Развитие

Развитие

Вопрос: «Какую идею я считаю самой вредной?» Ответ: «Самой вредной я считаю идею развития». Ответ принадлежит человеку, который сам долгое время занимался феноменом развития, изучал его методологически, проводил научные эксперименты, писал по этому поводу статьи и даже книги… Но! Но я – этот человек – считаю идею развития вредной. Этим я отнюдь не утверждаю отсутствие феномена развития, а тем более не сочиняю какой-то заговор, который должен покрыть феномен развития завесой тайны. Я просто полагаю, что идея развития – идея описательная (т. е. она всегда запаздывающая), в ней нет никакого проку, более того, добавление к развитию, которое, безусловно, само собой идет своим собственным ходом, еще и идеи развития откровенно вредно, а потому об этом – ее – не следует думать.

Рассуждая о развитии, мы вступаем в область всегда и тотально умозрительной метафизики. Все находится в развитии – это естественный процесс, с которым ничего не поделаешь, его можно лишь наблюдать (можно, кстати, делать это с упоением), но когда мы рассуждаем о развитии, то в дело примешивается наше желание, которое, понимаем мы это или нет, чудовищным образом искажает фактическое положение дел. Мы начинаем думать о том, чего бы нам хотелось «поиметь» в результате своего или какого-либо иного развития и как этого добиться. Но мы не знаем ни того, что нам в действительности нужно, поскольку знать это можно, только испытав «желаемое» на опыте, а тут только фантазерство и предположения; ни того, что именно для этого должно быть сделано, ведь кажущийся путь – искусственная конструкция, не учитывающая всех взаимосвязей развивающейся системы.

Идея развития внушает нам мысль о том, что должно быть достигнуто; так реальность подменяется вымыслом. Это делают наука, культура в целом и, конечно, религия. При этом всегда указывается желаемое, а «побочные эффекты» или не могут быть спрогнозированы, или «как-то сами собой» вытесняются. Хотелось бы думать, что представление о будущем изменяет настоящее – если я думаю, что будущее должно быть таким-то, то начинаю поступать в настоящем соответственно этой гипотезе. В действительности же представление о будущем изменяет лишь представление о настоящем, и если раньше, до этого своего рассуждения, мы жили в том, в чем жили, то теперь, после этого рассуждения, мы живем в представлении, а это самая ненадежная опора.

Тенденциозность в отношении настоящего, задаваемая идеей развития, неизбежно слепит «развивающегося», и вместо того чтобы исследовать и разрабатывать свое настоящее (в том же благородном смысле, в котором геологи исследуют и разрабатывают природные ландшафты), он – этот «развивающийся» – полагает, что процесс изучения закончен и пора, значит, получать дивиденды, тогда как подлинным дивидендом является сам процесс изучения. Тут нетрудно заметить, как мы попадаем впросак: оказывается, что идея развития не потенцирует, а напротив, блокирует, тормозит развитие. Человек благодаря работе идеи развития думает, что он знает все о своем грядущем развитии, и именно потому останавливается – ему начинает казаться, что раз он все «знает», то, значит, этот путь уже можно считать пройденным! Однако же знание о том, как сварить суп, не делает нас сытыми, впрочем, здесь подобные «нюансы» почему-то и всегда игнорируются – «Право, какой пустяк!»

Нас – страждущих – увещевают, рассказывая о том, что якобы ждет наше существо впереди (это и есть «идея развития»), а потому мы всегда голодны. В этом порок всех пророчествующих, всех, кто говорит от имени бога (научного, культурного, религиозного) или считает себя таковым. Если бы эти пророчествующие сохраняли хотя бы «игровой момент», превращали свои речи в подобие милой шалости, в интригу, флирт, то проблема, вероятно, не была бы столь серьезной. Вменяя нам виртуальный голод, они, хоть и останавливают нас (о чем я сказал чуть выше), с другой стороны, делают нас ненасытными, причем не виртуально, а самым что ни на есть фактическим образом. Мы начинаем погоню за несуществующим «зайцем», мы изобретаем технологии, средства и методы этого метауровня и совершенно лишаемся какого-либо реального уровня.

Задумаемся, если пророчествующие действительно знают, что заявленная ими цель может быть достигнута, если известно им, что время – иллюзия, если не смущены они истиной – «все уже было», почему же не говорить им так, как если бы грядущее стало уже настоящим, так, словно бы вершина взята, а препятствия пали? Неужели же они боятся того, что их проповедь, может статься, лишь сотрясание воздуха?! Если же они не способны на это, если это нельзя сделать так, то, верно, их «цель» в развитии их идеи развития – чистой воды бессмыслица. К сожалению, мы верим тем, кто проповедует, а не тем, кто достиг, поскольку те, кто достиг, уже не испытывают в подобных проповедях нужды, и услышать их потому у нас нет никакого шанса.

Ожидание бессмысленно, ведь то, что придет, – неизвестно, а потому не может быть ожидаемо. Ожидание – это вывернутое наизнанку, а потому нераспознанное нами наше же известное нам наше желание. Придет же то, что придет, и то, что придет, никак не сопряжено с нашим желанием. Нам же надлежит жить так, словно бы оно – желаемое – уже стало явью, нам следует услышать, сколь многое заключено в блаженном слове: «Довольно!» И только иллюзия развития способна спутать все карты, ведь она, как и наркотик, лишь провоцирует желание, которое и становится содержанием дела, мы «подсаживаемся», мы оказываемся зависимыми, причем там, где этого вполне можно было бы избежать.

Только тот, кто способен разрешить этот ребус, преодолеет иллюзию, подменившую собою жизнь. Побеждает не тот, кто борется со страхом, а тот, кто не верит ему и действует соответственно. Преодолевает скорбь не тот, кто тщит себя надеждой, а тот, кто готов радоваться своему действию. Радость переполняет не того, чьи желания исполнились, но того, кто исполнил самого Себя.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.