Пещеры, храмы и дворцы. Архитектура

Пещеры, храмы и дворцы. Архитектура

Буддистские и джайнистские монахи еще 2000 лет назад начали высекать в горах восточной и центральной Индии гроты-кельи (вихары) и алтарные пещеры (чайтьи). С наступлением Нового времени индийские резчики по камню заняли достойное место среди великих художников. В штате Махараштра в Декане, Аджанте и Эллоре обнаружено около шестидесяти пещер, некоторые из них стали всемирно известными храмами и музеями древнеиндийской живописи. Росписи в пещерах Аджанты остаются лучшими образцами классического искусства Индии. Несмотря на то, что фрески серьезно пострадали от времени, на оставшихся фрагментах мы можем увидеть сцены из придворной жизни и не утратившие своей красоты и индивидуальности портреты индийцев, делающие честь художникам древности. Стены и потолки некоторых пещер Аджанты были покрыты смесью навоза, рисовой шелухи и гипса, а рисунки наносились после того, как поверхность высыхала, потому эти росписи нельзя назвать настоящими фресками. Во многих местах краска, нанесенная слоем толщиной с яичную скорлупу, осыпалась, и моря из открывшихся голых стен окружены сверкающими яркими островками.

Поскольку пещеры были созданы буддистами, на фресках Аджанты изображены, как правило, сцены из историй о предыдущих жизнях Будды, которые называются джатаки (повести о рождениях). Последователи Махаяны верят, что, прежде чем достичь просветления, Будда прошел сотни жизней, минуя разные стадии эволюции и развития, побывав животным и принцем, и в каждой из этих инкарнаций он получал уроки и совершал поступки, которые служат полезными наставлениями для других людей. Истории джатаки очень похожи на басни Эзопа и являются универсальным источником фольклора, мудрости и опыта, индийцы узнают их в раннем детстве; они записаны в повестях «Панчатантры» (Пять книг) и в более поздней версии, которая называется «Хитопадеша» (Наставление о благополучной жизни). Повести эти изначально предназначались для королевских семей. Они содержат нравоучения, проиллюстрированные ситуациями, в которые попадают разумные существа с говорящими именами «Предусмотрительность» и «Любознательность» — их имена объясняют, как избежать неприятностей и проблем, с которыми сталкиваются не столь разумные герои вроде персонажа по имени «Чему быть, того не миновать».

Стены пещер Аджанты украшены живописными изображениями цветов и листьев, а также портретами дворцовых служащих, чужеземных купцов, красавиц из индийских гаремов и благородных принцев. Конечно же, там много изображений Будды и Бодхисаттв, особенно Авалокитешвары, «Господа, воплощающего бесконечное сострадание».

Фотографии не в состоянии адекватно передать чувства, которые вызывают росписи Аджанты, общее впечатление во многом создается за счет самих пещер, где человека завораживает атмосфера мистической таинственности и может начаться приступ клаустрофобии, описанный в соответствующей главе романа Э. М. Форстера «Поездка в Индию». Одна из самых красивых росписей Аджанты находится в десятой пещере, она иллюстрирует джатаку — историю о том, как Будда, родившись слоном, пожертвовал свои бивни, это великолепное изображение стада белых слонов, запутавшихся в лианах джунглей. К сожалению, эту пещеру на много лет закрыли для общего доступа, чтобы дать возможность индийским археологам сфотографировать стены и найти способ предотвратить дальнейшее разрушение краски.

Переходный период от выдалбливания и украшения пещер к строительству храмов наиболее мощно и ярко отразился в Эллоре, где за несколько столетий гора оказалась буквально источенной трудами художников и архитекторов. Вдохновляемые преданностью Богу, они с бесконечным терпением создавали внутри нее храм Шивы. Строительство было завершено в VIII веке, и скальный храмовый комплекс Кайласанатха стал подлинным чудом и уникальным памятником шиваизма. Это многоярусное сооружение внутри горы, где проводятся обряды поклонения Шиве. Внутренние стены храма украшены высеченными на них фигурами богов и богинь. Таким образом, благодаря искусству преданных мифический дворец Шивы, находящийся на севере, на морозной вершине горы Кайлас, был перенесен в жаркий индийский Декан. У входа в храм стоит павильон быка Нанди, ваханы Шивы, окруженный прямоугольными шиваитскими колоннами и статуями слонов. Войти в храм можно только через небольшие ворота, красоту и величие этой вселенной преданности и любви невозможно увидеть снаружи, с земли, но только изнутри или с неба.

Колесницы братьев Пандавов (ратхи), вырезанные в скалах, возвышающихся на Коромандельском побережье Махабалипурама, отражают ранний период индуистской храмовой архитектуры, в которой, как и при высечении пещер, использовался природный рельеф: скалы и горы становились материалом для строительства «домов» богов, а затем местами паломничества и поклонения индуистов.

