21. Цель учения

21. Цель учения

Будет ли вам интересно, если мы попробуем выяснить, что такое ученье? Ведь вы ходите в школу, чтобы учиться, не так ли? Что же такое ученье? Думали вы когда-нибудь об этом? Как вы учитесь, зачем вы учитесь, чему вы учитесь? В чем смысл, в чем более глубокое значение объяснения? Вам необходимо выучиться читать и писать, изучить различные учебные предметы, а также освоить какую-нибудь технику, подготовиться к профессии, которая даст вам возможность зарабатывать на жизнь. Мы имеем в виду все это, когда говорим об учении, – и затем большинство из нас здесь останавливается. Как только мы сдадим несколько экзаменов, получим специальность и работу, мы как-то совершенно забываем об учении.

Но разве есть конец ученью? Мы говорим, что ученье по книгам и ученье на опыте – две разные вещи; но верно ли это? Например, мы узнаем из книг то, что другие люди писали о каких-то науках; затем мы производим собственные эксперименты и продолжаем учиться на них. Мы учимся также благодаря жизненному опыту, – по крайней мере, мы так говорим. Но, в конце концов, для того, чтобы проникнуть в необыкновенные глубины жизни, установить, что такое Бог, или истина, должна существовать свобода; а разве благодаря опыту появляется свобода, необходимая для того, чтобы отыскивать, учиться?

Думали ли вы о том, что такое опыт? Это некоторое чувство в ответ на какой-то вызов, не правда ли?

Ответить на вызов, значит получить опыт. И разве вы учитесь благодаря опыту? Когда вы реагируете на некоторый вызов, на стимул, ваш ответ основан на вашей обусловленности: на полученном вами образовании и воспитании, на сформировавших вас культурных, религиозных, социальных и экономических глубинных влияниях. Вы отвечаете на любой вызов, будучи обусловленным этими глубинными влияниями, как индуист, христианин, коммунист и тому подобное. Если вы не порвете со своей глубинной основой, ваш ответ только усилит или видоизменит эту основу. И отсюда вы никогда не бываете по-настоящему свободными, чтобы исследовать, открывать, понять, что такое истина, что такое Бог.

Так что же такое ученье? Вы начинаете с того, что учитесь чтению и письму, тому, как спокойно сидеть, как слушаться или не слушаться; вы учитесь истории этой или другой страны, вы учитесь языкам, необходимым для общения; учитесь тому, как зарабатывать себе на жизнь, как удобрять поля и так далее. Но существует ли такое состояние ученья, в котором ум свободен от глубинных основ, состояние, в котором нет исканий? Понятен ли вам этот вопрос?

То, что мы называем ученьем, есть непрерывный процесс приспособления, сопротивления, подчинения; мы учимся или чего-то избегать, или что-то приобретать. И вот существует ли такое состояние, в котором ум является инструментом не ученья, а бытия? Видите ли вы разницу? До тех пор, пока мы приобретаем, получаем, избегаем, ум должен учиться и в этом учении всегда большое место занимает напряжение, сопротивление.

Чтобы учиться, вы должны сосредотачиваться, не правда ли? И что такое сосредоточение?

Обращали ли вы когда-нибудь внимание на то, что происходит, когда вы на чем-то сосредотачиваетесь?

Когда нужно изучить книгу, которую вам не хочется читать, или даже в том случае, когда вы действительно хотите заниматься, вам приходится оказывать сопротивление, отбрасывать другие воздействия, чтобы сосредоточиться. Вы противитесь стремлению выглянуть из окна или с кем-нибудь поговорить. Итак, в сосредоточении всегда налицо усилие, не так ли? В нем есть мотив, побуждение учиться с целью нечто приобрести; и наша жизнь представляет собой серию таких усилий, состояние напряжения, в котором мы стараемся учиться.

Но если напряжения совсем нет, нет приобретения, накапливания знаний, разве тогда ум не будет способен учиться гораздо глубже и быстрее? Тогда он становится инструментом исследования, цель которого – выяснить, что такое истина, что такое красота, что такое Бог, – а это в действительности значит, что он не подчиняется никакому авторитету, будь то авторитет знания или общества, религии, культуры или обусловленности.

