XXVII

XXVII

По сошествии в ад Небесной матери, мать-земля перестает родить. Растения, животные, люди поражены бесплодием:

Сосцы свои от земли отвратила Низаба,

Зреющей жатвы богиня.

За ночь поля побелели,

Едкою солью покрылись;

Зелень не всходит, жатва не зреет;

Горе людей постигает.

Ложесна матерей затворились,

И дитя не выходит из чрева…

Рыба в воде не мечет икры,

Птица в гнезде яиц не кладет.

Бык не покрывает телицы,

Осел не покрывает ослицы.

Супруг не ложится к супруге;

Супруг спит один на ложе своем,

Одна спит супруга на ложе своем…

«Доколе же растущее будет удержано?

Доколе зеленеющее будет связано?» —

плачет пастушья свирель о Таммузе-Либлибу, Ростке непрорастающем.

Пастух сестре своей говорит:

«Вот матка-овца ягненка покинула».

Сестра пастуху говорит:

«У матки-овцы плодородие связано;

От ягненка она убегает с жалобным блеяньем…»

Дальше стерто, можно только прочесть:

Разрушенье… Бушует потоп…

Потоп – конец человечества первого, не нашего; но не предсказан ли и нам тот же конец? «Охладеет любовь» (Матф. XXIV, 12). Потухнет солнце любви – сердце мира – и в сердце человеческом наступит полярная ночь, чье ледяное дыхание мы уже чувствуем. Плодородие нашей земли уже не связала ли Мать? Не белеют ли едкою солью наши поля? Не убегает ли с жалобным блеянием матка овца от ягненка? И не о нашем ли конце это сказано: «Разрушенье – бушует потоп»?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.