Правители династии Паллавов, которые с V по IX века финансировали возведение большинства крупных культовых сооружений в Южной Индии, никогда не использовали ратхи в качестве храмов, именно поэтому те сохранились практически в первозданном виде как внутри, так и снаружи. А из семи храмов побережья Махабалипурама, использовавшихся для богослужений, остался только один. Это один из древнейших каменных храмов, сюда каждое утро приходят верующие и, совершив омовение в море, воспевают мантры о том, как Ушас (богиня утренней зари) посылает первые лучи рассвета, являющиеся на восточном горизонте.

Индуистский храм — это микрокосм, со временем превращающийся в нечто большее, чем место для богослужения или музей религиозного искусства. Построенный как дворец для богов и богинь, он становится домом для обслуживающих его брахманов, равно как и для ежедневно приходящих верующих. Храмовые «города», такие как Канчипурам и Мадурай в Тамилнаде до сих пор остаются отдельными, автономными мирами, предназначенными для поклонения и служения божествам и тем, кто о них заботится. Территория дравидийских храмов была окружена высокими стенами и занимала несколько гектаров, их надвратные пирамидальные башни, гопурамы, были видны издалека. Храм был похож на дворцы империи Моголов, там были дома не только для богов и богинь, но и для брахманов и девадаси, амбары для хранения зерна, стойла для храмовых слонов, места для омовения и стирки, помещения для изучения писаний и богослужений, а также жилье для ремесленников, купцов, астрологов, художников и артистов всех мастей. В храмах хранились роскошные красочные колесницы, на которые в дни фестивалей, явлений богов или по другим особым случаям водружали изображения богов и возили по городам и деревням, чтобы все могли их увидеть, поклониться им и следовать за ними. Традиционно жизнь индуиста вращается вокруг храма, все свободное время посвящается богам, восторгу перед ними, уходу за ними, разговорам о них, божества являются источником как развлечений и праздников, так и творческого вдохновения.

Североиндийские храмы, высеченные в скалах и построенные из отдельных камней, начали возводиться во времена правления династии Гуптов и с тех пор получили широкое распространение. Их отличительной особенностью является башня шикара, возвышающаяся над «чревом дома», в котором находится главное храмовое божество, и куда посетители заходят поодиночке, предлагая свои подношения. Большинство храмовых поселений построено на берегах Ганги, наиболее священным из них считается Варанаси. Обычно в храм ведет лестница, завершающаяся открытой площадкой, за которой расположен просторный зал с колоннами. Оттуда можно попасть в алтарь, где стоит Шивалингам или богини, которым прихожане приносят фрукты, цветы, гхи (топленое масло) и прочие подношения, их передают брахману, и тот зажигает огонь в масляной лампе и звонит в храмовый колокол, чтобы привлечь внимание богов.

Новый храм Бирла в Нью-Дели, посвященный Вишну, представляет собой современный образец североиндийской индуистской архитектуры, он яркий и броский, а декоративным изображениям богов и богинь не хватает той классической строгости, которую время и разрушения придали храмам Кхаджурахо и Махабалипурама. Точно так же, как в Греции и Риме, первоначальный стиль индуистских храмов изменялся, приспосабливаясь под вкусы общества. Ярко расписанные божества устанавливались в чрезмерно украшенных каменных и мраморных строениях. Индуистские храмы сильно различаются как по размеру, так и по оформлению. Некоторые выглядят почти неземными в своей классической простоте, другие наоборот — барочными из-за гротескного богатства украшений. Тем не менее индуизм остается живой религией, верующие поклоняются своим кумирам как настоящим богам, не скупясь на всевозможные сладости, украшения, цветы и шелка для домашнего алтаря, прославляя их вечные и постоянные победы над невежеством и темной силой демонов. В стране, где так много людей живет в неизбежной нищете и непереносимых страданиях, боги наслаждаются бесконечной радостью и изобилием.

На этой священной земле индийские раджи, а впоследствии султаны и падишахи, почитались как земные боги. Не были исключением даже мусульманские правители, получавшие власть в Индии: их обожествляли, им преподносили лучшие шелка и драгоценности, их прославляли цветистыми льстивыми речами, которых ранее удостаивались лишь индийские чакраварти и махараджи. Исламское иконоборчество было всего лишь декларацией, а на самом деле каждый султан Дели и Декана, равно как и все императоры династии Моголов, включая «торговца молитвами» калифа Аурангзеба, принимали поклонение своих жен, воинов, индийских крестьян, которые были потрясены роскошью их свиты и расшитыми золотом попонами слонов. «Ах, посмотрите на Его Величие-и-Могущество! Чудо! Чудо!» Одного даршана, мимолетного взгляда на их величие было достаточно для того, чтобы перенести человека из жалкой повседневности в мир грез.

