7.3 Институт заложников

7.3 Институт заложников

Не трудно добиться превосходства над соперником или врагом, используя так называемый институт заложников.

Преимущественно заложников берут на войне или в ситуациях, похожих на военное противостояние.

Ирен Геррман и Даниэль Пальмиери говорят о заложниках, как об оружии, и цель этого оружия — как и любого другого — «добиться преимущества и заставить противника сдаться, или хотя бы пойти на какие-то уступки».

И безнравственность этого института состоит как раз в том, что на безоружного соперника нападают с оружием.

Во время Гражданской войны в России практику заложников применяли, в том числе и большевики.

Локкарт рассказывал, что заложников брали, например, по сыскным соображениям.

«Когда, — писал он в 1918 году, — в Петрограде был опубликован длинный список заложников, большевики арестовали жен не найденных и посадили их в тюрьму впредь до явки их мужей».

Жены часто становились заложниками мужей-офицеров, которые соглашались служить в Красной Армии. Когда мужья переходили на сторону белых, жен — расстреливали.

Таким образом, большевики без борьбы подчиняли своей власти кадровых старорежимных офицеров.

Автор «Красного террора» приводит многочисленные примеры применения института заложников в разные годы гражданской войны в России.

Председатель Харьковского губисполкома Кон говорил в своем докладе на местном Совете, что в случае, «если буржуазный гад поднимет голову, то, прежде всего, падут головы заложников».

Во время крестьянского восстания в Тамбовской губернии в заложники брали крестьянских жен вместе с детьми.

Приказ оперативного штаба ЧК от 1 сентября 1920 года предписывал «провести к семьям восставших беспощадный красный террор. Арестовывать в таких семьях всех с 18 летнего возраста, не считаясь с полом, и если бандиты выступления будут продолжать, расстреливать их».

Ограничение возраста заложников, как выражение гуманности, соблюдалось не везде. В Кожуховском концентрационном лагере под Москвой в качестве заложников находилось 313 тамбовских крестьян. Среди них были дети возрастом от одного месяца до шестнадцати лет.

По официальным сообщениям в тамбовских «Известиях» уже пятого сентября в Тамбовской области сожгли пять сел, седьмого — расстреляли двести пятьдесят заложников. Белоэмигранты писали, что «расстреливали детей в присутствии родителей и родителей в присутствии детей».

Смысл института заложников состоит в том, что расправляясь с невинными, или только угрожая расправой над невинными, человек принуждает врага отказаться от борьбы не из страха перед противником, а из сочувствия к невинным.

Ирен Геррман и Даниэль Пальмиери, рассматривая заложников, как невинную жертву, говорят, хуже всего то, что «они становятся заложниками именно потому, что они ни в чем не повинны».

Те, кто использует заложников, чтобы оказать давление на противника, играют на его ценностях и принципах. Точнее даже будет сказать, они паразитируют на том лучшем, что есть в противнике и в человеке вообще.

Но чаще место заложника занимает сам безнравственный человек. Для того чтобы добиться своих целей, он угрожает сопернику расправиться с самим собой. Хорни описывает такие случаи у людей, страдающих невротической потребностью в любви. Человек вынужден уступать таким невротикам «из-за перспективы стать виновником его несчастья или смерти».

Гуггенбюль-Крейг припоминает в этой связи «шестнадцатилетнюю девочку, которая безропотно подчинялась своей матери, поскольку в противном случае та прикидывалась больной.

«Посмотри, до чего ты довела свою мать», — говорил дочери отец». И дочь покорялась желаниям родителей.