ГЛАВА XIII Смиренное кладбище

ГЛАВА XIII

Смиренное кладбище

В результате археологических раскопок 1963–1965 гг. в Кремле было найдено обширное кладбище с групповыми могилами, вероятно, с церковью при нем на месте будущего Успенского собора. Городское кладбище располагалось на площади между Успенским собором и Патриаршими палатами, под фундаментами этих зданий. Были вскрыты и исследованы 19 разновременных захоронений. Как выяснилось, на этой территории кладбище существовало длительный период времени вплоть до 20-х годов XIV века, т. е. до того времени, когда сюда был перенесен митрополичий двор. Вскрытие погребений разного времени, с XII по XIV век, позволило до некоторой степени проследить эволюцию погребальных обрядов. Захоронения, датированные второй половиной XII века представляли собой костяки, обернутые берестой. Такой тип (костяки в берестяном покрове) известны по курганным захоронениям вятичей. Как сообщает А. Котляревский, по славянскому обычаю тело покойника обертывалось в луб, отчего гроб вообще носил название «корсты». Известно, что мощи Никиты Переславского были найдены в «берести» (Милютинская, Минея, май 1294).

По некоторым данным, обычай использовать в качестве гроба кору существовал еще в XV веке. Так, в рассказе о смерти преподобного Пафнутия Боровского (1394–1477), основателя и первого игумена Пафнутиева Боровского монастыря, написанном его учеником, иноком Иннокентием, сразу же после кончины преподобного старца, есть такой диалог:

Тогда я спросил: «Где велишь могилу себе ископать и в землю тебя положить?

Старец же мне ответил: „Где я Клима гуменщика положил, с ним меня погребите. А гроба дубового не покупай. На те шесть денег калачей купи да раздели нищим. А меня лубком оберни да сбоку от него, покопав, положи“.

При раскопках кладбища Московского Кремля в древнейшем горизонте, датированном второй половиной XII века, были обнаружены также захоронения с остатками деревянных гробов — долбленных колод. В слое, датированном первой половиной XIII века, был вскрыт горизонт погребений в дубовых гробах ящичного типа, сделанных из колотых плах на шипах, без гвоздей. Везде ориентировка и положение покойников были обычные: вытянутые на спине труположения головой на запад. Таким образом, при устойчивом обряде православного погребения, на рубеже XII–XIII веков мы встречаем отличия в типах гробов. Сохраняются древние ритуалы погребения в бересте, но также распространены дубовые колоды и первые образцы гробов ящичного типа.

Погребения в дубовых колодах были очень распространены на территории Руси, что нашло отражение в фольклоре, в многочисленных сказках, сказаниях, былинах, преданиях. Я сам наблюдал дубовые колоды в пещерном кладбище Псково-Печерского монастыря. Колода представляет собой слегка отесанный массивный ствол дерева, распиленный поперек и выдолбленный внутри по контуру человеческого тела.

Когда Петр I начал строительство флота, столь необходимого для укрепления могущества России, он обратил свои заботы на сохранение леса, который был нужен для кораблестроения. В этих целях 19 ноября 1703 года был издан указ, запрещающий в определенных местностях рубку леса. За порубку же дубового леса виновные карались смертной казнью. И хоть на практике смертная казнь за порубку леса практически не применялась, традиция похорон в дубовых колодах постепенно уходит в небытие. На смену ей приходят похороны в гробах, сколоченных из досок. Дольше всего погребение в колодах существовало у старообрядцев.

Кладбища обычно располагались у соборов и церквей. Знатных горожан хоронили внутри церквей. Но в эпоху средневековья на Руси нередко случались голод и моровые поветрия, уносившие одновременно тысячи жизней. Так, мор от голода 1601 года продолжался более двух лет. Не считая тех, которые получили более почетное погребение в 400 церквах столицы, на кладбищах было похоронено 127 000 трупов — так насчитывает Авраамий Палицын. Другие насчитывают число жертв до 500 000.

Во времена массовых эпидемий и голода практиковалось захоронение в братских могилах без гробов. Такие братские могилы назывались скудельницами. Вот как об этом повествует Новгородская летопись в 1421–1422 гг.: „в си два лета бысть глад и мор велик, и наметаша мертвых три скудельницы — одну в святой Софии за алтарем, а две у Рождества на поле“.

В эпидемию чумы в Пскове, сообщает летопись, с октября 1552 года до осени

1553 года было погребено 25 тысяч тел в скудельницах, кроме множества схороненных тайно в лесу и в оврагах.

В Екатерининском парке города Пушкина (бывшее Царское Село,) из розового мрамора воздвигнуты Орловские ворота, на которых высечена история победы фаворита Екатерины Григория Орлова над „моровой язвой“. Официальный отчет о ликвидации этой эпидемии, представленный более чем на 600 страницах, озаглавлен весьма пространно: „Описание моровой язвы, бывшей в столичном городе Москве с 1770 по 1772 год с приложением всех для прекращения оной тогда установленных учреждений“ (СПб., 1787 г.). Одним из таких постановлений был сенатский указ 1772 года, запрещавший хоронить в черте города по всей территории Российской империи — во избежание эпидемий. Все городские кладбища тогда были ликвидированы, а новые располагались только за городскими заставами.

В связи с общностью христианских обрядов Западной и Восточной церквей, погребальная обрядность католиков мало чем отличалась от таковой у православных. На заре христианства, когда последователи этой новой религии преследовались, погребения христиан совершались тайно, в подземных кладбищах — катакомбах.

Технически катакомбы разрабатывались как рудники. В заброшенных рудниках, каменоломнях в период гонений собирались члены христианских общин. Для захоронений в катакомбах использовали стенные ниши — их скрывали плитами или замуровывали. Ниши, располагавшиеся в несколько ярусов, составляли разветвленную систему галерей. Катакомбы обнаружены в Александрии, Сиракузах, Неаполе, Риме. С установлением христианства как государственной» религии сформировалась единая, столь хорошо нам знакомая погребальная обрядность. Изменить и поколебать ее не смогли движения многочисленных сект. Так, секта альбигойцев во Франции считала всю землю в равной мере священной и пренебрегала кладбищами.

В средневековой Европе простых крестьян и горожан хоронили в общих могилах, которые открывали всякий раз, когда нужно было положить нового покойника. Перспектива получить в могилу дурного соседа была вполне вероятна, об этом повествуют многочисленные легенды и сказания. Так, в Кенте во времена Генриха III молившаяся на кладбище женщина услыхала стоны:

«Я душа погребенного здесь христианина. Страдаю я из-за того, что в моей могиле похоронили тело отлученного, отчего мои кости не получат покоя вплоть до судного дня».

Литература

Гуревич А. Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. М., «Искусство», 1989.

Шелепина Н. С. Археологические наблюдения в Московском Кремле в 1963–1965 гг. В кн.: Древности Московского Кремля. М., «Наука», 1971.

Котляревский А. О погребальных обычаях языческих славян. М., 1868.

Валишевский К. Смутное время. С.-Петербург, 1911.

Инок Иннокентий. Рассказ о смерти Пафнутия Боровского. Твое здоровье, 1990, № 9.

Смертная казнь: За и против. М., «Юридическая литература», 1989.