часть средств на систему эффективной перестройки под меняющиеся условия, что делает ее чуть более дорогой, но зато почти всегда неизмеримо более эффективной в мирной деятельности, в условиях постоянных изменений. В тоталитарной системе законодательство это набор указаний для «винтика», расположенного в своем узле общественной машины. Свойства физических лиц индивидуумам оставлено, поскольку в противном случае общество перестанет быть самовоспроизводящимся, а элементы свободы и юридического лица им ни к чему.
Крайние формы таких систем в чистом виде практически не реализуются в истории. Даже в любом самом демократическом обществе с неизбежностью будут присутствовать элементы тоталитарного: полиция, армия, тюрьмы и прочие элементы насилия и устрашения. И аналогично в тоталитарной системе, даже доведенной до логического абсурда как в Кампучии, необходимы хотя бы в остаточном виде элементы стимулирования каждого «винтика», поскольку эгоизм, удовольствие – неудовольствие, потребности, выходящие за пределы физиологии, полностью не могут быть исключены из человеческой природы. Кроме этого, существование государства в реальном мире, в окружении других государств, предполагает необходимость достаточно эффективно существовать в мирное время и способность противостоять внешнему воздействию. Поэтому любое реальное общество содержит в себе много элементов, как от буржуазного общества, так и от феодального, и однозначная классификация поэтому становится достаточно условной. Однако на основании рассмотренного выше все же можно выделить ключевой элемент, позволяющий классифицировать общество.
Отличие демократической общественной формации от тоталитарной состоит в старшинстве (главенстве) общества над любой его частью, в том числе и исполнительной властью, и наличии реального работоспособного механизма реализации этого старшинства. Выполнение этого условия практически однозначно приводит к главенству в обществе закона, равенству всех субъектов права перед законом, наличию у членов общества права юридического лица, свободным рыночным отношениям, добровольной выплате налогов, соблюдению прав человека, подконтрольности исполнительной власти обществу. Многовековой общественный опыт не смог создать ничего лучше следующей схемы реализации такого старшинства:
1. Общество создает законы, которыми руководствуется в дальнейшей жизни. Выполнять действующий закон должны все, в том числе и все общество. Общество может не выполнить закон единственным способом, изменить законодательство в части касающейся этого закона. Безусловно менять законодательство (совокупность законов) может только все общество. Т. е. сформированное законодательство выше всех в обществе, но все общество выше законодательства только тем, что может его изменять.
2. Общество создает выборный представительный орган власти, Парламент, представляющий все население, и делегирует ему полномочия замещать все общество по вопросам изменения законодательства в пределах, не меняющих п.п. 1, 2, а так же по вопросу назначения, контроля и отстранения исполнительной власти.
В такой схеме возможны непринципиальные изменения. К примеру, наряду с Парламентом вводится одно выборное всем обществом лицо, Президент. И общество часть полномочий из числа парламентских делегирует ему. У такого общественного устройства больше свойств от тоталитарной системы, однако, если реально выполнено условие старшинства всего общества над исполнительной властью, общество все равно остается демократическим. Возможны и другие изменения.
Чтобы схема демократии работала, она дополняется множеством дополнительных условий и механизмов, прописанных в законах, с единственной целью – обеспечить реальное выполнение условия, что все общество старше любой его части. Во-первых, это набор ограничений и процедур, чтобы Парламент не смог изменить основополагающие (п.п. 1, 2) общественные законы без утверждения этих изменений всем обществом, во-вторых, механизмы периодической сменяемости и демократической выборности представительной власти, в-третьих, реальными работоспособными процедурами подконтрольности Парламенту исполнительной власти. Одним из таких важнейших механизмов становится создание общественного института арбитража, судебной власти, которая в пределах своей компетенции старше исполнительной власти.
Однако не существует такого законодательного механизма, созданного людьми, которое люди при желании не могли обойти. Генерал Наполеон под дулами ружей своей армии заставил Парламент принять решения передающее ему власть, и узурпировал ее навсегда. Большевики разогнали Учредительное собрание, когда выяснилось, что большинством для них там и не пахнет, создали режим террора, когда за любое несогласие с ними следовал расстрел, и только после этого организовали открытые, а не тайные, выборы в Парламент. Несложно догадаться, каким получился этот Парламент, даже если не знать истории.
Поэтому существеннейшим элементом, позволяющим сохранить главенство общества над исполнительной властью является общественная культура, традиции, общественный менталитет, считающий демократию большой ценностью саму по себе. Наполеону удалось узурпировать власть, потому что в обществе не было достаточных традиций народовластия, народ не успел вкусить блага доставляемые этим институтом, а напротив сильно в нем разочаровался. В России тоже самое. Многовековой феодальный режим с Ордынской династией во главе государства привел к тому, что общество утратило культуру народовластия. Поэтому дворцовый династийный переворот позволил прийти к власти династии Романовых, враждебной русскому народу. Соотношение власти и общества, когда власть была выше общества, позволило Романовым ввести режим террора и подавления народа на века. Сохранение монархии и чуждого обществу романовского чиновничьего аппарата привели к отсутствию в русском обществе начала двадцатого века элементов культуры народовластия (демократии). И потому, когда большевики, отобрав насильно хлеб у крестьян, накормили голодных рабочих в Москве и Питере, те променяли только что возникшее народовластие на паек, не понимая истинной ценности того, что они продали.