Видите ли, только тогда, когда ум свободен от бремени знания, он может выяснить, что такое истина; и ведь в самом процессе выяснения нет накопления, не правда ли? В тот момент, когда вы начинаете накапливать пережитое или усвоенное, оно становится якорем, удерживающим ваш ум и препятствующим его дальнейшему движению. В процессе исследования, со дня на день, ум теряет то, что узнал, так что он всегда свеж и не запятнан вчерашним опытом. Истина жива, она не статична; и ум, который желает открыть истину, также должен быть живым, не отягощенным знаниями или опытом. Только тогда существует то состояние, в котором проявляется истина.

В словесном выражении все это может показаться трудным; но если вы приложите к смыслу сказанного свой ум, никаких трудностей не окажется. Для исследования более глубоких вопросов жизни ум должен быть свободным; а в тот момент, когда вы учитесь и делаете ученье основой дальнейшего исследования, ваш ум не свободен, и вы более не исследуете.

Вопрос: Почему мы так легко забываем то, что было трудно усвоить?

Кришнамурти: Почему вы учитесь – потому ли, что вас к этому вынуждают обстоятельства? В конце концов, если вы изучаете физику и математику, а на самом деле желаете стать адвокатом, вы скоро забываете физику и математику. Учитесь ли вы по-настоящему, если у вас есть какое-то побуждение к ученью? Если вы хотите сдать некоторые экзамены просто для того, чтобы получить работу и жениться, вы, возможно, совершите усилие, чтобы сосредоточиться и выучиться; но, как скоро вы сдадите экзамены, вы быстро забудете все, что выучили, не правда ли? Когда ученье является лишь средством куда-то прийти, в тот момент, когда вы пришли, куда хотели, вы забываете о средстве, – и, конечно, это совсем не ученье. Поэтому состояние ученья может существовать только тогда, когда нет мотива, нет побуждения, когда вы делаете некоторую вещь из любви к ней самой.

Вопрос: Какое значение имеет слово «прогресс»?

Кришнамурти: Подобно большинству людей и вы имеете идеалы, не правда ли? И идеал не реален, не представляет собой факт; это то, что должно быть, это нечто в будущем. И вот что я скажу: забудьте идеал и осознайте то, что вы такое. Не стремитесь к тому, что должно быть, а поймите то, что есть. Понимание того, что вы такое в действительности, гораздо более важно, чем стремление к тому, чем вы должны быть. Почему?

Потому, что в понимании того, что вы такое, начинается самопроизвольный процесс преображения, тогда как если вы становитесь тем, чем, по-вашему, должны быть, не происходит никакой перемены, а только продолжается тот же старый образец в иной форме. Если ум видит, что он глуп, и старается быть умным, заменить свою глупость пониманием, то есть тем, чем он должен быть, это глупо, это не имеет смысла, это нереально; здесь существует лишь стремление к собственной проекции, здесь налицо отсрочка понимания того, что есть.

И пока ум пытается заменить свою глупость чем-то другим, он остается глупым. Но если ум говорит: «Я понимаю, что я глуп, и я хочу понять, что такое глупость; поэтому я углублюсь в нее, буду наблюдать, как она проявляется» – тогда уже самый это процесс исследования вызывает фундаментальные преобразования.

«Какое значение имеет слово «прогресс»? Существует ли такая вещь, как прогресс? Вы видите повозку с волами, которая проходит две мили в час, и ту необыкновенную вещь, которую называют реактивным самолетом, передвигающуюся со скоростью шестисот и более миль в час. Разве это не прогресс? Технический прогресс действительно существует: улучшение средств сообщения, улучшение здравоохранения и т. д. Но есть ли какая-то другая форма прогресса? Имеет ли место психологический прогресс в смысле духовного продвижения вперед с течением времени? Является ли идея прогресса в духовности подлинно духовной, или это всего лишь изобретение ума?

