Возвращение Заратустры
Возвращение Заратустры
Однажды Заратустра и хозяин жилища, где он обитал, стояли на платформе подземки города “Мокрая Вода” — на той из платформ, что находится под открытым небом. И была зима, и был мороз, и было солнце.
И Заратустра, глядя в зеркало, что ставится на платформе, дабы видел машинист, как садятся пассажиры, узрел там нечто и сказал спутнику:
“Взгляни! Я дышу, и моё дыхание видно, ибо от мороза изо рта и носа моего идёт пар. И солнце светит на этот пар, и вот, на платформе тень моего дыхания. Мало того: эту тень увидел я в зеркале, и вижу я отражение тени дыхания. И ещё мало того: я сообщил тебе об этом словами, которые сами не суть ли отражения и тени и души вещей?
Не так ли и слова, что записал я на листах моих? Не суть ли и они тени теней и отражения отражений?
Однако я есмь плоть и часть сего мира — я, Заратустра из рода Спитама, сын Пурушаспы и Дугдовы, муж женщины, родившей мне двух дочерей. И эта плоть изогнулась духом.
И дух мой глядит на зеркало и знает: не будь сего стекла и металла и полировки, не было бы отражения.
И дух мой глядит на платформу и знает: не будь сего плотного и плоского места под солнцем, не легла бы и тень, ибо плотное есть ложе для тени.
И дух мой глядит сквозь этот воздух и знает: свистеть может воздух, если бить по нему прутом, и раскаляться, если врезываться в него метеором, и воздух есть плоть — и не самая жидкая и редкая и рыхлая из плотей. И не будь этой плоти, не было бы дыхания.
И дух мой глядит на себя, и так рождается дух духа и тень тени и излучина самой кривизны. Но ныне дух мой вспомнил плоть и вещество”.
“И, пожалуй, не самое жидкое и редкое и рыхлое из веществ вспомнил твой дух?” — спросил хозяин жилища.
“Пожалуй; и я сей же час стану частью этого вещества и салата. Ибо некогда выделил и избрал меня избирающий, и вот: выделение снято и выбор расширен до границ мира” — так говорил Заратустра.
В это время к платформе подошёл поезд, и вагон был густо и часто и плотно набит людьми, ибо настал час пик. И Заратустра и хозяин жилища бросились к вагону, и также многие люди. И проникли в вагон, и сдавило их, как бывает обычно в подземке.
И хозяин жилища услышал голос Заратустры, молвящий: “моя капля в каждом”, — и не мог повернуться на голос, ибо сдавило его людьми, как это бывает в час пик. И ответил Заратустре: “Нам до конечной”.
И поезд ехал и делал остановки, и ближе к концу маршрута людей стало мало, ибо многие выбрали себе станции, предшествующие конечной. И хозяин жилища смог уже повернуть голову и повернул, и вот: Заратустры нет.
И искал его, и звал, и высматривал, и подумал даже: “Как жаль, что не купил себе Заратустра мобильный телефон!” И в тот же миг зазвонило вокруг несколько мобильных телефонов.
И тогда хозяин жилища перестал искать и сказал в сердце своём:
“Заратустра был глубок — и вот, вернулся он в глубины человеческого. Заратустра был возвышен — и вот, вернулся он на вершины всякого человека. И теперь, когда он вернулся, выскажу и я своё маленькое знание.
Есть вершины и есть глубины. Но не на вершинах появилась жизнь, и не в глубинах возникло живое. Воистину, местом появления жизни стало мелководье, и сама жизнь прежде всего есть лужа и грязная пена. Однако из пены возникли прекраснейшие из богов”.
И он стоял, а затем сел на скамью. И туннель поглощал поезд за поездом и был похож на бездонную пещеру, и платформа была вымощена… но нет, это была не брусчатка. И подумал хозяин жилища в сердце своём: “Пола этого да не коснётся кирзовый сапог”.