Примечания
Примечания
П1. Книга Алмы входит в Книгу Мормона[16]. Целиком название звучит так: «Книга Алмы: Сын Алмы».
Религиозные верования защищают, используя пустословие. Есть несколько важных вещей, о которых стоит упомянуть в связи с этими уловками. Когда верующего человека спрашивают о конкретных нелогичных догматах его веры, он часто отвечает так: «Разумеется, в это я не верю», – ставя уличного эпистемолога в невыгодное положение, поскольку верующий, несмотря ни на что, продолжает исповедовать свои неизмененные верования. Если будет оказано дальнейшее давление, верующий ответит либо «глубостью», либо каким-то другим вариантом того, «почему» он продолжает верить, несмотря на отсутствие доказательств. Это хорошо укрепленная позиция приводит к циклу бесконечных повторов. По моим представлениям, те, кто использует бессмысленные слова для защиты эмоциональной привязанности к вере, занимаются самообманом. (Это не «разговор» двух сторон; это монолог, маскирующийся под диалог.)
Эмоциональное удовлетворение от религиозной веры связано главным образом с верованиями, воспринимаемыми буквально; гносеологическая защита таких верований зависит прежде всего от их небуквального восприятия. Этот тип когнитивного искажения плохо сочетается с поисками истины.
Что делают почти все искушенные в размышлениях верующие, так это мгновенно вводят себя в заблуждение, оказываясь между двумя альтернативными позициями: или совсем не верят в это (конечно, он не ходил по воде), или твердо говорят о том, что мир был создан высшей силой. Защищаясь эпистемологически, они характеризуют верование как не требующее присутствия кого-то особенного («Бог любит нас» означает «Любовь важна», «Любовь восторжествует в конце концов» и т.д.). Но затем, удовлетворенные эпистемологическим испытанием, они говорят о вере более буквально («Бог любит нас» означает «Существует Кто-то Особенный, кто любит нас»).
Я думаю, последний аспект гораздо важнее, чем обычно кажется критикам веры, и это, вероятно, более общий феномен (а не свойственный одним только интеллектуалам), как можно было бы подумать. По меньшей мере, это часть того, что верующие делают, реагируя на критику загадочно и просто: «Вы точно не понимаете». Или: «Вы недостаточно знаете культуру, историю и теологию моей религии».
Это отдельная тема для разговора; часто так оно и есть, хотя слегка напоминает ситуацию, как если бы кто-то сказал, что «Стартрек» – это вымысел, а ему ответили бы: «Вы не говорили бы так, если бы были таким же давним и опытным фанатом саги, как я». Что, конечно же, абсурд.
П2. В «Послании к Евреям» (11:1) вера определяется как «осуществление ожидаемого и уверенность [elenchus[17]] в невидимом». Интересно использование термина «эленхос» в этом отрывке.
У Гомера (VIII век до н.э.) «эленхос» употребляется в разных значениях: пристыдить, относиться с презрением, спрашивать с целью опровергнуть, с целью порицания, обвинения, обвинить кого-либо и, возможно, осудить его; слово часто используется, когда старшие по званию распекают рядовых солдат. В судах термин также используется не только для того, чтобы выдвигать обвинения, но и чтобы предоставлять убедительные доказательства. Досократики, например Парменид (начало 5-го века до н.э.), использовали термин в том же значении, как и Сократ, т.е. как аргумент, исследование, перекрестный допрос с целью опровержения или бездоказанность.
В койне[18] глагол «elencho» означает «я обвиняю, осуждаю, порицаю», а также «я уличаю, я показываю вину, я доказываю» (в смысле выставить ложь публично). Упоминается в Евангелии от Иоанна (3:20), Первом послании к Коринфянам (14:24), в Послании к Ефесянам (5:11), в Послании Апостола Иакова (2:9). В некоторых комментариях Соутера к Новому завету элехнос трактуется как «доказательство, возможно, убеждение» (Souter, 1917). Данные указывают на прямой и незамысловатый факт: во времена апостолов слово «элехнос» стали употреблять в новом важном контексте, оно получило новый смысл в Послании к Евреям (11), то есть люди начали использовать слово в другом значении. Они пропагандировали это слово, применяли его на практике и помогали сделать его использование удачным. Сократ обозначал этим термином скрупулезный процесс аргументации со строгим применением логики. В новом значении «элехнос» стал использоваться как утверждение или склонение к своей точке зрения либо как другие виды охотно делаемого заявления, которого достаточно для того, чтобы сделать выводы, – без основания, без сократовского «скрупулезного процесса аргументации».
