ПУТЬ ВНУТРЬ

ПУТЬ ВНУТРЬ

...следуй за Мною! И он, оставив все, встал и последовал за Ним.

Лк. 5, 27—28

Господь сказал Матфею: «Следуй за Мною!». И он, оставив все, последовал призыву. Поначалу Святой был грешником, но сделался одним из величайших друзей Божьих; ибо когда Христос заговорил с ним изнутри, он оставил все внешние вещи и последовал за Ним.

В этом заключено все: чтобы воистину следовать за Богом, надобно полное отрешение от всего, что не есть Бог, в чем бы оно ни заключалось, — от всего, что только человек ни обретал бы вокруг себя, при себе и в себе, живое или мертвое, от своего Я или от чего-то из своего.

Ибо Бог хочет наше сердце (Ср. Пс 50, 19), Ему не нужны наши внешние дела, Ему нужна только преданность нашего сердца, наша готовность ко всему, что от Бога. Это больше всех молитв и трудов, и всего, что можно сделать внешне.

Вот это и означает призыв Христа: «Следуй за Мною!» Такое следование выражается обычно в обращении к Нему всех помыслов, благодарствований и восхвалений, но это — покуда не придет черед более высокого следования, лишенного всего этого, — помыслов и всякого деланья, когда — лишь внутреннее отрешенное тихое безмолвие в обращенной вовнутрь душе, с готовностью ожидающей и слушающей, что сотворит в ней Бог.

Много таких, которым их внешние упражнения — настоящее благо: все им дается легко — молитвы, посты, бдения и аскеза, они имеют к ним тем больше страсти, чем меньше в этом Бога. Такая страсть может быть столь велика, что Бог совершенно отворачивается от них, ибо эти люди совершают труды свои  по своей воле, чувствуя себя великими, хотя их Я — ничто, а Бог — все.

Если спросят, как отделить страсть от блага, я отвечу: самоотречением, т. е. всякую страсть, которую питают к добрым делам и упражнениям, следует бросить в огонь любви и принести Богу,

Которому принадлежит все. Приятность же, присущую природе этих дач, покуда они добрые, вполне может иметь и отрешившийся человек

Стоит как следует посмотреть, и увидишь четыре препятствия, которые нужно распознавать и преодолевать на пути вовнутрь:

Первое состоит в том, что человек более обращен и склонен к внешней жизни, чем к внутренней, более полагается на внешние знания, нежели на указания изнутри, и, стало быть, он не всей своей любовью обращен к Богу, но лишь частью своего существа, и потому не чувствует живого присутствия Божия и Его воли в себе.

Второе — частично внешнее, частично внутреннее просвещение в формах, разговорах и обликах, соответствующих чуждым образцам, которым он следует, вместо того, чтобы держаться собственного направления и, не сбиваясь с пути соблазнами и увлечениями, смотреть на одного лишь Бога.

Третье — это метанья туда-сюда в сверхъестественных переживаниях и откровениях, каковые приписываются себе как заслуга на пути вовнутрь, если рассматривать их в свете разума и сладострастно ими наслаждаться, и как следствие этого — самообман и высокомерие и все большее отклонение от внутреннего пути, цель и объект которого — один только Бог. Четвертое — неправильное понимание требования отрешенности и оставления как состояния внутренней слепой бездеятельности, лишенной деятельной любви, когда человек восседает в телесном покое или засыпает в обманчивом внимании к себе самому или погружается в себя, думая, что эта бездеятельность и есть мир Божий, тогда как это только леность и вялость.

Кто избегнет этих четырех препятствии, не думая ни о чем, кроме Бога, да употребит тот все свое усердие, как внешне так и внутренне, не на исполнение своей воли, но чтобы добавить его к воле Божьей в себе. Он  может при этом использовать те способы и воспомоществования, которые его и внутренне и внешне более всего подвигают к божественной любви и благонравию, покуда не отпадут они сами собой.

А если дано ему будет познать и что-то большее, все же не должен он прежде сорокового года своей жизни слишком доверяться очень уж большому покою и богатству, и внутреннему, и внешнему, и чрезмерной отрешенности, ибо для этого он еще слишком в плену естества. Вместо того ему надобно обратиться — и внутренне, и внешне — к деятельной любви и одновременно постоянно сокращать свои  потребности. Григорий говорит, что в Древнем мире жрецы могли делаться хранителями храмов только с пятидесяти лет.

Но в каком бы возрасте ни начал человек — в результате постоянного обращения внутрь себя и безмолвного продвижения по этому пути — погружаться во внутренний покой и исполненную любви преданность Богу, в любом случае ему достанется, когда он достигнет единства, богатство даров Божиих.

Но все эти дары должны для него быть только средством становиться и оставаться все более внутренней и сокровенной обителью Божией и Его орудием.

Об этом говорит Дионисий: «Оставьте все мыслимые и немыслимые труды и всякое желание познавать и всецело отдайтесь единению с Богом, превышающему всякое разумение».