Раджпутские и могольские дворцы по-прежнему приводят в восхищение посетителей. Эти дворцы возводились в Дели, Агре, Джайпуре, Джодхпуре, Гвалиоре и Орчхе как неприступные крепости из стали, камня и мрамора, их территорию окружали зубчатые каменные стены. Дворцы, подобно храмам, были похожи на города-крепости. Оказавшись в осаде, они могли в течение месяцев и, возможно, лет поддерживать существование людей и животных. Отлично сохранившийся образец империи Моголов в миниатюре — Красный Форт в Старом Дели. Это оплот воинствующего сумасбродства и расточительности с мраморной, отделанной жемчугом мечетью, гаремами для сотен красавиц, колонными залами для общих собраний и частных встреч, с конюшнями, мастерскими ремесленников и художников, беломраморными покоями «Повелителей Вселенной», которые дважды в день являли себя толпам народа, собравшимся на берегу реки Джамна. Сегодня суматошный квартал старого города представляет собой трущобы, тянущиеся вдоль ржавых железнодорожных путей, вокруг красных кирпичных труб муниципальной электростанции; древние крепостные стены были разобраны на камни, из которых построили дома для среднего класса.

Некоторые из прекрасных старинных дворцов раджпутов, например Ромбах (Сады Рамы) в Джайпуре и Озерный дворец в Удайпуре, превращены в современные роскошные отели. Эти два города, столицы крупных княжеств Раджпутов, сохранили признаки изобильной и пышной элегантности раджпутских царей с их многочисленными гаремами и охотами. А составить представление о жизни грозных Моголов можно, побывав в возведенном на вершине горы форте Амбер. Еще один превосходный образец архитектуры раджпутов — Городской дворец в Джайпуре с его великолепными сооружениями и музеем, в котором хранится прекрасная коллекция живописи эпохи Раджпутов и Моголов. Один из шестидесяти четырех видов искусств (кала), живопись древней Индии, многое приобрела за счет творчества мастеров персидской миниатюры, которых местные султаны в конце XIII столетия приглашали в Дели.

В результате смешения индийского и персидского стилей появились замечательные могольские миниатюры, кроме того, персидское влияние просматривается в работах художников разных раджпутских школ XVI–XIX веков. Сюжетами могольской живописи, как правило, становились красочные сцены из суматошной дворцовой жизни и охоты, а раджпутские художники обычно изображали Кришну, он либо появлялся в образе раджи во дворце Раджпута, либо как пастушок, играющий на флейте, окруженный пасторальной идиллией деревенской жизни. Многообразие ярких красок, в том числе золота, до мельчайших деталей выписанные фигуры людей, животных, растений и цветов, гармонично выстроенная композиция — благодаря всему этому лучшие произведения могольской и раджпутской живописи по праву входят в сокровищницу мирового изобразительного искусства. В мастерских при дворцах Раджпутов и Моголов постоянно работали сотни художников, кто-то писал портреты, кто-то птиц, кто-то цветы, каждый вносил часть своего таланта в миниатюру, обычно одну такую миниатюру создавали не менее двадцати живописцев. Несмотря на то, что большинство художников оставались неизвестными, и почти все сохранившиеся миниатюры были результатом работы многих рук, до нас дошло несколько имен гениальных живописцев эпохи Моголов: среди них служившие при дворе императора Акбара Басаван и Дасвантх, и Говардхан, писавший для Джахангира. В музее джайпурского Городского дворца можно увидеть несколько иллюстраций Дасвантха, сделанных для издания «Махабхараты» на персидском языке.

Каждое княжество Раджастхана имело собственный штат придворных художников, везде развивался собственный стиль или «школа», поэтому изобразительное искусство Джайпура и Амбера конца XVII века существенно отличается от живописи Биканера или Бунди, Мевара или Кишангарха. Главным героем большинства раджастханских картин был Кришна, его легендарная жизнь и любовные похождения, при этом работы художников разных школ отличаются по цветовой палитре и стилю изображения персонажей. Местные особенности и по сей день сохраняются в народном творчестве и современных репродукциях классических картин, вероятно, это одно из проявлений индийской тяги к непрерывности и реинкарнации, и к живописи это имеет такое же отношение, как и к человеческой жизни. Практически в каждой галерее Джайпура и Удайпура работают команды художников, посвятивших свою жизнь копированию шедевров, созданных их предками. Подобно индийским брахманам, которые тысячелетиями из уст в уста передают ведические гимны, современные молодые художники продлевают жизнь дворцовых росписей, без изменений воспроизводя их на шелке или слоновой кости, пергаменте или бумаге, а затем продавая на бесчисленных базарах или в бутиках роскошных отелей.