Сократ заслужил право делать определенные заключения, так как они были получены в результате философского размышления. Анонимный автор «Послания к Евреям» пишет, что вера – это уверенность в ожидаемом и уверенность или убеждение (elenchus) в невидимом. Если бы Сократ услышал эту фразу, думаю, он выразился бы примерно так: «Это может быть уверенностью, но это не аргумент, не перекрестный допрос и не тест на правильность выбора, но это переход без какого-либо основания – неустойчивый и незаслуженный. В чем здесь добродетель?»
П3. Исключения составляют люди, которые не притворяются. У них либо бредовое расстройство, либо они жертвы полного отсутствия альтернативных идей и других теорий познания. Многие люди в исламском мире подпадают под последнюю категорию. Например, большинство людей в Саудовской Аравии не делают вид, что знают о Коране нечто такое, чего они действительно не знают. Им никогда не предоставлялась возможность ознакомиться с другими способами понимания реальности. Они настоящие эпистемологические жертвы. В дополнение к этому любой человек, воспитанный родителями-фундаменталистами, заслуживает уважения потому, что борется против внушения определенных идей просвещения.
П4. Последнее веяние среди апологетов веры – не упоминать слово «вера» совсем, заменять его на «доверие». С учетом того, что значение слова «вера» крайне спорно, стратегия представляется мне превосходной. Возражать на это, однако, следует точно так же: «Не имея достаточных доказательств, как вы узнаете, чему доверять?» Если вам ответили: «Доказательств достаточно», – ваш ответ должен быть таким: «Тогда вам не нужна вера».
П5. Говоря о религиозности, не могу не сказать, что мне попадалось такое определение веры: «точка зрения на вещи, которых мы не знаем». Если попросить объяснить природу этой точки зрения, нам расскажут о том, что она сродни уверенности или глубокой убежденности в том, что в обычной речи мы ассоциируем с точкой зрения человека, который несомненно имеет право утверждать: «я знаю».
Проблема с определением веры как «точки зрения на то, чего мы не знаем» состоит в том, что она функционирует точно так же, как точка зрения на то, что мы знаем. С критической позиции вопрос заключается в следующем: «Может ли точка зрения, не подтвержденная достаточными доказательствами обоснования веры, оказывать такое же действие, как точка зрения, вытекающая из достаточных доказательств обоснования веры?» И ясно, что ответ такой: не может.
Поскольку люди придерживаются первой точки зрения, лучше будет указать им на это и сказать: «У вас нет оснований для вашей убежденности. И то, что вас это не тревожит, показывает, что вы не рассмотрели свое мнение через призму разумной честности. Такое ощущение, что вы боитесь или не хотите сделать это, хотя здесь надо искренне сказать: “Моя вера не похожа на знание, она бездоказательна, она нечто другое… возможно (доброжелательно), мой выбор”».
П6. Другое определение «атеиста» таково: человек, который не притворяется, будто знает о создании Вселенной то, чего он не знает.
П7. Некоторые известные атеисты, например американский историк Ричард Карриер, рассматривают атеизм как проявление личности (Carrier, 2012). Другие, как всадник Сэм Харрис, – нет. Я же считаю, что определение себя как атеиста – это личный выбор каждого человека. (Лично я больше заинтересован в том, чтобы соблюсти баланс между домом и работой и полноценно отдохнуть ночью.)
Меня часто спрашивают, является ли атеизм частью моей индивидуальности. Я всегда отвечаю: «Нет». Как это ни странно, сказанное в этой книге, моя карьера и мои выступления говорят о том, что атеизм – не часть моей личности. Отсутствие веры в лепреконов тоже не часть моей индивидуальности. Я не определяю себя через то, во что не верю или чего не делаю. Я не делаю множество вещей. Я не занимаюсь тайцзи. Отсутствие тайцзи в моей жизни не является частью моей индивидуальности.
Я не определяю себя через противопоставление другим людям: я не отношу себя к атеистам, хотя подавляющее большинство людей не считают себя атеистами.
Когда друзья-атеисты приходят к нам домой, мы не сидим и не обсуждаем тот факт, что нет достаточных доказательств, чтобы верить в Бога. Мы не обсуждаем тот факт, что не занимаемся тайцзи. Я не идентифицирую себя как атеиста, поскольку нет ничего особенно эпистемологического в том факте, что я делаю все, что могу, чтобы верить на основании доказательств. Мои рассуждения и размышления о вероятности существования божественного творца ничего не говорят о том, насколько я хороший человек, ласково ли я обращаюсь со своим псом, терпеливый ли я отец, широкие ли у меня познания в научной фантастике, люблю ли я вечеринки, хорошо ли я владею джиу-джитсу. Если «человек, способный критически мыслить» заменить на «атеист», станет ясно, что атеизм не содержит ничего, кроме факта: кто-то не верит в существование достаточных доказательств, оправдывающих веру в Бога.