Только оставив все вещное и себя самого во всем вещном, может человек последовать за Богом — как внешний человек со всеми его упражнениями и добродетелями и с равной любовью ко всем существам и как внутренний человек — оставив себя самого и все вещи, словно у него никогда их и не бывало.

Пойми правильно:

На пути вовнутрь некоторые вещи надо делать, а некоторые — оставлять. Не следует ни иметь вещей, ни, обладая ими, прилепляться к ним чувствами. Но природа делает всякого человека склонным иметь, знать и хотеть. Тут помогут шесть сил, из которых три — низшие: смирение, кротость и терпение, — а три — высшие: вера, убежденность и любовь.

Вера, приходя, лишает разум всех его знаний и делает его слепым, чтобы он отрекся от знания. Затем приходит убежденность и поглощает и веру и все, что имеешь. И. наконец, приходит любовь и лишает волю всего самостоятельно приобретенного и всякого достояния.

Следом приходят три низшие силы: смирение помогает Я столь полно опуститься в глубину души, что оно теряет свое имя и в своей ничтожности ничего более не знает о своем смирении.

Кротость лишает любовь всякого своеволия, так что все вещи становятся ей безразличны и она более не осознает, добродетельна ли она. Она в мире со всеми. Тут добродетель потеряла свои имена и стала сущностью. И то же самое с терпением: человек любит и в отрешенности все оставляет и более не осознает своего терпения.

В этой отрешенности может случиться и такое, что он вдруг потеряет покой и с уст его слетит резкое слово. Не надо этого пугаться, но надо еще глубже погрузиться в свое ничто. Каждая осознанная слабость должна указывать ему путь в его ничто, давая повод еще упорней идти внутрь до самой глубины — туда, где трона все круче и мрачней.

Об этом слово Иисуса Христа: «Иди за Много, не отвлекаясь ни на что, ибо все это — не Я. Следуй только за Мною!» И если спросит человек: «Господи, кто же Ты, за Кем я должен следовать в глубине и уединении?», он ответит: «Я — человек и Бог» (В Св. Писании этих слов нет. —Примеч. перев.).

И если то, что в человеке — еще «человек», ответит Ему в сокровенной глубине: «Тогда я — ничто, и меньше,чем ничто», — то произойдет перелом. Ибо исконное место действия безымянной божественности — глубина небытия, где исчезает Я.

Об этом слова учителя: если возникает новая форма, должна разрушиться старая. Новая жизнь возникает лишь из смерти старой. Чтобы преобразила внутреннего человека сверхсущая сущность Божия, должен исчезнуть человек внешний — со всем, что он есть и что знает, хочет и совершает. Должна исчезнуть всякая двойственность, всякое противоречие между объектом и субъектом, всякая внешняя сущность. — Подобно тому, как Павел не видел ничего, взирая на Бога (См. Деян. 9, 3. 8—9).

Когда исчезнет все внешнее, все ставшее, тогда — мгновенно! — преобразится человек. Вот так и ты иди вглубь и вперед. Потому-то Бог и сказал: «Зови Меня Отцом и продолжай свой путь» (В Св. Писании этих слов нет. —Примеч. перев.) — все вперед, вглубь и вверх по крутой тропе! Чем выше, тем глубже погрузишься ты в неизмеримую бездну Божию и, лишившись всех методов спасения, образцов и форм, потеряешь самого себя и полностью освободишься от своего образа.

И тогда в этой неставшести не останется ничего, кроме глубины Божьей, которая покоится в самой себе — единая сущность, жизнь и бытие всего. Об этом состоянии можно еще сказать так: не будет у человека ни знания, ни Я, ни любви, ни дела — ничего от самого себя, но все через преображение, которое Дух Божий совершает в тварном духе в ответ на его отрешенность. В нем познает Бог и любит Самого Себя.

Путь внутрь, ведущий к этой цели, пролегает через Христа: он — врата (Ср. Ин. 10, 7.9), которыми нужно пройти, дабы сломать границы естества. Он  — путь, которым следует идти, истина, освещающая этот путь, и любовь, к которой нужно стремиться (Ср. Ин. 14, 6).

Кто идет этим путем, достигает высшей свободы.

Павел говорит о таких людях: «Водимые Духом Божьим не знают над собою никакого закона» (Ср. Рим. 6, 14; 8, 14). Этого нельзя сказать о тех, кто любит мирское. Те же, кто идет этим путем, верхней своей частью, внутренним человеком, пребывает над временем, а нижней частью, своим внешним человеком, свободны и отрешенны.

Что бы ни случалось, они живут по духу и пребывают в отрешенном покое. Они принимают от Бога все, в чистоте Ему возвращают, и остаются в покос, что бы ни послал им Бог и как бы больно ни задело это внешнего человека. Таких людей можно назвать блаженными. Но люди такие редки.

Сподоби и нас, Боже, пойти внутренним путем и уподобиться им!