Самыми величественными памятниками мусульманского присутствия в Индии стали мавзолеи. Огромные ритуальные сооружения на могилах Моголов и султанов, а также немыслимые, превышающие годовой городской бюджет, средства, выделявшиеся на строительство дворцов для умерших монархов и их невест, можно объяснить серьезным отношением мусульман к Страшному Суду. Наиболее известным и незабываемо прекрасным храмом смерти, безусловно, является Тадж-Махал в Агре. Ни одна фотография не в силах передать то, как он меняется с каждым колебанием света, иногда он как бы плывет, иногда светится изнутри, вызывая восхищенные возгласы или благоговейное молчание у тех, кому посчастливилось увидеть это своими глазами. Тем не менее Тадж — лишь один из множества мавзолеев, ставших последним пристанищем для персидско-афганско-могольских монархов и их жен, которые правили многомиллионной Индией и, возможно, подобно египетским фараонам верили, что заслуживают такого же поклонения в вечной жизни, какое получали в земной. Мавзолеи Хумаюна в Дели и Акбара в Сикандре гораздо больше по размерам и в некотором смысле более красивы, равно как и сравнительно маленький мавзолей Итимад-Уд-Даула в Агре; однако ни один из них не сравнится с идеальными пропорциями и чистотой белого мрамора, благодаря которым Тадж считается уникальным памятником мирового искусства. Территория, на которой делийские султаны династии Лоди построили когда-то свои уродливые, громоздкие, угнетающие каменные мавзолеи, в наши дни превращена в парк, возведенный на средства Фонда Форда и, благодаря дальновидному плану Джавахарлала Неру, ставший популярным местом для любителей пеших прогулок и бега. Таким образом, район Лоди в Нью-Дели стал достоянием общественности, и, пожалуй, это лучшее наследство, которое осталось после правления этой деспотической и жесткой афганской династии.

Старейшие монументальные реликварии в Индии называются ступы, их построили для разделенного на части праха Будды. Самая большая и наиболее известная ступа находится в Санчи, недалеко от Бхопала в центральной Индии, ее возвели примерно во II веке до нашей эры. Огромное полусферическое сооружение скрывает урну с прахом, оно собрано из шлифованных камней, уложенных на цокольную платформу более 30 метров в диаметре. Буддистские монахи обходят ступы по часовой стрелке, воспевая мантры и перебирая четки, с помощью которых считают пройденные круги, — так они накапливают хорошую карму, которая поможет им достичь нирваны. На вершине полусферы находится небольшая квадратная надстройка (хармика), символизирующая четыре четверти неба, в которые могла отправиться, вышедшая через полую центральную ось ступы, душа Будды. Над хармикой устанавливались несколько зонтов, последовательно снизу вверх уменьшающихся в диаметре; возможно, они появились под влиянием архитектуры китайских пагод, после того как буддизм распространился в Восточной Азии. Еще один прекрасный образец монументального сооружения подобного рода — ступа Дхамек, которая датируется I веком нашей эры и находится в Сарнатхе, любимом археологами пригороде Варанаси. Также есть много ступ в Кашмире и Непале, Бутане и Сиккиме. Буддисты съезжаются в Индию со всего мира, чтобы обойти вокруг них.

Исламские мечети встречаются на всей территории Индии от Кашмира до Майсура. Самая большая и известная среди них — Джама-Масджид в Старом Дели, каждую пятницу в полдень ее двор заполняют правоверные мусульмане. Два минарета возвышаются над шумным базаром Старого Дели, а на деревьях возле открытого мясного рынка всегда сидят стервятники. Призывающий к молитве пронзительный крик муэдзина усиливается, когда он читает стихи из Корана, и эхом разносится по городу над дорогой, разделяющей Джама-Масджид и Красный Форт. В мечетях-близнецах столицы Пенджаба, Лахора, каждую пятницу собираются тысячи пакистанцев. Они приходят, чтобы поклониться и вознести молитвы в сторону Мекки и ее бесценного Черного камня: «Ла Иллаха иль Аллах».

Сикхский Золотой храм в Амритсаре стал центром богослужения сикхов с того момента, когда в конце XVI века гуру Арджун завершил его строительство. Хармандир-Сахиб, окруженный высокими стенами, подобно драгоценному камню стоит в центре священного водоема, у каждого входа в него возвышаются золотые башни. В алтарной части Хармандир-Сахиба на золотом троне лежит завернутая в белую ткань сикхская библия, Гуру Грантх Сахиб. С начала XVIII века этому рукописному Грантх Сахибу, собранию мудрости сикхских гуру, верующие всего мира поклоняются как своей главной святыне. В религии сикхов он подобен Корану и Черному камню, а Золотой храм равнозначен католическому Ватикану. В Хармандир-Сахиб разрешается входить, лишь сняв обувь, а ведущую к нему мраморную дорожку сотрудники храмового комплекса омывают холодной водой. Но в июне 1984 года она была омыта кровью.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.