Является ли человек атеистом или верующим – безразлично с точки зрения его нравственности. Кроме того, многие моральные принципы приписываются как атеистам, так и верующим. Например, недавно возникло (и надеюсь, оно недолго продержится) движение «атеизм+». Среди его лозунгов – социальная справедливость, поддержка прав женщин, протест против расизма, борьба с гомофобией и трансфобией, критическое мышление и скептицизм (McCreight, 2012). Но проблема заключается в том, что, как пишет Массимо Пильюччи, «а-теизм просто означает отсутствие веры в Бога (богов)… Отсутствие веры не имеет отношения к каким-либо положительным позициям, поскольку ни одна из них логически не связана с этим» (Pigliucci, 2012). Многие люди стремятся превратить атеизм в нечто такое, чем он не является. Атеизм не связан с расизмом, гомофобией или занятиями тайцзи; он просто указывает, что нет достаточных доказательств, которые послужили бы основанием для веры в Бога. Атеизм имеет отношение к эпистемологии, фактам, честности, искренности, доводам и информации.
Наконец, поскольку я не рассматриваю атеизм как постоянную характеристику человека, такую, например, как цвет глаз, я не считаю его частью индивидуальности. Я готов изменить свое мнение, если мне предоставят убедительные доказательства существования Бога или богов. Я могу понять, почему многие теисты считают веру частью своей личности: они часто утверждают, что не хотят менять свои взгляды. Люди больше склонны рассматривать нечто как часть себя, если не готовы это изменить.
П8. В одном из писем я спросил американского физика и автора многих бестселлеров доктора Виктора Стенджера, какое место он занимает на шкале религиозности Докинза. Вик ответил: «8. Это не вопрос веры. Это вопрос знания. У меня есть знание без доли обоснованного сомнения, что Бога нет» (личная переписка, 15 августа 2012 г.). Подробнее о взглядах Стенджера см. «Бог: неудачная гипотеза» (God: The Failed Hypothesis, Stenger, 2007).
П9. Пять доказательств бытия Бога Фомы Аквинского: 1) через движение (ничто не начинает двигаться само по себе, должна быть первая недвижимая движущая сила); 2) через действенную причину (должно существовать что-то, не обусловленное другим); 3) через возможное и необходимое (все, чье существование возможно, не должно существовать в определенный момент времени, значит, должно было быть что-то, чье существование необходимо); 4) через степени бытия (поскольку степени существуют, должно быть нечто совершенное, находящееся на верхней ступени); 5) через намерение (все природные тела стремятся к какому-либо концу, существует разумное существо, к которому они направляются).
Подробнее о Пари Паскаля см. в примечании 11 к четвертой главе.
Онтологическое доказательство Ансельма из трактата «Прослогион II»: «Значит, убедится даже безумец, что хотя бы в уме есть нечто, больше чего нельзя ничего себе представить, так как когда он слышит это (выражение), он его понимает, а все, что понимается, есть в уме. И, конечно, то, больше чего нельзя себе представить, не может быть только в уме. Ибо если оно уже есть по крайней мере только в уме, можно представить себе, что оно есть и в действительности, что больше. Значит, если то, больше чего нельзя ничего себе представить, существует только в уме, тогда то, больше чего нельзя себе представить, есть то, больше чего можно представить себе. Но этого, конечно, не может быть. Итак, без сомнения, нечто, больше чего нельзя себе представить, существует и в уме, и в действительности».
Больше об этом тонком доказательстве см. в примечании 5 к седьмой главе.
О космологическом доказательстве «Калам» см. в примечании 3 к седьмой главе.
П10. Один коллега из сферы искусств и наук однажды спросил меня: «Если у веры нет отличительных признаков эпистемологии, зачем называть ее эпистемологией? Играют ли эмпирические данные значимую роль в том, чтобы эпистемология была эпистемологией?» Коллега имел в виду следующее: если эмпирические доказательства веры не играют роли (или, как говорят философы, вера «не удовлетворяет условиям»), так зачем же называть ее эпистемологией?
