VII. Секс, половое воспитание и брак

VII. Секс, половое воспитание и брак

Проблема наших страстей и полового влечения, как и все другие человеческие проблемы, является весьма запутанной и трудной. И если педагог сам не сведущ и не опытен в этом вопросе, то как он может помочь разобраться в нем тем, кого он учит? Если родители и учителя сами ведут беспорядочную половую жизнь, то как они могут дать детям правильное представление о том, какой она должна быть? Чем мы можем помочь детям, если сами толком не понимаем всей важности этой проблемы? Тон и средства, которые педагог выбирает для объяснения сути этой проблемы детям, целиком зависят от состояния его ума, от того, терпелив ли он и благоразумен или порабощен собственными страстями.

Почему для большинства из нас проблема секса представляется исполненной противоречий и порочной? Почему она играет в нашей жизни такую важную роль? Одной из главных причин этого является полное отсутствие в нас творческого начала. Мы лишены его, поскольку вся наша общественная и моральная культура построены на развитии интеллекта. Поэтому проблему секса можно решить только пониманием того, что творчество исходит не от интеллекта. Напротив, творчество возможно лишь тогда, когда интеллект бездействует.

Интеллект, или ум, способен только повторять, вспоминать. Он постоянно занят словами, — выдумывает новые и переиначивает старые. И поскольку большинство из нас воспринимает реальность только умом, то вся наша жизнь состоит исключительно из заученных слов и машинальных повторений. Но в этом нет ни капли творчества. А так как в большинстве мы личности не творческие, единственным видом творчества для нас остается секс. Но сексуальная удовлетворенность является проекцией ума, а все, что исходит от ума, должно быть выполнено, иначе человек испытывает стресс.

Наши мысли, как и наши жизни, скучны, бесплодны и пусты. Мы истощены эмоционально. В религии и интеллектуальной деятельности мы начисто лишены творчества, поэтому вынуждены без конца повторяться. В социальном, политическом и экономическом плане мы порабощены и управляемы. Нас нельзя назвать счастливыми людьми. Мы не способны быть спонтанными и радостными. Где бы мы ни были, дома или на работе, в храме или в школе, — мы нигде не испытываем творческих состояний, поэтому наши мысли и действия не приносят нам облегчения. Когда мы пойманы и заперты со всех сторон, секс становится для нас единственной отдушиной, тем переживанием, к которому мы будем стремиться опять и опять. И только это переживание мгновенно дарует нам ощущение счастья, которое возможно лишь тогда, когда «я» полностью исчезает. Ведь не секс представляет собой проблему, а наше желание во что бы то ни стало испытать чувство счастья опять, ощутить и продлить сексуальное или какое-нибудь другое удовольствие.

Все, к чему мы в действительности стремимся, — это самозабвение, нечто, в чем мы могли бы раствориться полностью. И поскольку наше «я» мало и никчемно, поскольку именно оно является источником боли и страданий, то сознательно или подсознательно мы стремимся растворить его в личных или коллективных переживаниях, в возвышенных мыслях или в других формах сильных ощущений.

Если мы желаем освободиться от власти собственного «я», то очень важно определить средства, которые мы собираемся применить для этого, поскольку впоследствии они станут для нас болезненной проблемой. Ведь творческая жизнь — это свобода от «я». И пока мы не исследуем и не поймем те барьеры, которые препятствуют ей, проблема секса будет оставаться недоступной нашему пониманию.

Одной из помех творческой жизни является страх. А респектабельность — одно из его проявлений. Люди, попавшие в плен респектабельности, ограничены, поэтому им недоступно понимание полноты и глубины жизни. Они порабощены своей праведностью и ничего не видят за ее пределами. Их мораль представляет собой своего рода розовые очки, она основана на идеалах и вероучениях и поэтому не имеет ничего общего с реальностью. Носители такой морали живут в мире собственных иллюзий. Но, несмотря на следование нормам собственноручно созданной и удовлетворяющей всех морали, почтенные и респектабельные граждане тоже заблуждаются, страдают и конфликтуют.

Страх, который является результатом нашего стремления к безопасности, заставляет нас подстраиваться, подражать и подчиняться власти. Поэтому он делает творческую жизнь невозможной. Ведь для того, чтобы жить творчески, нужно быть свободным и не ощущать страха. Творческий порыв возможен лишь тогда, когда ум не порабощен желаниями и их удовлетворением. А чтобы понять природу наших желаний, нужно прислушиваться к голосу своего сердца и ума с необычайной осторожностью и вниманием. И чем большую проницательность и решимость мы проявляем в этом, тем меньше наш ум подчинен желаниям. Но там, где нет любви, чувствительность превращается в продукт потребления.