Знаете, задавать фундаментальные вопросы весьма важно; но, к несчастью, мы находим на них очень легкие ответы. И мы полагаем, что легкий ответ представляет собой решение; но это не так. Нам необходимо задать фундаментальный вопрос и предоставить действовать ему самому; пусть он работает внутри нас, чтобы установить, в чем состоит его истина.

Не подразумевает ли прогресс времени? В конце концов, нам понадобилось сотни лет, чтобы от повозки с волами прийти к реактивному самолету. Вот мы и думаем, что таким же образом, с течением времени, мы сможем найти реальность, или Бога. Мы находимся здесь, и мы думаем, что Бог пребывает там, где-то далеко, и мы говорим, что нам требуется время преодолеть это расстояние, это препятствующее нам пространство. Но Бог, реальность, не есть нечто всегда установленное, так что Он, как и мы сами, не являет собой чего-то неподвижного; не существует твердо установленной точки, откуда начинать движение, равно как и твердо установленной точки, к которой следует двигаться. В целях психологической безопасности мы хватаемся за идею о том, что в каждом из нас существует некий неподвижный пункт, что реальность тоже установлена раз и навсегда; но это иллюзия, это неправда. В ту минуту, когда нам требуется время для эволюции, или внутреннего духовного прогресса, то, что мы делаем, более не является духовным; ибо истина не от времени. Ум, захваченный в сеть времени, требует времени, чтобы найти реальность. Но реальность находится за пределами времени, она не имеет фиксированной точки. Уму необходимо быть свободным от всех своих накоплений, как сознательных, так и бессознательных, и только тогда он способен найти, что такое истина, что такое Бог.

Вопрос: Почему птицы улетают от меня, когда я к ним приближаюсь?

Кришнамурти: Как прекрасно было бы, если бы птицы не улетали, когда мы подходим к ним! Как замечательно было бы, если бы мы могли брать их в руки, быть друзьями! Но, видите ли, мы, люди, – жестокие существа. Мы убиваем птиц, мучаем их, ловим сетями, держим в клетках. Подумайте о красивом попугае в клетке! Каждый вечер он зовет свою подругу и видит, как другие птицы летают в небе. И если мы делаем все это с птицами, вы думаете, они не пугаются, когда видят наше приближение? Но если вы тихонько сидите в уединенном месте, если вы очень спокойны и действительно добры, вы вскоре обнаружите, что птицы прилетают к вам; они порхают совсем близко, и вы можете наблюдать их быстрые движения, их тонкие коготки, чрезвычайную силу и прелесть их перьев. Но для этого необходимо огромное терпенье, а это значит, что вам следует иметь большую любовь; и в вас не должно быть страха. Животные, по-видимому, ощущают присутствие в нас страха и тогда в свою очередь пугаются и бегут прочь. Вот почему очень важно понимать себя.

Попробуйте посидеть под деревом очень тихо, но не какие-нибудь две или три минуты, а дольше, потому что за короткое время птица к вам не привыкнут. Приходите ежедневно к одному и тому же дереву, сидите под ним спокойно, и вы скоро начнете чувствовать, что все окружающее живет. Вы увидите, как в солнечном сиянии искрятся листики травы, увидите беспрерывную деятельность маленьких птиц, необыкновенный блеск змеи, заметите, как высоко в небе парит ястреб, наслаждаясь ветерком и не шевеля крыльями. Но для того, чтобы видеть все это и ощутить радость окружающей жизни, вы должны обладать подлинным внутренним спокойствием.

Вопрос: В чем разница между вами и мной?

Кришнамурти: Разве между нами существует какая-нибудь фундаментальная разница? Возможно, ваша кожа светлее, а я могу быть совсем темнокожим; вы можете быть очень умным и знать намного больше моего; или я могу жить в деревне, а вы можете путешествовать по всему миру, – и тому подобное. Очевидно, существуют различия в форме тела, в речи, в знании, в манерах, в традициях и культуре; но неважно, будем ли мы брахманами или не-брахманами, русскими, американцами, японцами, китайцами или кем угодно, разве между нами нет большого сходства? Все мы полны страха, а хотим безопасности, все хотим, чтобы нас любили, хотим есть, хотим быть счастливыми. Но, поймите, поверхностные различия разрушают наше осознание фундаментального сходства между нами, как людьми. Понимание этого сходства и свобода от него вызывает великую любовь, глубокую вдумчивость. К несчастью, большинство из нас захвачено поверхностными различиями расы, культуры, веры – и потому мы разделены ими. Верования представляют собой проклятия, они разделяют людей и создают антагонизм. Только выйдя за пределы всех верований, всякого сходства и различия, ум сможет стать свободным, чтобы найти то, что является истинным.