Существуют разные виды эпистемологии, например рационализм и прагматизм, которые не опираются на эмпирические данные. Так, философия Декарта – рациональная теория познания. Для Декарта разум сам по себе, без опыта, – это источник знания. Мне не нужна окружающая действительность: я могу быть мозгом в колбе[19], соединенным электродами с компьютером, и могу получить знания об окружающей действительности благодаря только лишь мыслительному процессу. Это рационалистическая позиция. Юм, Локк и Беркли отрицали ее. Они могли бы возразить следующим образом: «Нет, разум может систематизировать опыт, но он не может быть источником знаний об опыте. Есть только один источник знаний об опыте и о том, что такое эмпирическое содержание, – столкновение здравого смысла с физической вселенной».
С исторической точки зрения кантианство – это еще одна школа, которая считает, что и рационализм, и эмпиризм имеют право на существование, но разное. Для Канта понятия без опыта пусты, но опыт без понятий слеп; знание – это сочетание систематизирующей функции ума и воспринятой информации.
Кроме того, существуют прагматизм, фаллибилизм и интуитивизм[20], которые допускают различные виды знания. Во всех этих школах понятие «знание» определяется с незначительной разницей.
Вера – это эпистемология, поскольку она используется как эпистемология. По характеру применения – это эпистемология; люди используют веру как способ познания и интерпретации окружающего мира. Например, где-то треть жителей Северной Америки думает, что Библия – это боговдохновенная книга, а более половины считает, что это – настоящее слово Божие (Jones, 2011). Среди американцев распространена вера в то, что ангелы или духи водили рукой евангелистов (как на картине Караваджо «Святой Матфей и ангел», 1602) или нашептывали им на ухо (как на картинах «Евангелист Матфей, вдохновленный ангелом» Рембрандта, 1661, «Святой Матфей и ангел» Джованни Джироламо Савольдо, 1534, «Святой Матфей и ангел» Гвидо Рени, 1640). Следовательно, действительный источник многих верований кроется в убеждении верующих в подлинности Библии. Эта вера ненадежна или дискредитирована, и это делает ее не заслуживающей доверия или сомнительной, но не подразумевает, что она не является эпистемологией.
Отчасти недоразумение возникает из-за того, что люди, которые не используют веру для ориентирования в реальности, понимают, что вера – это ненадежный процесс аргументации. Следовательно, они либо не рассматривают веру как эпистемологию, либо не думают, что другие на самом деле используют ее как эпистемологию. Они считают ее чем-то другим, чем-то странным, чем-то иным, чем-то личным, темным и иногда – спасительным.
Но по своей сути вера – это эпистемология. Люди используют ее для постижения, толкования и познания окружающего мира.
Вера порождает утверждения о знании. Утверждения, которые вытекают из теорий познаний, не связанных с разумом, точно такие же, как и другие: они сообщают нам некую правду о мире. Утверждения веры могут быть эндемически[21] недействительными, причудливыми или в высшей степени невероятными, но они по-прежнему остаются утверждениями о знании.
П11. Исключение – так называемые сатанинские аяты[22] из Корана. В ранних сурах Мухаммед допускает поклонение популярной языческой богине; позднее он отменил эти аяты, назвав их сатанинскими, и ввел новый закон, допускающий замену ранних откровений более новыми. Таким образом, есть другой способ понять, какие утверждения о мире нам следует принять, а какие из них, по всей вероятности, ложны, но не используя при этом аргумент или доказательство. Поздние суры в Коране заменили ранние суры. К сожалению, многие воинственные суры в Коране имеют позднее происхождение.
П12. Я никогда не понимал таких утверждений со стороны верующих, например мусульман, которые заявляют, будто другие мусульмане толкуют Коран неправильно. Если кто-либо принимает систему верований без доказательств, непонятно, на основании чего он может утверждать, что есть правильная и неправильная трактовка Корана.
П13. Есть много рациональных способов определить, что в наших собственных интересах и к какому типу общества мы должны стремиться. Например, в «Теории справедливости» (The Theory of Justice) американский философ Джон Ролз предлагает нам мысленные эксперименты для обоснования нашего пути к идеальной политической и экономической системе (Rawls, 2005). Он подробно описывает, каким образом можно достичь согласия в обществе относительно принципов правосудия.
П14. Необязательно брать самые крайние случаи; в жизни достаточно примеров, показывающих, что люди неправильно понимают то, что хорошо для них. Например, необычные диеты для быстрого похудения – это прозаичный и близкий нам пример. Несколько лет назад я познакомился в тренажерном зале с человеком, который килограммами ел арбузы каждый день в надежде, что это поможет ему скинуть вес и поправить здоровье. Он не скинул вес и не поправил здоровье. Он не достиг ни того ни другого, потому что поедание арбуза килограммами определенно не то, что ведет к здоровью или заметной потере веса.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.