Для того чтобы понять проблему чувствительности, мы должны рассматривать ее не с какой-то одной позиции, а со всех сразу — с образовательной, религиозной, социальной и моральной. Чувствительность приобрела исключительную важность в нашем обществе в силу того, что мы придаем необычайно большое значение чувственным ценностям.

Посредством книг, рекламы, кино и многими другими способами под видом сенсации нас постоянно держат в состоянии стресса. Политические и религиозные инсценировки, театр и другие формы развлечений вынуждают нас искать возбуждения на различных, порой противоположных друг другу уровнях нашей сущности. В этом возбуждении мы находим удовольствие. Чувствительность развивается всеми доступными средствами, и в то же время превозносится идеал непорочности. В результате мы буквально сотканы из противоречий, и остается только удивляться тому, что эта противоречивость сама по себе действует возбуждающе.

Только когда мы начинаем понимать свое стремление к чувственным наслаждениям, которое является порождением нашего ума, лишь тогда удовольствие, возбуждение и насилие перестают быть отличительными чертами нашей жизни. Из-за того, что мы разучились любить, секс, гонка за чувственными наслаждениями стали всепоглощающими проблемами. Но там, где есть любовь, есть и непорочность. А если кто-то стремится быть непорочным, он таковым не является. Непорочность приходит со свободой. Она приходит, когда достигнуто понимание того, что есть.

Когда мы молоды, у нас большие сексуальные потребности, и многие из нас стараются контролировать и подавлять их, наивно полагая, что сдержанность спасет их от всепоглощающего вожделения. Организованные религии все больше озабочены нашей сексуальной моралью, но в то же время они допускают, что можно совершать убийства и насилие во имя патриотизма, потворствовать зависти и изощренной жестокости, гоняться за властью и успехом. Но почему они так обеспокоены нашей интимной жизнью вместо того, чтобы покончить с эксплуатацией, стяжательством и войнами во всем мире? Не потому ли, что организованные религии, являясь частью созданного нами окружения, существуют лишь за счет наших страхов и надежд, нашей зависти и сепаратизма? Тогда выходит, что в религии, равно как и в других сферах нашей жизни, ум пойман и порабощен проекциями собственных желаний.

До тех пор, пока мы лишены глубокого понимания природы желания, понятие брака, в том виде, в котором оно существует на Востоке или на Западе, не сможет решить проблему взаимоотношения полов. Любовь нельзя вызвать подписанием брачного контракта, она не является продуктом удовлетворения сексуальных потребностей и не зависит от взаимного комфорта и безопасности. Все эти вещи исходят от ума, вот почему любовь занимает столь скромное место в нашей жизни. Нельзя любить умом. В любви нет взвешивания и расчета, нет реакций самозащиты и требований. Когда есть любовь, секс никогда не представляет собой проблему. Проблемы появляются лишь там, где нет любви.

Изощренность ума и бегство от действительности — именно это является настоящей причиной всех проблем, а не секс или какой-нибудь другой специфический вопрос. Вот почему так важно понять природу ума, осознать, что привлекает его и что отталкивает, как он воспринимает красоту и безобразие. Мы должны быть внимательны по отношению к себе и к тому, как мы воспринимаем других людей, как смотрим на мужчин и женщин. Нам необходимо понять, что семья становится истоком разделения и других антисоциальных проявлений, если она служит только инструментом продолжения рода или средством для личного самоутверждения. Ведь для человека, который подчинен власти собственного эго с его постоянно возрастающими желаниями и потребностями, семья и собственность превращаются в инструмент господства над другими, в источник противостояния между личностью и обществом.

Вся наша трудность состоит в том, что мы, родители и учителя, очень устали от жизни. Мы утратили покой и надежду, запутались в собственной судьбе. Жизненные трудности все чаще заставляют нас думать о комфорте и покое. Мы хотим любить и быть любимыми. Но сможем ли мы дать нашим детям правильное образование, если внутри мы бедны и неполноценны?..

Если мы хотим обучать других, наши сердца и умы должны стать чистыми — вот почему главная проблема состоит не в ребенке, а в учителе. Если педагог несведущ и несдержан, если он не способен выбраться из лабиринта собственных желаний, то сможет ли он наделить мудростью учеников и указать им верный путь в жизни? Ведь мы не машины, которые можно легко починить в случае неисправности. Мы — результат целого ряда влияний и обстоятельств, и каждый из нас должен обнаружить и превозмочь все слабости собственной натуры самостоятельно.