Вопрос: Почему учитель не дает мне курить?

Кришнамурти: Вероятно, он много раз говорил вам, что курить вредно, особенно для детей; но вы продолжаете курить, так как вам нравится вкус курения, и потому он мешает вам. Но что думаете вы? Думаете ли вы, что нужно привыкнуть к курению или приобретать какую-нибудь другую привычку, будучи еще молодым?

Если в вашем возрасте тело привыкает к курению, это означает, что вы уже стали рабом чего-то; а разве такая вещь не ужасна? Возможно, для пожилых людей куренье безвредно, хотя даже это чрезвычайно сомнительно.

К сожалению, они находят извинения для своего рабства у различных привычек. Но вы еще молоды, юны, незрелы, вы еще растете, – и зачем же вам привыкать к чему-то, впадать в привычку, что только сделает вас нечувствительными? В тот момент, когда ум к чему-то привыкает, он начинает функционировать в установленной колее – и потому становится тупым, теряет свою уязвимость, ту чувствительность, которая необходима, чтобы выяснить, что такое Бог, что такое жизнь, что такое красота, что такое любовь.

Вопрос: Зачем люди охотятся на тигров?

Кришнамурти: Потому что им хочется убивать ради возбуждения, доставляемого убийством. Все мы совершаем много бездумных поступков, например, обрываем крылья мухе, чтобы посмотреть, что из этого получится. Мы сплетничаем, мы говорим грубо о других; мы убиваем для еды; мы убиваем ради так называемого мира; мы убиваем во имя своей родины или для своих идей. Поэтому в нас существует значительная склонность к жестокости, не правда ли? Но если человеку удается понять эту склонность и устранить ее, тогда чрезвычайно занятно просто понаблюдать за проходящим тигром. Это однажды случилось с нами вечером в окрестностях Бомбея. Один приятель повез несколько человек в автомобиле в лес, чтобы посмотреть на тигра, которого кто-то видел неподалеку. Мы уже возвращались домой – и только что сделали поворот, как внезапно посередине дороги оказался тигр. Желто-черный, гибкий, с лоснящейся шерстью и длинным хвостом, он выглядел таким красивым, полным грации и мощи. Мы выключили фары; он, рыча, подошел к нам и прошел мимо автомобиля так близко, что почти коснулся его. Это было чудесное зрелище. Если человек может наблюдать за таким зверем без ружья, это гораздо более интересно; и в таком зрелище заключена большая красота.

Вопрос: Почему мы обременены печалью?

Кришнамурти: Мы принимаем печаль, как неизбежную часть жизни, мы строим вокруг нее целую философию; мы оправдываем печаль и утверждаем, что она необходима для того, чтобы найти Бога. Я же, наоборот, говорю, что печаль существует лишь из-за того, что люди жестоки друг к другу. Дело заключается также и в том, что мы не понимаем в жизни очень многих явлений, которые поэтому вызывают у нас печаль – это такие обстоятельства, как смерть, безработица, зрелище бедняков в их нищете. Все это нам непонятно, поэтому мы мучаемся; и чем более чувствителен человек, тем больше он страдает. Вместо того, чтобы понять эти явления, мы оправдываем печаль; вместо того, чтобы восставать против всей этой прогнившей системы и пробиться сквозь нее, мы просто приспосабливаемся к ней. Для того, чтобы стать свободными от печали, человек должен освободиться от желания наносить боль, а также от желания делать «добро» – такое добро, которое тоже является результатом нашей обусловленности.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.